Хилтс глубоко вздохнул. Он был очень взволнован. И очень стар. Он всегда думал, что знает всю историю Племени и все слова Корсина. Мог ли повелитель действительно оставить… постскриптум?

– Нас спасет только одно. – Хилтс подобрал плащ и твердо шагнул в окружающий хаос. – Надо открыть храм. Мы поднимемся на борт «Знамения»!

3000 лет до Битвы при Явине

Как и все ситхи Кеша Века разложения, Хилтсы были амбициозны. Но их честолюбивые ожидания редко оправдывались.

Много лет отец Варнера Хилтса втирался в доверие вождю фракции в Берай, заботливо готовя шиккар для спины своего господина. Но вот с ножнами у старшего Хилтса вышел промах: стеклянное лезвие, выскользнув из них, проткнуло ему щиколотку. Он умер от гангрены всего спустя месяц – милосердно короткий срок – и получил прозвище Скользкий Хилтс.

Его вдова не растерялась: и недели не прошло, как план соблазнения оставшегося в живых вождя был готов. Слуги осторожно доставили ее в личные покои главаря в большой церемониальной урне. К несчастью, крышка урны оказалась неподатливой; и никто не позаботился сообщить вдове о том, что вождь проведет весь следующий месяц в горах с агитационной кампанией. Впрочем, сюрприз ей удался – принимая во внимание ужас уборщиков.

Варнер Хилтс прожил дольше своих родителей, заняв довольно ответственное положение в Племени тихо и без жертв. Каждый день он приходил на работу в величайший дворец этого мира и целых два раза видел Завет Яру Корсина. И он осмелился ближе, чем кто-либо за последние века, подступить к храму, где хранилось «Знамение» – корабль, принесший Корсина и Затерянное Племя на Кеш.

А сейчас его убивала какая-то трава.

– Джей, Джей! – звал Хилтс; он висел вверх тормашками, отчаянно сражаясь с колючей лозой. Но любое движение только ухудшало ситуацию – стебли все сильнее сжимали тело старика. Наконец на верхушке увитой зеленью стены показался его помощник. – Джей, обрежь все это!

Джей испуганно моргнул:

– Чем, хранитель?

– Чем-нибудь!

– О! – Лиловолицый кешири исчез на мгновение и тут же вернулся со своей сумкой. – Тот световой меч, что вы нашли!

– Ох, нет! – Хилтс в панике замахал свободной рукой: как и следовало ожидать, Джей схватил меч не с того конца. – Ты убьешь себя, если включишь его!

Джей опустился на колени и подобрался ближе к висящему Хилтсу:

– Значит, мне надо передать его вам?

– Нет. Слушай, найди острый камень, – Хилтс пытался устроиться поудобнее в колючей ловушке, – а я пока… тут поболтаюсь.

Хранитель услышал удаляющиеся шаги кешири и проклял свой дерзкий план. Веками никто не осмеливался приближаться к храму, и как это смогут сделать шестидесятилетний архивариус и его трусливый слуга? Да еще и в то время, когда всю Кешту сотрясают бурные беспорядки? Хилтс потряс головой, не обращая внимания на царапины, оставленные лозой под подбородком. Он сошел с ума, решившись на такое!

Путешествие и вправду оказалось ужасным. Сначала Хилтс вернулся в Тав, в столичный музей, так долго хранивший древние карты храма. Но дворец был разграблен мародерами, архив сожжен до последнего клочка пергамента, а все, что могло разбиться, было разбито. Джей рыдал над расколотыми вдребезги Песочными Трубками.

Впрочем, ничего другого Хилтс и не ожидал – саморазрушительная ярость бушевала с тех пор, как Племя узнало, что их предками были не великие завоеватели, а рабы каких-то чудовищ. Но заваленные трупами улицы лишали его мужества. Одна отдельная жизнь никогда не была для ситхов чем-то ценным, но вот существование Племени в целом… Ведь так мало людей выжило после крушения «Знамения». А сколько же поколений они потеряли за эти дни? Сможет ли Племя когда-нибудь восстановиться?

В запретном храме, возможно, найдется спасение, но Хилтсу следовало попасть туда первым, постаравшись не нарваться на шайку каких-нибудь бродячих головорезов. Поэтому он и взял Джея с собой. Кеширские семьи, ранее почитавшие людей, теперь боялись их; никто не дал бы ему приют. Но ситх в сопровождении кроткого Джея Вулда вызывал меньше опасений. Днем они укрывались в кеширских лачугах, а ночами пробирались на запад.

Дорога была долгой: храм находился на вершине Такарских гор в северной оконечности длинного полуострова, тянувшегося параллельно материку. Для увака весь этот путь был всего лишь коротким перелетом через залив, но ничто не заставило бы Хилтса забраться на спину одной из этих летающих тварей. Они долго шли вдоль южного берега, потом повернули на узкую негостеприимную полосу суши. Здесь не было жилья и почти не было еды; с начала всего этого бедлама Хилтс вообще чаще всего довольствовался вкусом собственного желудочного сока. В конце концов они добрались до Блоков: массивные гранитные барьеры были возведены в узком ущелье Нидой Корсин, дабы никто не смог по земле добраться до запретных гор. Кубы в десять метров высотой казались звездной лестницей богов и действительно представляли собой грозную преграду. Но за прошедшие столетия цепкая растительность пустила корни в щелях камней – лоза оказалась сильнее гранита, давая возможность забраться наверх.

«Или повисеть вверх тормашками, пока не умрешь от кровоизлияния в мозг», – подумал Хилтс. Он посмотрел вверх. Где этот чертов кешири?

В небе блеснул огонек. Хилтс напряг уставшие глаза. Отражение? Но от чего?

– Сейчас, хранитель!

Сразу же за писклявым возгласом последовал сильный рывок, затем Хилтса за ноги потащило вверх, к Блокам.

– Джей! Что ты делаешь?

Кешири застонал, натягивая плети лозы, обернутые вокруг его тонких пальцев. Хилтс, кое-как выпрямившись, вскарабкался на верхушку барьера и не меньше минуты лежал, пытаясь отдышаться. Перевернувшись, он увидел Джея и ряд выемок в каменной поверхности. Отверстия, послужившие веками ранее основой для строительных лесов, оказались достаточно велики для того, чтобы в них поместилась ступня кешири, что и помогло хрупкому слуге вытащить своего господина наверх.

– Это… это последний барьер, – сказал Джей, вытирая кровь с ладоней и осматриваясь. Их скромная победа привела к тропе вверх по ущелью – и дальше, в горный храм.

Но Хилтс все еще всматривался в небо:

– Посмотри туда!

С востока летел увак, снижаясь по широкой дуге к храму. Хилтс прищурился. Ящер нес всадника. Еще вспышка света – отраженная, как и в прошлый раз. На Кеше, бедном металлом, это обычно означало только одно – рукоять светового меча.

Хилтс нахмурился и посмотрел в сторону храма:

– Нам лучше поторопиться.

Поднявшись, он вытащил из одежды оставшиеся колючки от лозы. И, вновь сосредоточившись на главной цели, шагнул вперед – прямо в одно из отверстий.

– Хранитель!

Хилтс почувствовал на лице холод гранита.