— Я люблю тебя, —тихо произнесла Диана.

Энди еще раз поцеловал ее, а она начала медленно набиратьномер родителей. К телефону подошел отец, но его едва было слышно за шумом игомоном детских голосов.

— Пап, это я… я хочу извиниться…

— Я очень беспокоюсь о тебе, — перебил он, —я видел, как ты расстроена, и ужасно мучился от того, что не знал, чем могупомочь. — Отец знал ее достаточно хорошо, чтобы понять, что эта вспышкаявилась кульминационным моментом ее страданий, и, наблюдая эту сцену, ончувствовал боль за нее, ему показалось, что он теряет свою дочь.

— Мне кажется, что теперь со мной все в порядке.Наверное, сегодняшний вечер пошел мне на пользу. Но я очень со жалею, еслииспортила вам День Благодарения.

— Совсем нет. — Он улыбнулся жене, зашедшей вгостиную узнать, кто это звонит. Он шепнул ей, что это Диана. — Это даловсем тему для разговора. И действительно, новости были свежие, — пошутилотец, но мать с грустью посмотрела на него. Наконец-то дочь рассказала им. Онаглубоко переживала все случившееся, жалость и сострадание к Диане разрывали ейдушу. — Я хочу, чтобы ты звонила нам в любой момент, когда тебе этопонадобится. Обещай мне, что с этого момента ты всегда будешь так поступать,хорошо?

— Да, я обещаю, — сказала она, чувствуя себясовсем как ребенок и глядя в другой конец кухни на мужа. Он снял пиджак,закатал рукава и выглядел ужасно занятым. И, в пер вый раз за долгоевремя, — спокойным.

— Мы всегда с вами, Диана, всегда, когда бы вы нипожелали.

Глаза Дианы наполнились слезами, так же, как и глаза еематери, стоящей рядом с отцом и слушающей их разговор.

— Я знаю, папочка. Спасибо. И передай маме и сестрам,что я извиняюсь перед ними за свою выходку. Пожалуйста, пап.

— Конечно, передам. Пожалуйста, береги себя. — Егоглаза увлажнились. Он очень любил ее, и мысль о том, что ей плохо, быланевыносима.

— Хорошо, папочка. Ты тоже… Я люблю тебя. Повесивтрубку, Диана вдруг вспомнила день своей свадьбы. Они с отцом всегда были оченьблизки, они были близки и сейчас, хотя она и не рассказала ему обо всем. Но оназнала, что если бы захотела, то могла бы это сделать. То, что он сказал, былаправда: родители всегда были рядом и всегда были готовы помочь, и она этознала.

— Салями, копчености, сервелат, ты готова съесть этовсе? — спросил Энди, с важным видом подходя к ней. Через одну руку онперекинул полотенце, а в другой держал огромную тарелку с сандвичами. Им вдругпоказалось, что они собираются что-то справлять, и это было довольно странноечувство. Но в какой-то мере они действительно праздновали. Они опять нашли другдруга, а это был не пустяк. Они уже были почти на самом дне пропасти, и теперь,вдруг, поняв это, начали потихоньку карабкаться обратно на скалу. СчастливогоБлагодарения!

* * *

Чарли приготовил для Барби великолепную индейку. Она нигдене задержалась и пришла домой вовремя, все еще чувствуя себя виноватой послегодовщины их свадьбы, так что они на этот раз благополучно сели вдвоем запраздничный стол. И все-таки у Чарли было такое чувство, что между нимипоявилась какая-то трещина. Он осознал это еще некоторое время назад, возможно,когда она вернулась после Дня Труда из Лас-Вегаса, а может, даже раньше.Вернувшись тогда, Барби вся горела от возбуждения, когда рассказывала Чарли опредставлениях, на которых они побывали, и о друзьях, которых она повстречалатам. Потом звала Чарли пойти с ней куда-нибудь потанцевать, но он чувствовалсебя для этого слишком уставшим и в любом случае не считал себя хорошимтанцором. Барби начала жаловаться на то, что он запирает ее в четырех стенах, ина то, что он слишком консервативен, даже в манере одеваться. Его одеждадействительно не была новой и модной, потому что он уже давно ничего не покупалсебе, а только жене. «Может быть, Марк был прав, — размышлял Чарли просебя, — мне действительно не следовало отпускать Барби в Лас-Вегас».

С момента ее возвращения она почти все время проводила сподругами, ходила с ними в кино и на вечеринки, а однажды даже позвонила исказала, что слишком устала, чтобы ехать домой, и решила остаться »а ночь уДжуди. Он никогда не делал ей замечаний, но, конечно, ему это не нравилось. Онподелился своими проблемами с Марком, и тот опять посоветовал ему держать женуна «коротком поводке», иначе ему придется пожалеть.

И Чарли продолжал тешить себя мыслью о том, что если у нихпоявится ребенок, то все изменится. Барби станет другой, она успокоится. Ей незахочется гоняться за призрачными миражами, и, может быть, даже карьера актрисыперестанет прельщать ее. С июня он больше ни разу не заикался о детях и семье,но с тех пор стал очень внимательным, следя за ее циклами, и все-таки пока ещеничего не произошло. Чарли все еще продолжал приходить домой пару раз в месяц сбутылкой шампанского и почти всегда был уверен, что занимается с ней любовью всамое подходящее время. И если Барби была достаточно пьяна, она даже невспоминала о предосторожности. Но, несмотря на все его усилия, она так и незабеременела. Чарли даже спросил ее однажды, не принимает ли онапротивозачаточные таблетки, вспомнив, как Марк предупредил его о такойвозможности, но она очень удивилась и сказала, что если он хочет, то она можетначать пить их. Но Чарли выкрутился, соврав, что прочитал статью о том, что этитаблетки опасны для курящих женщин, и может быть, она просто скрывает от него,что принимает их. Но она заверила его, что это не так. И все равно Барби незабеременела.

Между тем Марк дал ему имя того специалиста, который вылечилего зятя, и Чарли записался к нему на прием в понедельник, как раз после ДняБлагодарения. Он был серьезно обеспокоен. Это ее заявление, что она еще ни разуне забеременела от него, хотя почти не предохраняется, здорово угнетало Чарли,и он хотел провериться как можно быстрее.

— Индюшка просто великолепна, — промурлыкалаБарби, и он был доволен. Он сделал вкусную начинку и клюквенный соус, на гарнирбыл сладкий горох, прозрачные луковицы и запеченный картофель, украшенныйалтеем. А на десерт он купил пирог с яблочной начинкой и заботливо украсил егованильным мороженым.

— Тебе бы открыть собственный ресторан, — хвалилаона его.

Чарли сиял от удовольствия, наливая кофе. Она закурила, и онзаметил, что жена выглядит так, будто ее мысли где-то очень далеко.

— О чем, интересно, ты сейчас думаешь? — спросилон грустно. Иногда она выглядела такой красивой, но если к ней присмотретьсяповнимательней, то можно заметить, что она находится где-то далеко и переживаето чем-то. Ему казалось, что Барби с каждым днем отдаляется от него, и ончувствует это, но не может ее удержать.

— Нет, ни о чем особенном… например, какой чудный былэтот обед. — Она улыбнулась ему сквозь сигаретный дым. — Ты всегдатак добр ко мне, Чарли. — Но казалось, что этого недостаточно, и теперь онуже ощущал это.

— Я стараюсь. Ты ведь для меня все, Барби.