Для Дианы и Энди День Благодарения "в этом годупревратился в настоящий кошмар. В течение последних трех месяцев их жизньпоходила на ад, и Энди иногда казалось что он не сможет так дальшесуществовать. Он не мог с ней ни о чем говорить, не мог видеть той горечи,жалости к самой себе и ненависти — того состояния, в котором Диан, теперьпостоянно пребывала. Она питала ненависть ко всему и ко всем, и чувство злостидо краев переполняло ее. Она злилась на свою жизнь и на судьбу, которая сыгралас ней такую жестокую шутку. И он ничего не мог поделать. Ведь его это тожекасалось, раз уж он связал с ней свою жизнь. Но бывали дни, когда он былабсолютно уверен, что они оба больше не выдержат такой обстановки.

Положение дел еще более ухудшилось в октябре, когда Билл иДениза сообщили, что они ждут ребенка. Диана стала избегать молодой счастливойпары, друзья почти пере стали встречаться, из-за чего Энди почувствовал себяеще более одиноким.

Она теперь постоянно уходила от разговоров с Элайзой, а еслиим и приходилось общаться, то Диана говорила только о работе. О доктореДжонстоне она даже не заикалась. Элайза тоже перестала касаться в разговорахэтой темы, она уже давно поняла, что Диане не удалось решить свои проблемы.

Диана не желала видеть никого из их друзей, и в конце концовте перестали им даже звонить. Ко Дню Благодарения она отдалилась ото всех,замкнулась в себе, и Энди считал, что никогда еще их жизнь не была такоймрачной, как в эти дни.

И Диана еще подлила масла в огонь, приняв решение провестипраздник в Пасадене со своей семьей. Он приложил все усилия, чтобы отговоритьее, но, к его огромному разочарованию, она настояла на своем. Гуди былиединственными, с кем они продолжали видеться все это время, но как раз с нимиим пока встречаться и не следовало бы.

— Ради бога, — уговаривал Энди, — зачем тыэто делаешь?

— Это моя семья! А что, ты думаешь, я должна делать?Сообщить им, что мы не желаем их видеть, только потому что я бесплодна?

— Но ведь с этим ничего нельзя поделать. А тебе будеттяжело среди них. Твои сестры опять начнут задавать ненужные вопросы, а видбеременной Саманты окончательно добьет тебя! Подумай сама, неужели тебе этонадо? — «А точнее, надо ли это нам обоим?» — добавил он мысленно, но вслухэтого не сказал.

— Она все равно моя сестра.

Он уже не мог ее понять и подозревал, что никогда больше несможет. Казалось, она упивалась тем, что наказывала и наказывала себя за то,что с ней произошло. И самое страшное было то, что Диана не могла ничегоисправить. Когда-то, несколько лет назад, она неправильно предохранялась и заплатилаза это действительно очень высокую . цену. Это было просто чудовищноеневезение. Но это не давало ей права считать себя конченым человеком.

— Я все-таки считаю, что нам не стоит ехатьтуда. — Энди продолжал спорить с ней, пытаясь убедить ее отказаться отэтой затеи, но Диана твердо стояла на своем.

Она поняла, что была не права, только в тот момент, когдаони вошли в дом ее родителей. Гейл была в отвратительном настроении, она былапростужена, и дети весь день капризничали и вымотали ей все нервы. Онапоругалась с матерью, когда та сказала, что ей бы следовало уделять большевнимания воспитанию детей, и ее раздражало поведение Джека, который не стал занее заступаться. Она набросилась на Диану, как только они вошли, и Энди сразуже пожалел о том, что они приехали. «Да, — подумал он, — вечерпредстоит просто отвратительный».

— Спасибо, что пришла так рано, как раз нам требуетсятвоя помощь, — шипела на сестру Гейл, пока Диана снимала пальто. — Нуи чем ты была так занята после полудня? Чистила ногти или просто дрыхла?

— Гейл, ради всего святого, какая муха тебяукусила? — Диана повернулась к старшей сестре как раз в тот момент, когдав комнату входила Сэмми, и Энди, увидев ее, чуть не застонал. Они виделисьпоследний раз четвертого июня, когда ее беременность не была заметна, но сейчасона выглядела так, словно собралась родить тройню. И по тому, как застыло лицожены, Энди понял, что один только вид сестры глубоко потряс ее.

— Гейл просто разозлилась из-за того, что мама сказала,что у нее невоспитанные дети. И она совершенно права. То же самое можно сказатьпро моих. Ну а как вы? — спросила она Диану, скрестив руки на своемогромном животе.

— Отлично, — холодно произнесла Диана, — иможешь не говорить ничего про себя, я и так вижу.

— Да, толстая. Сеймус говорит, что я похожа на Будду.

Диана выдавила из себя улыбку и отправилась на кухнюпоздороваться с матерью. Мать выглядела бодрой и здоровой и, увидев дочь, явнообрадовалась. Она, как всегда, хлопотала, организовывая все до последнихмелочей, и наслаждалась своей кипучей деятельностью. Последние два месяца онабыла очень занята и не обратила внимания на то, что ее средняя дочь некоторымобразом выпала из поля ее зрения. Она думала, что Диана просто слишкомзагружена работой у себя в журнале, но сейчас заметила в ее глазах выражение,которое ей не очень понравилось, и обратила внимание на то, что дочь похудела.

— Я рада, что вы смогли прийти, — сказала она,довольная тем, что все дети и внуки собрались у них в доме. Она искренне наслаждаласьих обществом, хоть и делала Гейл замечания по поводу воспитания еемалышей. — У тебя все в порядке? — спросила она Диану.

— Все хорошо, — оборвала ее дочь. Она любила мать,но у нее совсем не лежала душа рассказывать ей про лапароскопию и про весь тоткошмар, который ей пришлось пережить. Она размышляла о том, сможет ликогда-нибудь рассказать обо всем матери. Может быть, когда-нибудь и сможет. Носейчас она к этому не готова. Она не сможет себя заставить сказать кому-нибудь,что бесплодна, и так чувствуя себя неполноценной женщиной.

— Ты слишком много работаешь, — с упреком сказаламать, уверенная, что именно напряжение на работе было причиной того выраженияна лице дочери, которое ей не понравилось. Мать перевернула индюшку — птицабыла огромная, покрытая золотистой корочкой, пахло от нее потрясающе.

— В отличие от сестер, — сказал отец, который какраз зашел в кухню.

— Им хватает работы по дому, — защищала дочереймать. Она очень любила всех трех дочерей и знала, что отец тоже их обожает. Емупросто нравилось делать подобного рода замечания. Диана всегда была еголюбимицей, и теперь от него тоже не ускользнуло, что она выглядит уставшей инесчастной, и это его обеспокоило.

— Как твой журнал? — Он спросил это так, как будтоона была его владелицей, и она улыбнулась в ответ.

— Отлично. Тираж заметно возрастает.

— Очень хороший журнал. Я в прошлом месяце читал одинномер.

Он всегда относился с большим уважением к тому, что онаделала, и Диана часто удивлялась, почему она от этого чувствует себя так неловко.Но на этот раз она знала почему. На этот раз она не смогла сделать того, чтодля всех членов семьи имело большое значение: не смогла родить ребенка.