Если бы не было Насти Каменской – майора милиции, аналитикаотдела по борьбе с особо опасными преступлениями, а в последних романахАлександры Марининой уже подполковника оперативной службы, умудренной опытомженщины, нелегкий труд которой связан с самыми ужасными преступлениями противчеловечности, – ее следовало бы выдумать. Наблюдая милицейских чинов,порой не в самых их лучших человеческих проявлениях – например, «трясущих» «лицкавказской национальности» или штрафующих любого, спустившегося в метро снеподъемным баулом, «забывая» при этом выдать квитанцию на сто-двестирублей, – так хочется верить, что это далеко не вся милиция, что этимолодчики лишь досадное недоразумение, «издержки производства», и что на самомделе «моя милиция – меня бережет».

Кто же она – Настя Каменская? Не подполковник ли милицииМарина Алексеева, много лет отдавшая нелегкому труду в правоохранительныхорганах, прежде чем взяться за перо и рассказать читателю о далеко не радостныхбуднях человека в милицейском мундире. Человека, не знающего ни нормальногоотдыха, ни нормированного рабочего дня, постоянно вынужденного иметь дело субийцами, ворами, грабителями и бандитами и при этом обязанного постоянно помнитьо том, что все они, несмотря на их грязное ремесло, прежде всего люди. Ипонятно стремление профессионального писателя-детективщика Александры Марининойдать своему читателю героиню, которая не только обладала бы всемиположительными и отрицательными качествами автора (в конце концов, каждый изпишущих стремится максимально использовать собственную биографию и собственныечеловеческие качества, сполна наделяя ими своего героя), но и являла бы собойнекий идеал милиционера, человека, женщины, которую эта профессия неожесточила, не огрубила, не приземлила.

В этом смысле Настя Каменская, конечно же, выдумана. Хотя быпотому, что в ней одной собрано слишком много человеческих достоинств – пятьязыков, которыми она владеет, тонкое знание и понимание музыки, живописи,мировой литературы… плюс к этому еще и женские качества – кокетство, умениебыть красивой (если ей этого хочется), стремление любить самой и особенно –быть любимой! Но дабы мы не подумали, что героиня слишком уж положительна,автор наделяет ее и кое-какими недостатками. Она фантастически ленива (еслиречь не идет о ее работе), лишена умения создавать уют, ей явно незнакомазнаменитая поговорка о том, что путь к сердцу мужчины лежит через его желудок,она частенько пренебрегает заботой о собственной внешности.

Но зато Настя – человек патологически верный своимпрофессиональным принципам. Для нее борьба с преступностью – смысл жизни, и мнекажется, если перед нею встанет выбор: отказаться ли ей от личного счастья илиотступить от своего профессионального долга, она откажется от первого в пользувторого.

Идеальный персонаж? Да. Лакированный литературный образ? Ида, и нет! Потому что в жизни – как это ни парадоксально! – и не такоевозможно. Ведь существует множество примеров как политического, так и профессионального,и чисто житейского фанатизма.

Но нельзя и не отметить при этом, что у читателей весьмаостро ощущается тяга к подобному идеальному герою. Жизнь ежедневно являетстолько мерзости, что душа поневоле взыскует идеального.

Настя Каменская – тот самый искомый вариант «идеального»героя, умело задрапированный различными мелкими человеческими недостатками ислабостями, что делает ее еще более привлекательной. Ведь, смотрите-ка, она иот безденежья страдает, и боли различные ее мучают, и домашнее хозяйство онатерпеть не может… Но ведь везет она свой воз, не ропщет, не стремится найтисебе местечко в какой-нибудь частной структуре, где и работы поменьше, иплатить будут намного больше. Все ради того, чтобы в городе ее родном, Москве,а по возможности и во всей России вывести, вырубить, выжечь на корню все то,что не дает нам возможности безбоязно пройти от электрички до дачного участкачерез березовый лес, подниматься по лестнице на свой этаж, не опасаясь, чтообчистили твою квартиру, не боясь, что из-за угла выскочит киллер и всадит втебя обойму из «глока» или «магнума», а то и просто полоснет по глотке ножом.

И в этом смысле героиня романов Марининой – кумир читателей.И тут уж нет разницы – мужчины ли это, женщины ли. Мы все – и мужчины и женщины– одинаково единодушны в желании жить мирно и спокойно…

На страницах последнего романа А. Марининой «Седьмая жертва»мы как бы расстаемся с прежней Настей Каменской. Мы видим, что она выступаетуже в ином звании, на новом месте работы. Естественно и наше желание знать, чтоже будет с этой женщиной дальше? Ведь жизнь ее продолжается, она находится насамом пике своей профессиональной деятельности, она полна сил и планов.

Не ошибусь, если возьму на себя смелость утверждать, чточитатель ждет от Александры Марининой не только служебного, но и человеческогороста ее героини.

Валико Мизандари

Ручка легко бежала по листу бумаги, испещренному формулами икрошечными, нарисованными без линейки графиками и диаграммами. ГерманМискарьянц работал уже девять часов без перерыва, но усталости не чувствовал.Мысль текла ровно, может быть, излишне торопливо, и он, чтобы поспеть за ней,писал с сокращениями, заменяя отдельные слова стенографическими символами, которыесам же и придумывал на ходу. На тумбочке возле кровати стояли тарелки с давноостывшей едой – обедом, который ровно в два часа приносила медсестра Олечка.Теперь она придет только в семь, эти тарелки заберет, новые, с ужином, оставит,и слова не скажет, не посетует на то, что Мискарьянц целый день ничего не ел.Разговаривать с пациентами, когда они работают, строго запрещалось. Вернее,запрещалось отвлекать пациентов от работы. А уж если они сами захотятперекинуться несколькими словами с персоналом, тогда – пожалуйста. Но толькоесли сами. В противном случае – ни-ни. Работа для людей, находящихся вотделении, – это святое. Это самое главное. Для этого они и лежат здесь.

В последние дни Герман Мискарьянц стал чувствовать себянемного хуже, появилась неприятная слабость в ногах, кружилась голова приходьбе, но зато работалось ему на удивление хорошо. Его лечащий врач АлександрИннокентьевич оказался прав: здесь, в отделении, созданы все условия дляплодотворной работы, а все, что ей мешает, осталось за толстой стальной дверью.Дома. На работе. На улице. Одним словом – ТАМ. А здесь – тишина, покой, вкуснаякалорийная пища, глубокий сон, витамины. Единственное, чего, может быть, нехватало Мискарьянцу, это прогулок. Но Александр Иннокентьевич объяснил ему, чтоглавное для работы – это возможность сосредоточиться, отсутствие отвлекающихмоментов. Поэтому и живут пациенты в отдельных одноместных палатах, чтобы немешать друг другу. Поэтому и гулять не ходят. Люди же все разные, одинпомолчать любит, а другой, наоборот, разговорчив не в меру, суетлив, вот ибудет допекать своим назойливым вниманием и общением тех, кто гуляет по паркуодновременно с ним. Мискарьянц тогда согласился с врачом и вполнеудовлетворялся тем, что дышал свежим воздухом, распахнув настежь окна.