и накинули ему на шею унизительное ярмо. На тот момент будущему ужасу мира было всего пятнадцать лет, и в ближайшее время его собирались продать, но как-то ночью он использовал ярмо, чтобы раздавить голову сторожу, спрятался в реке и сбежал. Став после этого побега настоящей легендой степей, Тэмуджин сдержал слово и спустя семь лет после помолвки с Бортэ вернулся и женился на ней. Однако его новая жизнь оказалось недолгой, потому что вскоре племя меркитов напало на его лагерь и похитило Бортэ. Сбежавший и бросивший жену Тэмуджин спасся, скрываясь несколько дней на горе Бурхан-Халдун, недалеко от того места, где родился. Когда он наконец понял, что находился в безопасности и что его больше не ищут, Тэмуджин вышел из своего убежища, надел пояс на шею и, ударяя себя в грудь, помолился девять раз, поблагодарив солнце и гору за то, что спасли ему жизнь. Затем он бродил по степи в поисках союзников, чтобы сокрушить меркитов и спасти Бортэ. Сотни людей были убиты его мечом, и это событие стало первой из его многочисленных побед, но когда он нашел свою жену, то его ждал сюрприз: она была беременна. Этот ребенок был его? Об этом он так и не узнал, и, казалось, ему это было неважно. Отвергнуть ребенка означало отвергнуть жену. Он назвал ребенка Джучи и принял как родного.

* * *

От Японии до Каспийского моря, от Сибири до Гималаев. Вместо того чтобы разорвать союзы, которые он заключил ради спасения Бортэ, Тэмуджин решил присоединить еще несколько племен. Он поставил их перед простым выбором: присоединиться или быть истребленными. На достижение этой цели ему потребовалось больше лет, чем на завоевание самой большой империи в истории. Написанное неизвестным автором «Сокровенное сказание монголов», повествование о жизни Тэмуджина, вышедшее после его смерти из-под пера кого-то, кто был к нему близок – это удивительная книга, повествующая о реальных событиях и в то же время эпическая, и она предназначалась для прочтения потомками Тэмуджина. Десять из одиннадцати глав посвящены рассказу о том, как Тэмуджин превратился в верховного правителя степи и стал единственным, кому удалось покорить территории от Пекина до Киева. Самым трудным, очевидно, было первое. В действительности, победив восставшего против него кровного брата, Тэмуджин решил помиловать его, но брат сказал ему: «Ты усмирил наш народ и объединил разрозненные племена. И сейчас, когда перед твоими ногами лежит весь мир, для чего тебе моя дружба?» «Сказание» гласит, что в том же 1206 году «народы, проживающие в палатках», собравшееся на курултай[52] недалеко от реки Онон, дали ему титул Чингисхана, то есть «повелителя океанов». Учитывая, что они считали Землю огромной равниной, окруженной морями, это было равносильно тому, чтобы назвать его хозяином мира. Ведь если он мог объединить степные племена, значит, Вечное Синее Небо было на его стороне. Все остальное было лишь вопросом времени.

Так и случилось. Монголы, которые до этого были заперты в своей враждебной вселенной, проживая на задворках истории, набросились на остальные страны, словно адский кошмар, и всего за двадцать лет Чингисхан стал владыкой империи, которая простиралась от Японии до Каспийского моря, от снегов Гималаев до снегов Сибири, настолько огромной, что для того, чтобы дойти из центра до одной из ее границ, потребовался бы год. По пути Чингисхан оставил десятки миллионов трупов. Он был страшнее самого ужасного стихийного бедствия. Его внушительная армия из ста тысяч человек, которых с детства тренировали быть опытными наездниками и лучниками, была обучена спать верхом на лошадях и выживать на молоке и крови кобыл, могла передвигаться с невиданной доселе скоростью и раз за разом побеждала войска, намного превосходившие ее в численности. Они появлялись и исчезали, пересекали самые суровые пустыни и самые ледяные горные хребты, нападали спереди и сзади, а если и отступали, то только для того, чтобы вернуться на следующий день и атаковать. И когда за пределами своего мира они сталкивались с препятствиями, например с крепостями или стенами, они не останавливались, чтобы научиться осаждать города, они просто нанимали тех, кто уже умел это делать. Они были устрашающей армией. По сути, психологический террор был одним из их лучших оружий. Иногда они пугали несильно, например, когда зажигали множество костров и поднимали столпы пыли, чтобы издалека казалось, что их на самом деле больше. А иногда, когда использовали пленников в качестве живого щита или складывали пирамиды из трупов, чтобы препятствовать сопротивлению, внушали леденящий душу страх. Тот, кто осмеливался выступать против них, оказывался в братской могиле истории, однако тот, кто сдавался, сохранял себе жизнь и становился частью Монгольского государства. Многие из самых верных слуг хана на самом деле были его старыми врагами. Как, например, Елюй Чуцай, китайский эрудит, научивший хана, что империю можно завоевать на лошади, но нельзя управлять ею, сидя верхом, и что гораздо выгоднее облагать налогом, а не уничтожать. К нему не всегда прислушивались. Однажды он выступал на стороне завоеванного народа, и один из сыновей Чингисхана с сарказмом спросил его: «Опять будешь оплакивать людей?»

Тем не менее на горах из убитых с величайшей жестокостью людей Чингисхан построил общество, в котором поощрялись мир, меритократия, торговля, этническая и религиозная терпимость, справедливость и права женщин. К примеру, когда он отправлялся в очередной поход, империей правили Оэлун, Бортэ, его сестры и дочери. Кочевник, познавший голод, беспомощность и рабство, преклонял царей, принцев и халифов к ногам своей семьи. Само небо покровительствовало ему, и он был счастлив. Казалось, у него было все, чего он желал. Все, кроме одного: преемника.

Братья. «Я спал так, будто бы смерть никогда не настигнет меня», – сказал он перед тем, как собрать всю свою семью и выбрать наследника. Кандидатами были четверо сыновей Бортэ, сцена была горькой: следуя традиции, Великий Хан сначала спросил Джучи, потому что тот был самым старшим, но едва тот успел открыть рот, как другой сын, Чагатай, начал кричать, что Джучи не был Чингисхану родным сыном и поэтому он никогда не признает его назначение. После этих слов братья вцепились в шеи друг друга, и завязалась драка. Тэмуджин защитил Джучи, однако, опасаясь гражданской войны, решил, что новым ханом станет другой его сын – Угэдэй. Случившееся сильно оскорбило Джучи, поэтому он удалился из своих земель и отдалился от семьи. Напряжение нарастало. Стали появляться слухи о том, что он готовит восстание. Опасаясь, что слухи были правдивы, Чингисхан послал за старшим сыном, но тот не явился. Говорил, что приболел.