К семи часам вечера начали поступать звонки с информацией оШоринове. Женат, имеет двоих детей. Есть молоденькая любовница, адрес, телефон.В прошлом году оперировался по поводу камней в желчном пузыре. Адрес больницы,фамилия хирурга, делавшего операцию, имена соседей по палате. Виктору сообщилимножество сведений, но один звонок заставил его подпрыгнуть в кресле. Такого онникак не ожидал. Это был удар в солнечное сплетение. Арсен утром задал вполнесправедливый вопрос: кем должен быть этот Шоринов, если ухитрился перейтидорожку самому Денисову и не боится с ним воевать. Так вот кто он, оказывается…Черт возьми, это сильно осложняет ситуацию!

* * *

Почти полдня Настя просидела в Министерстве здравоохранения,собирая сведения о всех международных научных собраниях, где требовалисьпереводчики, и выясняя, откуда эти переводчики брались. Одним из наиболее частоупоминаемых участников таких собраний был медицинский институт, и Настя решилав первую очередь заняться им. Тогда впервые всплыло имя Ольги Решиной, но онаоказалась в длинном списке прочих сотрудников мединститута и ничемпримечательным в глаза не бросилась.

Прошло несколько дней, прежде чем Ольгу упомянули во второйраз.

– Знаете, года три назад она где-то отыскала совершенноизумительную переводчицу. Синхронный перевод с большим количеством специальныхтерминов – и ведь эта девушка не сделала ни одной ошибки. Уж не знаю, где Оляее раскопала, но, когда завкафедрой акушерства и гинекологии ехал в Мюнхен насимпозиум с докладом, он попросил Решину, чтобы та нашла эту переводчицу. Потомтакие дифирамбы ей пел! И умница, и красавица. После этого все наши делегацииее с собой брали, а если международная конференция проходила в России, всеравно ее приглашали доклады гостей переводить.

– Как ее звали, не припомните?

– Нет, не помню. Вернее, не знаю.

Что ж, Ольга Решина – это уже ниточка. Может быть, оназнает, с какими агентствами сотрудничала Тамара. А если очень повезет, то знаеткаких-нибудь ее друзей или знакомых, которые пока в орбиту поиска не попали.Ведь мать Тамары, как оказалось, совсем ничего не знала о жизни дочери иназвала только двух человек, с которыми Тамара общалась еще в институте. С техпор, как мать и дочь стали жить раздельно, Тамара ни с кем Аллу Валентиновну незнакомила.

Однако прежде чем бежать сломя голову к Решиной, Настя вернуласьна работу. Она слишком хорошо помнила стиль и методы работы конторы и знала,что трогать возможных свидетелей нужно очень осторожно. Если человек что-тознает, с ним наверняка уже поработали и ничего интересного он все равно нерасскажет. Если же с ним еще не работали, то после Настиного визита могут взятьего в оборот, даже если он ничего и вправду не знает. Навлекать неприятности набезвинных людей Насте не хотелось, поэтому она собралась попросить у Гордееваразрешения сначала понаблюдать за Решиной, навести о ней справки, а толькопотом разговаривать с ней о Тамаре Коченовой.

– Хорошо, – кивнул лысой головой ВикторАлексеевич, – я считаю это разумным. А что с Мискарьянц? Убийство мы себезабрали, так делай же по нему что-нибудь.

– Я делаю, Виктор Алексеевич. Я считаю, что Каринуубили потому, что она что-то знала о Коченовой. Выяснив правду о Тамаре, мыпоймем, кому выгодно было ее скрывать. Кому выгодно – тот и убийца.

– Эк у тебя все ладно выходит, – крякнулполковник. – А ну как эту Мискарьянц убили совсем по другому поводу? А?

