– Ну что ж, – задумчиво произнес Гордеев, –ты оказалась сильнее, чем я думал. Взрослеешь, Стасенька. Между прочим, я давалтебе на составление плана два дня, и они уж три дня как прошли.

– План был готов вовремя. Просто я его не отдавала.

– Понятно, – усмехнулся начальник. – А сейчасбудешь за два часа его переделывать?

– Буду. Появились новые данные, и они должны бытьучтены в плане.

– Ладно, через два часа жду. Иди, Анастасия.

Она поднялась и пошла к двери. Сильно болела голова, онавдруг вспомнила, что последний раз ела вчера вечером, сегодня утром тольковыпила кофе и сок, а сейчас уже половина седьмого вечера. В горле стоял ком,который Настя никак не могла сглотнуть, это часто случалось, когда онанервничала, и продолжалось порой по полтора-два месяца.

Она уже взялась за ручку двери, как услышала за спиной:

– Стасенька!

– Да, Виктор Алексеевич? – спросила она, необорачиваясь.

– Тебе очень тяжело?

Почему-то ее глаза прилипли к царапине на деревянной обшивкедвери. Настя тупо вглядывалась в эту длинную, сантиметров двенадцать, светлуюполосу, словно хотела выискать там ответ на вопрос Гордеева. Внезапно глаза еенаполнились слезами, губы свело противной судорогой. Она понимала, о чемспрашивал ее Колобок. Не о том, что она устала, что взвалила на себя непомерномного работы. И не о том, что она безумно боится конторы и живет в постоянномстрахе перед столкновением с ней. Он спрашивал ее о Денисове. Да, ей было оченьтяжело, потому что Эдуард Петрович Денисов нравился ей и был ей глубокосимпатичен. Она отдавала себе отчет в том, что он крупный криминальныйворотила, что он купил, приручил и положил себе в карман целый город вместе совсей администрацией, органами власти и управления. Но она помнила, что, кактолько Эдуард Петрович заподозрил, что в ЕГО городе какие-то уголовникисовершают тяжкие и жестокие преступления, он немедленно поднял на ноги всюмилицию и не успокоился, пока убийцы не были найдены. Она помнила, какпрощалась с ним, уезжая из его города. Помнила его слова: «Я сделаю для васвсе, Анастасия, все, что могу, а могу я даже то, что невозможно». Она помнила,как он приехал в Москву за телом сына и вместе с Настей пошел на похоронычеловека, защищая и охраняя которого погиб его сын. И как он ни словом неупрекнул ее за то, что не сберегла его мальчика.

Она все понимала про Эдуарда Петровича Денисова. И в то жевремя она все помнила. А вот теперь ей нужно решить, что же все-таки важнее:то, что она понимает, или то, о чем помнит. Но, похоже, возможности выбора унее нет. И ей нужно заставить себя смириться с этим.

Она ничего не ответила начальнику, боясь, что голос выдастее. Она только молча кивнула, так и не повернувшись к нему лицом, и торопливовышла из кабинета.

Юрию Оборину предстояло много дел, ведь он собирался «уйти вподполье» как минимум на две недели, а если повезет, то и на месяц. Васпирантской среде такие «уходы» были распространены довольно широко. Когдамолодой ученый набирал достаточное количество материала и нужно было плотносадиться, чтобы его систематизировать, анализировать и описывать, как назлослучались всякие непредвиденные вещи, которые никак не давали сосредоточиться иуглубиться в работу. Это был злой рок, висящий над всеми аспирантами юрфака, аможет быть, и всего университета. Как только дело доходило до написанияпараграфа или главы, сей же час либо заболевали все преподаватели кафедры инужно было немедленно все бросать и бежать вместо них на занятия, либо накафедру сваливалось невероятное количество поручений на рецензирование каких-томонографий, диссертаций, законопроектов и прочих творений, и к делуподключались все вплоть до аспирантов-первогодков (рецензировать они еще неумеют, но хоть текст напечатают). Очень популярным был «прикол» в видевнезапного приезда родственников, которым негде остановиться, кроме как уозначенного аспиранта. В свете необходимости интенсивно поработать над текстомдиссертации очень выгодно смотрится любое, даже крошечное изменениезаконодательства, потому что немедленно после опубликования нового закона вгазете нужно хватать, во-первых, фондовые лекции, во-вторых, рукописи,готовящиеся к изданию, и срочно вносить коррективы. На этот аврал тожеподнимали всех – и хворых, и бесталанных. А если принять во внимание, чторазговоры о принятии новых уголовного и уголовно-процессуального кодексовведутся уже три года, но вместо цельных и внутренне логичных кодексов Дума всевремя принимает какие-то законы, вносящие частные изменения, неумело латаятришкин кафтан устаревшего законодательства, то постоянная переделка учебных инаучных материалов, программ, рукописей, методичек висела над сотрудникамикафедры уголовного права дамокловым мечом.

Одним словом, если аспирант хотел написать более или менеесвязный текст, ему приходилось «уходить в подполье», иными словами, становитьсянедоступным, не выходить из дома и, главное, не подходить к телефону. Воизбежание недоразумений перед «уходом» следовало предупредить всехзаинтересованных лиц, чтобы не беспокоились и не звонили в милицию с криками опропавшем человеке, не приезжали и не взламывали дверь. Кроме того, нужно былосделать какие-то обязательные дела, нанести все обязательные визиты и купитьпродукты. После этого можно было смело раскладывать на столе бумаги и садитьсяза машинку или за компьютер.

Оборин на начало октября «подполье» не планировал. У негобыла полностью готова первая глава диссертации, собран эмпирический материалдля второй главы и даже написан теоретический параграф, так что для завершениявторой главы ему осталось проанализировать эмпирику, а уж потом ее описывать.Из результатов этого анализа будут вытекать теоретические положения ипрактические рекомендации, которые предполагается изложить в третьей главе. ИОборин составил для себя график, согласно которому он до Нового года закончитобработку эмпирики, а потом скроется от всех месяца на полтора и спокойно вседопишет. На самом деле ему уже сейчас было ясно, какие именно выводы следуют изсобранного материала, так что третью главу он мог бы написать хоть сейчас. Ноправила требовали, чтобы эмпирический материал был подан в определенном виде –с таблицами, диаграммами, расчетами, с подробным описанием, где и как изучалисьуголовные дела, по какой анкете. Эта работа не требовала большогоинтеллектуального напряга, ее можно было делать урывками, по два часа в день,чем Оборин и собирался заниматься в предстоящие три месяца, вплоть до Новогогода.

Однако появление в его жизни Ольги заставило Юрия внестикоррективы в тщательно разработанный план завершения диссертации. Они провеливместе четыре упоительных дня, а потом пришлось открыть глаза перед суровойдействительностью в лице Ольгиного ревнивого и строгого супруга. О том, чтобымедсестра оставила свой пост и ушла с работы во время дежурства, не могло бытьи речи. После смены все ее передвижения жестко контролировались мужем.