была замужем и беременна вторым ребенком. В любом случае, даже несмотря на то, что Август отрекся от ее матери, Юлия была его первым и единственным потомком. Если бы она была мужчиной, он бы растил ее как своего преемника, однако племянник Цезаря нашел другие способы, чтобы воспользоваться дочерью, например – превратил ее в одно из своих величайших оружий пропаганды. В конце концов, он был тем самым первым гражданином, который спас Республику от самоуничтожения и превратил Рим в державу невиданной силы. Он должен был подавать пример. А значит, и в отношении своей дочери тоже.

Август начал с очень строгого воспитания. Юлия получила хорошее образование и питала особую любовь к литературе, но Август позаботился, чтобы ее также научили прясть и вести хозяйство, как и подобает любой римлянке. Что касается его самого, то он создал для себя образ аскетичного человека, который спал на убогой постели и одевался в простые одежды, сшитые его дочерью, и которого люди могли видеть только с его разрешения. И посетителей у него было предостаточно, потому что все знали, что тот, кто женится на Юлии, станет будущим Цезарем или, по крайней мере, отцом будущего Цезаря. Август был осведомлен об этом лучше кого бы то ни было, и поэтому прятал дочь вплоть до ее четырнадцатилетия, а потом сообщил, что она выйдет замуж за Марцелла, племянника Августа, сына его сестры. Он, как и сама Юлия, был молод, хорошо воспитан и богат, и хотя никакого подтверждения о том, что он будет преемником Августа, не было, сразу же после свадьбы Марцелл стал молниеносно продвигаться по карьерной лестнице в политике – это был явный знак того, что ему благоволил сам император. Казалось, что принцепс принял правильное и своевременное решение, ведь вскоре после этого он заболел. Поскольку на тот момент ему было сорок лет, его смерть считалась чем-то самим собой разумеющимся, но если у Рима никогда не было императора по имени Марцелл, то произошло это по иронии судьбы, типичной для античной истории: неожиданно для всех Август стал идти на поправку, а Марцелл, тоже неожиданно, внезапно подхватил лихорадку и умер. Им с Юлией даже не хватило времени, чтобы завести детей. Будущее Рима оставалось открытым.

Два года спустя Август решил закрыть этот вопрос раз и навсегда. На этот раз он выбрал для Юлии Марка Агриппу, одного из лучших полководцев и своего близкого друга, справедливого человека скромного происхождения, который был известен тем, что приносил своему начальнику победы в войнах и построил в Риме Пантеон, на котором имелась посвятительная надпись от его имени. Агриппа был более чем на двадцать лет старше Юлии и, прежде чем жениться на ней, ему нужно было сначала развестись; и тем не менее их брак хоть и не был блестящим, по крайней мере был удовлетворительным. Но прежде всего благодаря этому союзу на свет появилось трое внуков, которых можно было назвать Цезарями, и две внучки, которых можно было удачно выдать замуж, а именно это Августа и заботило. Правда, этот выгодный союз просуществовал всего девять лет, потому что в 13 году до н. э. Агриппа отправился наводить порядок в холодных землях Дуная и заболел. Несмотря на то, что он вернулся в Италию лечиться, прожил он недолго. Когда Юлия овдовела во второй раз, ей было всего тридцать лет.

Ее отцу на тот момент было пятьдесят, и он не хотел бросать вызов судьбе, поэтому из-за опасений, что его внуки могут умереть раньше времени, Август подождал, пока пройдет траур, и через год после смерти Агриппы решил, что новым мужем Юлии станет Тиберий, сын его жены. Его родным сыном он не был, но зато проявил себя талантливым и уважаемым полководцем, поэтому добавить его имя в список возможных наследников казалось хорошей идеей. Хотя, конечно, против этой свадьбы было слишком много аргументов: во-первых, Юлия не хотела больше выходить замуж, во-вторых, Тиберий был счастливо женат и не хотел разводиться, а в-третьих, что было немаловажно, ходили слухи, что в глубине души Тиберий был республиканцем. Август решил закрыть на это все глаза, и свадьба состоялась. Естественно, этот брак не был ни счастливым, ни продолжительным.

Единственный ребенок Юлии и Тиберия умер на второй день после рождения, и пара, которая друг друга терпеть не могла, рассталась навсегда всего через год после свадьбы. Август не позволил им развестись официально, однако Тиберий уехал в Германию сражаться с варварами, а она осталась в Италии. Именно тогда, возможно, для того, чтобы защитить своих детей, Юлия попыталась убедить своего отца в том, что Тиберий был настоящим чудовищем, недостойным наследовать римский трон. Поначалу Август не слишком-то прислушивался к дочери, но со временем стал отдавать предпочтение своим внукам, и муж Юлии, устав от интриг, хитросплетений и махинаций, решил оставить все и уехать на остров Родос, как простой гражданин. Император не мог ему помешать, и горизонт преемственности для него прояснился: новым Цезарем станет один из сыновей Юлии. Итак, Августу показалось, что все проблемы наконец были разрешены, но Светоний сообщает нам, что как раз «среди этих радостей и надежд на процветание и добронравие потомства счастье вдруг его покинуло»[49]. И эта насмешка судьбы была связана с его дочерью: в одночастье Август решил, что она была «запятнана всеми пороками» и приказал изгнать ее. Конкретная причина этого поступка нам неизвестна; впрочем, мы знаем, что скандал был невероятный.

* * *

Королевство в два километра. Четыре века спустя римлянин по имени Макробий напишет оду старым добрым временам и назовет ее «Сатурналии». В этом произведении группа друзей ностальгирует по далекому золотому веку, и один из них решает заговорить о дочери Августа. Столько времени прошло, а ее все еще вспоминали как важного персонажа лучшей эпохи. Макробий сообщает, что в Риме Юлию любили за то, что она была доброй и дружелюбной, но еще говорит, что у нее была репутация распутницы и бесстыдницы. К примеру, он рассказывает, что ее всегда окружали люди, что она произвела фурор в Большом цирке, когда разделила свою ложу с молодыми гуляками, и что, когда Август ее отчитывал, она дерзко ему отвечала, даже если разговор происходил на публике. Однажды император упрекнул ее в том, что накануне на ней была довольно откровенная одежда, на что Юлия ответила: «Сегодня-то я оделась для отца, а вчера одевалась для мужа»[50]. А иногда, по крайней мере по слухам, Юлия шутила, что, несмотря на ее измены, дети все равно