– Другими поводами занимается Коротков. А я хочу пойтив эту «Лозанну» и попробовать узнать, с какими заказчиками Мискарьянц работалав последнее время. Контракт с Тамарой через них не проходил, документов вовсяком случае никаких нет. Но мы же с вами не вчера на свет родились, мыпонимаем, что менеджер может «устроить» заказчику хорошего переводчика или,наоборот, знакомому переводчику – хороший заказ. И комиссионные возьмет личносам, положит их в свой близкий к телу карман, не ставя агентство в известность.Все же живые люди, дополнительно подзаработать каждый хочет. Вот я и думаю, чтоКарина могла связать Коченову с заказчиком, не оформляя документы. Тогдаестественно, что в «Лозанне» конкретно об этом контракте никто не знает, номогут знать, что какая-то фирма или какой-то человек обращался к Карине. Я хочупопробовать найти всех этих «обращавшихся».

– Мартышкин труд, – фыркнул начальник. – Еслив «Лозанне» уже пошустрили люди из конторы, то они это учли, можешь не сомневаться.Они не глупее нас с тобой. Все сотрудники фирмы будут молчать, ты ничего от нихне добьешься. И потом, дорогая моя, ты строишь какие-то поистине наполеоновскиепланы. Ты проверяешь всю медицинскую общественность, которая так или иначемогла быть знакома с Тамарой Коченовой. Ты хочешь проверить всех, кто общался субитой Мискарьянц, чтобы выяснить, не заключали ли они с Коченовой «левый»контракт. А как, позволь спросить, ты собираешься все это делать? У тебясколько рук? Десять? Шестнадцать? Или ты рассчитываешь на то, что добрый дядяКолобок освободит всех сотрудников от раскрытия убийств и изнасилований ибросит всех единым фронтом на работу по Мискарьянц и Коченовой? Я хочу услышатьот тебя членораздельный ответ – каковы первоначальные цели и задачи, какойожидается результат и сколько тебе на это нужно времени. И прошу не забывать,что по убийству Горелова сроки все прошли, полностью вырезанная семья художникатоже висит на тебе, насильник-маньяк, на счету которого уже двенадцать жертв,до сих пор не пойман.

– Виктор Алексеевич, речь идет не о Коченовой и не оМискарьянц, вы же прекрасно это понимаете. Речь идет о конторе…

– И о твоем дружке Денисове, – ехидно вставилполковник.

– Хорошо, и о нем тоже. Мне безразлично, где находитсяКоченова и кто убил любовницу Денисова, это не те преступления, за которые уменя, как говорится, душа ноет. Может, я безразличная и бездушная, может, янеправильно устроена, но судьба Лилианы Кнепке меня никаким образом не трогает.А вот Карина – совсем другое дело. Карину убила контора, чтобы скрыть какое-топреступление. Или Карину убили по совсем другим причинам, а контора теперьтолько прилагает усилия к тому, чтобы преступление не было раскрыто. И в том, ив другом случае речь идет о конторе. И важнее этого на сегодняшний день ничегонет.

– Лихо сказано, – хмыкнул Гордеев. – Значит,убийца целой семьи вместе с малыми детьми гуляет на свободе – пусть. Насильникс перевернутыми мозгами шляется по темным улицам – тоже пусть. Вообще все –пусть. Мы должны встать стройными рядами и двинуться на борьбу с невидимой иневедомой конторой. На каком, спрашивается, основании? Будем мстить за то, чтодва года назад они убили Женю Морозова и сделали инвалидом нашего Ларцева? Илибудем их шлепать по попке за то, что они тебя беспокоят телефонными звонками? Яхочу услышать от тебя четко сформулированную цель нашего похода против конторы.И если твоя цель совпадет с моей – будем действовать вместе.

– Виктор Алексеевич, – Настя сделала глубокий вдохи задержала воздух в легких, потом медленно выдохнула, – наш разговор ушелв сторону. Вы хотите услышать от меня, что разработка конторы даст намвозможность свернуть шею Денисову. Посадить его вряд ли удастся, мы с вами несклонны переоценивать свои силы. Но по крайней мере мы сможем сделать так, чтоон больше никогда не обратится ко мне ни с какими просьбами, даже самыминевинными. Он даже закурить у меня не посмеет попросить. Он вообще забудет мойтелефон и мое имя. Вы хотите это услышать? Считайте, что вы это услышали. Планразработки я принесу вам через два часа.