– -Никакой двери не было.

– -Была. Железная. На ней написано: "ге, де, два дробь три",-изобразил Сева пальцем в воздухе.

– -Не было.

– -Но куда-то мы вошли?

– -В рапорте написано: исчезли, значит, так и будем считать,-сказал Зашибец непререкаемым тоном.

– -А мы думали, вы нам расскажете поподробнее, где мы были,-огорчился Сева.

– -Это дело политическое, а я занимаюсь уголовными.

– -Почему?

– -Потому что слово короче,-не слишком вежливо объяснил Зашибец.

Наступила пауза, в течение которой вполне можно было очистить и съесть небольшой апельсин.

– -Так что вы от нас хотите?-наконец спросил Сева.

– -Ничего особенного. Чтобы вы всего лишь продолжали искать библиотеку, но уже сотрудничая с нами, так сказать, на неофициальной основе.

– -Что значит "так сказать" и что значит "на неофициальной"?

– -То и другое значит, что денег вам за это платить не будут.

– -Как у вас всё просто получается!-едко сказал Сева.-А ордена тоже вы будете за нас получать?.. Профессор, вы что там онемели? Теперь я понимаю, что значит "интеллигентно промолчать"!

– -Я вас поддерживаю!-встряхнулся Потапов.

– -Вот видите!-сказал Сева.-"Поддерживаем и одобряем". Тем более, что этой библиотеки скорее всего и вовсе не существует…-он вдруг вспомнил красивые речи Пропавшего Машиниста и сообщил:- То, чего нет, невыразимо, как говорит мой друг Пирамидон.

– -Парменид,-поправил профессор.-Но с тем, что либерея не существует, я всё-таки не согласен!

– -Категорически верно,-поддержал Зашибец.-Ведь если ее нет, зачем кому-то лазить в ваши скромные квартиры?

– -Простите,-сказал Сева,-вы говорили только о квартире профессора.

– -Разве?-удивился Зашибец.-Хотите – еще пленочку послушаем?

– -И что там?-спросил Сева, напрягшись от нехорошего предчувствия.

– -То же самое, что у гражданина Потапова,-вздохнул следователь.-Вами, Всеволод Тимофеевич, тоже интересуются. Что, согласитесь, логично.

– -Логичней некуда,-пробурчал Сева. Но почти тут же его лицо прояснилось.

– -А собственно, пусть слушают. А, профессор? Мы для них исполним специальную программу: уголовный кодекс с древнейших времен и до наших дней… какой там самый древний?

– -Пожалуй, египетский,-прикинул профессор.-"Того, кто содеет то-то и то-то, да сожрет крокодил в воде. Он познает гнев Амона и ножи палачей фараона".

Зашибец терпеливо выслушал эти слова, но, как человек опытный, счел своим долгом заметить:

– -К сожалению, на ваших слушателей никакой ОМОН с крокодилами не подействует. А вот сами они могут что-нибудь удумать.

– -Так вы нам дайте по пистолету,-пошутил Сева.

– -Из него убить можно,-пошутил в ответ Зашибец.

– -Я с казенным имуществом связываться ни за что не буду!-поспешно отрекся профессор.

– -Категорически верно,-поддержал Зашибец.-Тем более, что стрелять вам скорее всего будет не в кого.

– -По-вашему, привидения что ли у нас орудуют?-развеселился Сева.

– -Привидения давно развлекают туристов,-сказал следователь.-Вместо них теперь другая нечисть. Птолиудин, к примеру, или пиперидин.

– -Это из какой мифологии?-заинтересовался Потапов.

– -Из сегодняшней,-объяснил Зашибец.-Если рассыпать один милиграмм в помещении среднего размера, то смерть наступает через несколько недель, причем без видимых причин. Примерно такой же эффект, как если поливать цветы кипятком.

В низу живота Сева ощутил, как сказали бы музыканты, тремоло. Душа профессора, не столь музыкальная, тоже ощутила, тем не менее, колебание струн.

– -Как же нам теперь быть?-спросил он шелестящим голосом.

– -Выход один,-вздохнув, признался Зашибец.-Всё равно преступники от вас не отстанут. Теперь или мы их или они вас. Поэтому рекомендую довести дело до логического конца.

Он выдвинул ящик стола.

– -Предлагаю перейти конкретно к делу.

– -Постойте!-сказал Сева, всё еще пытаясь обмануть судьбу, так неожиданно принявшую облик работника МВД.- Роман Степанович, я вам по личному опыту скажу: вот мне, например, перед открытием выставки надо найти и электрика, и пару такелажников, и кучу других людей, а я их не ищу. Догадываетесь, почему? Потому что знаю: в любом случае они в течение дня сами на меня выскочат.

– -У нас такого не бывает,-твердо сказал Зашибец.

– -А как же теория вероятности?-спросил Сева

– -Это всё еврейские штучки,-объяснил Зашибец.-Итак, продолжим. Вот выписка из дела семьдесят восьмого года о монахинях Рождественского монастыря.

– -Рождественский на рву, женский, основан матерью серпуховского князя Владимира,-забормотал профессор.-Место заточения бесплодной жены Василия Третьего Соломониды Сабуровой. Громкое было дело.

– -Смотри-ка!-сказал Зашибец.-Вроде без телевидения жили, а всё равно скандалы были!

– -Чем же монашки оказались грешны перед законом?-спросил Чикильдеев.

– -Давайте не будем их судить,-уклончиво ответил Зашибец,-а ознакомимся с фактами дела.-В двадцать втором году монастырь закрыли и сдали под квартиры трудящимся, а церковь отдали под клуб милиции… Последнее к нашему вопросу не относится,-быстро сказал он, опережая возможные комментарии собеседников.-Среди монахинь, которым разрешили остаться, были инокини Варвара и Виктория. В семьдесят восьмом году Варвара была убита, после чего ее сожительницу, девяностолетнюю Викторию, почти слепую, приютили знакомые. Помещение, где они жили, прошу заметить, на время опустело. Через два года…-Зашибец со значением посмотрел на Чикильдеева и Потапова.-Через два года на таможне задержали контрабанду, состоявшую из уникальных икон и предметов церковного обихода. Когда происхождение вещичек размотали,-продолжал следователь, переходя на привычный язык,-оказалось, что они похищены из тайника в комнате убитой Варвары, которая, как выяснилось, в прошлом была казначейшей обители…

– -Получается, эту… Варвару специально убрали, чтобы ограбить тайник?-сказал Сева и содрогнулся, потому что из темного омута памяти строго глянуло на него лицо Шалтая.

– -Получается,-подтвердил Зашибец.-Антиквариат – он и при социализме антиквариат… При обыске комнаты Варвары тайник, разумеется, уже был пуст, но в нем обнаружили обрывки документов, впопыхах оставленные грабителями.

– -Документы?-встрепенулся Потапов.-Какого периода?

– -В деле подшиты исключительно копии,-охладил его порыв следователь.

Он положил листочки на стол и похлопывал по ним, словно лесник, искушающий белок постукиванием орешков.