решение, тогда покажи мне место, где я надежно запру вас обоих на некоторое время, и тогда вы останетесь живы!

— Ес-с-с-сть такое месс-с-с-то!

Она открыла маленькую дверь в стене, внешне совсем неприметную, и показала, что им туда.

— Веди! Но помни! Одно движение меча — и буква М будет значить «мертв»!

Змеюга зашипела, но возразить по существу ничего не смогла, и нырнула в дверь. Игги, не отрывая меча от шеи лютозмея, и сам М, у которого просто не было выбора, последовали за ней.

Короткий коридор привел их в следующий зал, где в самом начале почти у входа стояла железная клетка — прочная и надежная, а из ее замка торчал ключ.

Прочее же пространство помещения Джуба пока не рассмотрел — не до того было.

Ж сама пролетела к клетке и забралась внутрь, М идти не слишком хотел, но выбора у него не оставалось.

Когда оба оказались внутри, Игги провернул ключ на два раза в замке и подергал дверь. Без подвоха. Обе твари надежно заперты. Ключ Игги положил себе в карман.

Лютозмеи правильно сделали, что сдались. М бы точно погиб от меча, кладенец не знал пощады, особенно к рептилиям. Ходили слухи, что именно от этого кладенца погиб один из последних горынычей. Так это или нет, Джуба не знал, но верил в силу оружия. Возможно, что и змеи почувствовали нечто особенное в простом на вид клинке, потому и сдались столь легко.

Теперь и Игги появилась возможность осмотреться по сторонам, и он понял, что попал именно туда, куда стремился — в секретную комнату.

На первый взгляд все было сложно. Многочисленные рычаги, колеса типа корабельного штурвала, рупоры, приделанные к стенам, очередные педали, соединенные с сотнями шестеренок, от самых малых до больших, несколько тарелочек с прикрепленными к ним вечно-зелеными яблочками — это для внешнего обзора, и много еще всего непонятного.

Но главное, в помещение вело всего три, точнее, три люка: два из них располагались параллельно полу — через один из них они и вошли в зал, — и закрывались изнутри вращательным механизмом, а третий располагался прямо над головой, и к нему вела складная лестница.

Это комната и была главной тайной подводного города — центр ее управления. Город был не просто построен на дне, он был спроектирован так, что имел возможность перемещаться в любую точку моря с помощью массы специальных механизмов.

Невежда сказал бы, что здесь задействовано волшебство, но Игги достаточно понасмотрелся на профессоров Университетуса, чтобы верить в волшебную силу механизмов, придуманных человеческим разумом. Обычно именно они самые мощные и смертоносные. Куда там старым волшебным безделушкам.

И в этом заключался основной план Игги. А игры с женихом-маркизом — так, для отвлечения общего внимания.

Что же, пора приступать к главной задаче — привести город в движение, добраться до берега и спасти всех пленников, хотят они того или нет.

Джуба хмуро оглядел комнату, напичканную механизмами, и сказал:

— Я назову тебя «Батискаф-Три».

***

Маркиз Жак де Гак не успевал следить за тем, что происходило в последние дни вокруг его персоны. Сначала Велиград и царские испытания, второе из которых было совершенно невыполнимым, потом темнота и воскрешение, но в качестве пленника, а после — опять жениха, вот только не царевны Веселины, а Сельди Морской — сложное имя и непривычное, требуется время.

Ему даже показали миниатюру, на которой была нарисована рыба — обычная селедка. В степенях красоты селедок он ничего не понимал. Лучше она прочих рыб или, наоборот, ему досталась самая страшная сельдь на свете, он не знал. И не сказать, что портрет ему не приглянулся — рыба как рыба. В жареном виде есть можно. Но жениться?

Хотя этот пройдоха Джуба говорил про приданое. И про отсутствие конкурентов. И про отсутствие испытаний!

Что важнее из этих трех позиций? Все три!

Если запросто можно отхватить себе такую невесту, то пусть она будет хоть рыбой, хоть птицей, хоть тварью бестелесной, лишь бы за нее выдали все обещанное.

А, судя по размаху происходящего сейчас вокруг, все было взаправду и всерьез.

Десятки слуг кланялись ему в ноги, признавая будущего тестя Морского, стражники брали на караул и салютовали особыми приемами, выкатывая глаза в его сторону, двери раскрывались, словно сами по себе. Маркиз был как во сне.

Наконец, процессия добралась до главного зала приемов, вычищенного и убранного по такому случаю, красная дорожка стелилась под ногами де Гака, люди и существа вокруг рукоплескали ему, били клешнями, хлопали крыльями, щелкали жвалами. Кто во что горазд. А впереди на высоком троне, украшенном кораллами и жемчугами, сидел сам царь Морской, владыка и повелитель всего вокруг, его будущий тесть.

Маркиз дошел до середины зала, остановился и низко поклонился Моркскому. Тот удовлетворенно кивнул. Вежливый жених, не обманули. И на вид, вроде, не страшен. Ноги-руки на месте, голова тоже, одет непривычно, но переодеть — дело пары минут.

— Ваше морское Величество, меня зовут Огюст Бенжамен Луи Симон Жак де Гак, маркиз Помпадур. К вашим услугам!

— Вижу! — царь поднялся с трона и сделал шаг навстречу маркизу — точнее, пролевитировал, словно лютозмей. Это была необычайная честь, и придворные дружно охнули.

Жак так и стоял, согнувшись в полупоклоне, не смея поднять голову на могущественного царя, который был и выше его ростом, и шире в плечах, и многократно старше, и много-много-много раз богаче.

— А где же наш сводник, богатырь Джуба? Почему я не вижу его в зале?

Откуда-то со стороны одним прыжком выскочил жаб Зеленый и негромко заговорил:

— Добрый молодец просил сообщить, что готовит решение второго вашего приказа и поэтому немного занят. Вскоре он представит нам то, что займет ваш разум надолго, мой повелитель!

— Да? — удивился Морской. Такой прыти от Джубы он не ожидал, планируя четвертовать его даже раньше данного срока. Еще никто, ни одна живая душа не смогла выполнить это самое важное задание — избавить царя от бесконечно скуки. И даже то, что Игги отыскал более-менее достойного жениха, вовсе не спасло бы его от лютой смерти. — Хорошо, подождем и поглядим, что именно он нам покажет. А сейчас, маркиз, знакомьтесь с вашей невестой!

Заиграла бравурная музыка, и откуда-то из-за трона, ведомая под руки бабками-бабарихами*, да тремя поварихами**.

*Вредные бабки.

**Сельдь-морская любила покушать.

Придворные вновь ахнули и охнули, а маркиз смотрел во все глаза.

Девицу подвели прямо к де Гаку и оставили молодых вдвоем. Сельдь молчала, потупив глаза.

В целом, невеста ему