Пока они ехали домой, он смотрел на жену с улыбкой, а онапостепенно успокоилась и перестала плакать.

— Хочешь, поедем поедим где-нибудь бутерброды синдюшкой? — сказал он шутливым тоном, и Диана улыбнулась. Несмотря ни начто, она еще не до конца потеряла чувство юмора.

— Ты думаешь, что я окончательно свихнулась из-за всегоэтого? — Последнее время жизнь для нее была похожа на кошмар, и, может быть,как раз сейчас этот кошмар кончился.

— Нет, но думаю, что тебе не помешало бы привести впорядок свои нервы. Как ты относишься к тому, чтобы нам обоим показатьсяспециалисту? Это должно помочь. — Энди уже подумывал о том, чтобыобратиться к психоаналитику хотя бы для того, чтобы поговорить с кем-нибудь. Впоследнее время он не мог разговаривать с женой, а обсуждать то.

что случилось, с кем-то из друзей он был просто не всостоянии. Он, правда, собирался довериться Биллу, но теперь, когда Дениза былабеременна, ему совсем расхотелось говорить с другом о бесплодии Дианы. Его жебратья были слишком молоды, чтобы чем-то ему помочь. Он, как и Диана, по-своемучувствовал себя одиноким, угнетенным и расстроенным. — Я еще подумал, чтонам надо бы отдохнуть.

— Мне не нужен отдых, — тотчас ответила она, иЭнди рассмеялся.

— Конечно. Хорошо. Может быть, мне отвезти тебя прямосейчас обратно в Пасадену, и мы сможем продолжить семейный праздник? Или тыпредпочтешь подождать до Рождества и устроить второй раунд? Уверен, что твоисестрицы будут рады помочь тебе в этом. Не знаю, как ты, — сказал онсерьезно, — но я лично не собираюсь в этом году праздновать Рождество вПасадене.

Диана вынуждена была признать, что тоже совсем этого нехочет:

— Я не уверена, что смогу взять отпуск, чтобыкуда-нибудь поехать. Мне и так приходилось постоянно отпрашиваться с работы дляэтих бесконечных обследований и анализов.

— Попытайся, — попросил Энди, загоревшийся этойидеей, — даже неделя отдыха пойдет нам на пользу. Я думаю, мы сможем съездитьна Мауна-Кеа, на Гавайи. Половина нашей радиокомпании будет там, но большинствопоедет на Мауна-Лейни. Ди, я говорю вполне серьезно. — Он посмотрел нанее, ведя машину по направлению к дому, и Диана вдруг увидела, что ее мужвыглядит таким же несчастным, как и она сама. — Я совершенно непредставляю, как нам справиться со всем этим, я перестал понимать тебя и твоичувства. Но одно я знаю твердо — мы оба попали в переделку.

Диана тоже это знала, но была слишком занята собственнымипереживаниями, чтобы попытаться понять его. Она с головой ушла в свои страданияи ничем не могла помочь мужу. Она даже сомневалась в том, что им нуженсовместный отдых, правда, предложение о совместном посещении психоаналитикапоказалось ей заслуживающим внимания.

— Ладно, я постараюсь освободиться на несколькодней, — сказала она нерешительно. Он всегда рассуждал трезво, и Дианазнала об этом. И потом, когда они уже подъезжали к дому, она повернулась ипечально на него посмотрела. — Энди, если ты хочешь освободиться… я все пойму.Ты имеешь право на большее, чем могу дать тебе я.

— Нет, — сказал он, и слезы выступили у него наглазах, я имею право на то, что ты обещала мне… в горе или в радости, в здравииили болезни… пока смерть не разлучит нас. Там ничего не говорилось о том, чтовсе это можно разрушить, если выяснится, что ты не можешь иметь детей. Да, этоужасно. Признаюсь, это огорчает и меня. Но я ведь женился на тебе… и люблю ятебя. И если мы не можем иметь детей, значит, такова наша судьба. Может быть,мы когда-нибудь кого-нибудь усыновим, может быть, мы придумаем что-нибудьдругое, может быть, будет изобретен какой-нибудь новый, фантастический способлечения лазером, и это поможет тебе, а может, и нет, но меня это все неинтересует, Ди… — Он взял ее руки в свои, в его глазах блестели слезы. — Япросто очень хочу, чтобы моя жена вернулась ко мне.

