— Спасибо, папочка.

Тут вошли два ее свояка и спросили, когда будет готов обед.

— Терпение, мальчики, — улыбнулась теща ивыпроводила всех, кроме Дианы, в соседнюю комнату. — Дорогая, с тобойдействительно все в порядке? — спросила она серьезно, когда они осталисьодни. Дочь была бледной и утомленной, и в глубине ее глаз мать заметила такуюотчаянную тоску и опустошенность, что подумала, будто у них с мужем что-то неладится.

Она медленно приблизилась к своей средней дочери, вспоминая,какой она была веселой и непосредственной… и всегда говорила правду.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, мам, — солгала Диана, отворачиваясь, чтобымать не заметила выступившие у нее на глазах слезы, — все впорядке. — И тут, как раз вовремя, на кухню забежали детишки, и Дианаповела их обратно к своим мамам под пристальным взглядом Энди. Ему не нравилосьвыражение, появившееся у нее в глазах в последние дни. Она как будто погаславнутри, и никто уже не в силах зажечь ее в глазах прежний огонь. Казалось, онабыла готова разрыдаться от горя, и он был единственным, кто знал причину еегоря.

Отец благословил всех присутствующих, и они сели к столу;Диана оказалась между зятьями, в то время как Энди посадили прямо напротив неемежду двумя сестрами. Гейл, как всегда, беспрерывно болтала с Энди, в основномо пустяках: об учительско-родительской ассоциации, жаловалась, как мало насегодняшний день получают доктора, намекая на то, что это является основнойпричиной, почему врачи вообще не имеют детей. Энди же только вежливо соглашалсяс ней и иногда, по возможности, делал слабые попытки поддакнуть Сэмми, котораябыла полностью поглощена разговором о своих детях и о малыше, который у неескоро появится. Потом разговор перекинулся на соседей начали обсуждать тех, ктонедавно женился или вышел замуж и у кого родились дети. Обед был в самомразгаре, когда Диана окинула всех взглядом, полным раздражения:

— Слушайте, неужели нельзя поговорить ни о чем другом,кроме беременности и детей? Меня уже тошнит от всех этих разговоров о родах икровотечениях, о том, сколько времени могут длиться родовые муки и кто сколькородил и кто сколько еще собирается родить детей. Боже, я удивляюсь, как мы досих пор не начали обсуждать качество грудного молока всех наших соседок!

Отец со своего места во главе стола бросил быстрый взгляд наДиану, а затем, нахмурившись, посмотрел на свою жену. С дочерью было явно что-тоне в порядке.

— Что с тобой? — спросила Сэмми, откинувшись наспинку стула, одну руку она держала за спиной, а другой поддерживала свойживот. — Боже… если этот несносный малыш не прекратит пинаться…

— Ради всего святого! — закричала на нее Диана ивскочила, отбросив в сторону стул. — Чтоб этот чертов ребенок выбил тебевсе зубы! Ты можешь заткнуться и не говорить о нем хотя бы десять минут?!

Сэмми уставилась на нее, совершенно ошарашенная, и затем,разрыдавшись, выбежала из-за стола. Диана уже надевала пальто, бросая черезплечо извинения отцу с матерью:

— Извините меня, мама… папа… Я этого не вынесу… Мнеочень жаль, но нам не надо было приходить.

Но ее старшая сестра между тем решительно прошла черезгостиную и остановилась на пороге прихожей прямо перед Дианой. Ее лицо пылалоот гнева, такое выражение Диана видела у Гейл последний раз, когда они училисьв школе и она случайно сожгла новые электробигуди, принадлежащие старшейсестре.

— Как ты смеешь вести себя подобным образом вродительском доме? И кто дал тебе право говорить кому-либо из нас такие вещи?Кого, черт возьми, ты из себя корчишь?

