– Это дакит, – отвечал Телэн, – бродяга изДжуры. Его интересует не политика, а тугая мошна. К армии Скарпы онприсоединился главным образом оттого, что предвкушал грабежи в Материоне.Словом, его трудно назвать человеком с высокими идеалами. Когда он оказался вНатайосе и обнаружил, что придется не только грабить, но и драться, его интереск этому предприятию слегка приугас. Как бы то ни было, я наткнулся на него водной из паршивейших таверн, какие мне доводилось видеть, и он был вусмертьпьян. Поверь мне, Фрон, он был не в том состоянии, чтобы лгать. Я сказал ему,что подумываю поступить на службу в армию Скарпы, и он с почти отцовскойзаботой принялся меня отговаривать: не вздумай, мол, сынок, это гиблое дело, ивсе такое прочее. Он сказал, что Скарпа – свихнувшийся маньяк, который считаетсебя непобедимым и полагает, что сможет одним щелчком одолеть атанов. Он такили иначе уже подумывал о том, чтобы дезертировать, и тут в Натайос вернулсяСкарпа, а с ним – Крегер, Элрон и барон Парок. Они везли с собой королеву иАлиэн, и у ворот их встречал Заласта. Дакит оказался поблизости и услышал ихразговор. Заласта, видимо, еще не забыл, что такое хорошие манеры, потому чтоего разозлило, как Скарпа обращался с пленницами. Они поссорились, и Заластачарами скрутил своего сынка в тугой узел. Я так думаю, Скарпа довольно долгоизвивался, как червяк на раскаленном камне. Потом Заласта увел женщин в большойдом, где для них были приготовлены комнаты. Судя по словам этого дезертира, домобставлен почти роскошно – если не считать решеток на окнах.

– Его могли обучить этому рассказу, – с горечью проговорилСпархок. – Быть может, он был не настолько пьян, как казался.

– Поверь мне, Фрон, он здорово нализался, –заверил его Телэн. – По дороге в таверну я срезал кошелек – просто так,практики ради, – и денег у меня хватало. Я влил в него столько хмельного,что хватило бы и полк напоить.

– Фрон, я думаю, что он прав, – вставилСтрейджен. – Его рассказ чересчур подробен для вымысла.

– А если этого дезертира послали сюда для того, чтобыобвести нас вокруг пальца, с какой стати он стал бы тратить драгоценное времяна мальчишку-карманника? – резонно добавил Телэн. – Все мы выглядимне такими, как запомнил нас Заласта, и я сомневаюсь, что даже ему может прийтив голову, что Ксанетия и Сефрения сообща наколдовали нам новые лица.

– И все же, – сказал Спархок, – я считаю, чтоторопиться не следует. Не сегодня-завтра Афраэль доставит в Натайос Ксанетию, ауж Ксанетия наверняка сумеет выяснить, кто именно сидит под замком в этом доме.

– Но мы бы могли покуда хотя бы перебраться поближе кНатайосу, – возразил Стрейджен.

– Зачем? Расстояние ничего не значит для моего синегодруга. – Спархок коснулся ладонью шкатулки, оттопыривавшей рубашку на егогруди. – Как только я буду точно знать, что Элана там, мы нанесем визитЗаласте и его ублюдку. Я могу даже пригласить с собой Кхвая. Меня крайнезанимает то, что он приготовил им обоим.

***

Дневной свет вдруг обрел былую яркость, и жители Супаляразом перестали прыгать и дергаться, как марионетки, обретя нормальнуючеловеческую походку. У них ушло полдня на то, чтобы объяснить Гхномбу, почемуим нужно вернуться в реальное время, и бог еды до сих пор сомневался, так лиэто необходимо.

– Я подожду тебя вон в той таверне, дальше поулице, – сказал Тиниен, когда они с Улафом вышли в узкий проулок. –Ты помнишь пароль?

Улаф что-то проворчал.

– Я не задержусь, – сказал он и, перейдя черезулицу, направился к двоим всадникам, которые только что въехали в город.

– Занятное у тебя седло, приятель, – обратился онк одному из всадников, человеку средних лет, с перебитым носом, который восседална чалом жеребце. – Из чего оно сделано – из стриженого барашка?

Берит ошеломленно взглянул на него, затем окинул быстрымвзглядом узкую улочку у восточных ворот Супаля.

– Я как-то забыл спросить об этом седельщика,сержант, – ответил он, приметив потрепанную форменную курткусветловолосого эленийца. – Да, кстати, – может быть, ты дашь мне имоему юному другу один совет.

– Советы я даю бесплатно. Валяй спрашивай.

– Не знаешь, где здесь, в Супале, приличный трактир?

– Тот, в котором остановились мы с другом, вполненедурен. Он в трех улицах отсюда, – Улаф жестом указал направление. –На нем болтается вывеска с изображением вепря – хотя рисунок мало напоминаетвепрей, которых мне доводилось видеть.

– Мы заглянем туда.

– Может быть, вы встретитесь там со мной и моим другом.После ужина мы обычно сидим в пивной.

– Мы заглянем и туда – если решим остановиться именно вэтом трактире.

Улаф кивнул и зашагал вверх по улице, направляясь к таверне.Он вошел внутрь и присоединился к Тиниену, который сидел за столом у очага.

– Куда ты девал нашего косматого друга? – спросилон.

– Он отправился поискать еще одну собаку, –ответил Тиниен. – Тут ты, видно, сделал промашку, сержант. Похоже, собакипришлись ему по вкусу. Если мы задержимся в Супале, здесь не останется ни однойшавки.

Улаф сел за стол и откинулся на спинку стула.

– Я тут встретил на улице одного эленийца, –сказал он достаточно громко, чтобы его могли расслышать остальные посетителитаверны.

– Вот как? – небрежно отозвался Тиниен. –Астелийца или эдомца?

– Трудно сказать. Ему когда-то перебили нос, так чтонелегко понять, откуда он родом. Он искал при личный трактир, и я посоветовалему тот, в котором мы остановились. Может, мы с ним там и увидимся. Приятнобудет для разнообразия послушать элений скую речь. Надоело мне это тамульскоелопотанье. Если ты уже допиваешь свое пиво, почему бы нам не прогу ляться кгавани и не поискать кого-нибудь, кто пере правил бы нас через озеро в Тиану?

Тиниен одним глотком осушил кружку.

– Пошли, – сказал он вставая.

Они вышли из таверны и, заведя какой-то пустячный разговор,направились к знакомому трактиру – неспешной походкой людей, у которых нетникаких срочных дел.

– Взгляну-ка я на подкову на левой передней ноге моейлошадки, – сказал Улаф, когда они подошли к трактиру. – Иди сам.Встретимся в пивной.

– Где же еще? – хохотнул Тиниен. Халэд, как иожидал Улаф, был в конюшне, делая вид, что чистит скребницей Фарэна.