— Я люблю тебя, — сказала она тихо. Для них обоихэто было ужасное испытание, самые черные дни в жизни Дианы, и она понимала, чтоони еще не кончились. Она носила траур в течение долгого времени и теперь незнала, снимет ли его когда-нибудь. Она не знала, сможет ли она стать такой, какпрежде. — Просто я теперь в себе не уверена… что все это значит… в кого ятеперь превратилась…

— В данный момент ты превратилась в женщину, которая неможет иметь своих собственных детей, женщину, у которой есть муж, который оченьее любит, женщину, с которой случилась большая беда, а она даже не подозревалаоб этом… Вот кто ты теперь. Ты осталась тем же, кем и была. В тебе ничего неизменилось. Единственное, что изменилось, — это небольшая часть нашегобудущего.

— Как ты можешь называть это «небольшой частью»? —Диана гневно посмотрела на него, но он еще сильнее сжал ее руки в своих, как быпытаясь вернуть ее к действительности.

— Перестань, Ди. Она действительно небольшая. Что, еслибы у нас родился ребенок и умер? Это было бы ужасно, но ни ты, ни я после этогобы не умерли, правда? Мы бы продолжали жить, постарались бы родить еще.

— А что, если б мы не смогли? — грустно спросилаона.

— Какой у нас остается выбор? Разрушить две жизни,разбить хороший брак? Что в этом хорошего? Ди, поверь, я не хочу тебя терять.Мы и так уже потеряли очень многое… пожалуйста, Ди, ну, пожалуйста… помоги мнесохранить наш брак…

— Хорошо, я попробую… — сказала она грустно, но она незнала, с чего ей следовало начать, не была уверена в том, что сможет стать тем,кем она была раньше, и Энди видел и понимал это. Даже работу в журнале онатеперь делала кое-как и сама знала об этом.

— Все, что тебе надо сделать, Ди, это постараться. Деньзаднем, шаг за шагом, дюйм за дюймом… и, может быть, когда-нибудь этот деньнастанет… — Энди нагнулся и нежно поцеловал ее в губы, но на большее он бытеперь не осмелился.

Они не занимались любовью со Дня Труда, и он после этого несмел приблизиться к ней. Она сказала ему, что теперь нет смысла для нихзаниматься любовью, потому что это бесполезно. Ее жизнь кончилась. Но сегодняночью Энди заметил проблеск надежды, в жене промелькнула слабая тень от тогочеловека, которым она была до того, как доктор Джонстон сказал ей, что она несможет иметь детей.

Он снова поцеловал ее и потом помог выбраться из машины, иони рука об руку пошли к дому. Вот уже несколько месяцев они не были такблизки, и ему хотелось заплакать от облегчения. Может быть, для них сновазабрезжила надежда.. . Может быть, они смогут еще все исправить. Он уже давноперестал верить в это. А теперь… Может быть, в конце концов этот ДеньБлагодарения не был для них таким уж черным днем. Он улыбнулся, глядя на нее, аДиана, снимая пальто, рассмеялась, вспомнив выражение лица Гейл, и призналасьмужу, что в тот момент ей действительно было очень плохо, но в глубине души онанасладилась этой сценой.

— Может быть, это отрезвило ее, — усмехнулся Энди,и они пошли на кухню. — Послушай, почему бы тебе не позвонить матери и несказать, что с тобой все в порядке, а я пока приготовлю тебе сандвич с копченойколбасой. Вот увидишь, он будет великолепный.