Гейл, пожалуйста… не надо. Извините. Диана расстроена и неотвечает за свои слова. Нам лучше было бы остаться дома. — Энди пыталсяуспокоить обеих женщин, но это было бесполезно. Сэмми рыдала в ванной, и Сеймуспошел, чтобы успокоить ее. Родители потрясенно смотрели, как их дочери ссорятсяи оскорбляют друг друга, а малыши, казалось, совершенно посходили с ума и всевыбежали из-за стола.

Но Гейл было уже не унять. Она пришла в ярость, казалось,вся ревность, скопившаяся в ней за эти годы, наконец-то нашла себе выход.

— Чем же это, черт возьми, она так расстроена? Своейработой? Своей карьерой? Мисс Лучше Всех и Умнее Всех, она слишком хороша исамоуверенна, чтобы рожать детей и жить, как все мы! Нет, что вы! Она жесоздана для большой карьеры, она же выпускница Стэнфорда! Так вот, знаешь что?Меня это нисколько не колышет! Ну, что вы об этом скажете, мисс БольшаяКарьера?

— До свидания, я ухожу, — сказала Диана родителям,дрожащими пальцами завязывая пояс от пальто и глядя на Энди обезумевшимиглазами. Она слышала все, что ей наговорила сестра, но ответить ей она нерешилась. Она знала, что стоит ей заговорить, и она не сдержится, а этого ей нехотелось. — Мама, прости меня! — выкрикнула она и вдруг увидела, чтона нее с болью смотрит отец. Выражение его лица чуть не разорвало ей сердце, ноона ничего не могла поделать. Он смотрел на нее так, как будто она предала его.

— Ты обязана извиниться, — сказала Гейл, видя, чтоСэмми наконец вышла из ванной и направляется в прихожую . — Посмотри, вочто ты превратила для нас День Благодарения! — сказала обвиняющим тономГейл, но Диану, казалось, не задели ее слова.

— Мне не надо было приходить, — тихо проговорилаДиана, уже взявшись за дверь. Энди стоял у нее за спиной.

— Почему, черт возьми? Тебе просто надо было неоткрывать рот, — продолжала свои упреки Гейл, и вдруг Диана не выдержала,одним прыжком пересекла прихожую, схватила сестру обеими руками за горло иначала душить ее.

Если ты сейчас же не заткнешься, я убью тебя, слышишь? Тыничего не знаешь обо мне и о моей жизни, о том, что я делаю и чего я не делаю,и о том, что у меня, может, никогда не будет детей! Понимаешь ты это, тупая ибезмозглая сука?.. У меня нет детей, потому что я бесплодна, ты, идиотка!..Понятно тебе это? Дошло до тебя? Я не могу родить ребенка! Несколько лет назадмои внутренности превратились в дерьмо из-за того, что я пользовалась спиралью,а я об этом даже не догадывалась. Теперь тебе все ясно, Гейл? Хочешь теперьпоговорить о моей работе, которая меня больше не интересует? Или о моем доме,который чертовски огромен для двоих, особенно когда у этих двоих не будетдетей? Или ты желаешь, чтобы мы опять начали обсуждать ребеночка Марфи илиблизняшек Вильямсов? Или, может, мы все сейчас усядемся здесь и будем смотреть,как Сэмми потирает свой живот? Спокойной ночи всем! — Она огляделаприсутствующих, стоявших с застывшими от изумления лицами, и краем глазазаметила, что мать и младшая сестра заплакали. Но Гейл стояла неподвижно, соткрытым ртом, когда Диана рванулась и, выбежав через дверь, быстро пошла кмашине. Энди торопливо попрощался и поспешил вслед за женой.

Диана знала, что сейчас у нее за спиной разразится скандал,но она убедила себя, что ее это не должно волновать. И Энди в глубине душинадеялся, что эта вспышка пойдет ей на пользу. Ей необходимо было высказаться,покричать, поплакать, выплеснуть из себя все, что наболело, что уже нельзя былосдерживать. А где это еще можно сделать, кроме как в собственной семье? Хотя ондолжен был признать, что праздником пришлось пожертвовать.