Перед тем, как впустить меня в квартиру Шмель внимательно её осмотрел и только после этого разрешил зайти внутрь. Сам он, закатив мой чемодан, буркнув себе под нос, что его квартира по соседству, удалился. Всё ещё был обижен, что я заставила его отлавливать Кусю, которая ни в какую не хотела со мной ехать и снова покусала его. Она, кстати, тоже была не в настроении и, моментально спрыгнув с рук, удалилась на ближайший подоконник, повернувшись ко мне задом – обиделась.

Итог: Виктор мной недоволен, Клим мной недоволен, Шмель мной недоволен, Куся мной недовольна. И это только те, кого я знаю по именам.

Остаток дня я посвятила отдыху и адаптации. Не думала, что когда-нибудь снова буду сомневаться в своих знаниях и навыках. Мне казалось, что это мерзкое чувство исчезло после первой совместной операции с доктором Разумовским, после которой во мне не осталось сомнений, что медицина – это моё. А сейчас будто страшно. Я ведь не должна сомневаться в себе, уж в своих знаниях точно. Я столько литературы изучила за последний год: научные издания, статьи выдающихся хирургов, исследования в различных областях медицины. Доктор Разумовский усердно впихивал в мой мозг материалы, которые изучают на последних курсах университета. Но сейчас, сидя на кровати, перелистывая книгу за книгой, меня одолело чувство, что этого мало, что это всё не то. Пытаясь спланировать этапы своей подготовки, окончательно растерялась, не зная за что хвататься в первую очередь. К тому же, я прекрасно помню и знаю, что завалить при желании можно любого, доктор Разумовский не раз наглядно демонстрировал это в своей гениальной манере. Вот бы его сейчас сюда, он бы меня за неделю натаскал, но нельзя. Одно дело взять его фамилию, и совсем другое признаться, что мы знакомы. Я и так изрядно подпортила ему жизнь, не хватало ещё втянуть доктора в то, что со мной происходит сейчас. К тому же, я намерена выбраться изо всей этой истории.

«Какой твой любимый город?» – Пришло сообщение от Виктора на телефон, когда я безуспешно пыталась уснуть, обложенная со всех сторон книгами.

«Зачем вам? И откуда знаете, что я не сплю? Два часа ночи!» – На самом деле я была рада его сообщению, даже такому странному. Мне не хотелось верить, что такой человек, как Виктор Царёв способен обидеться на столь неразумное и неуравновешенное существо как я.

«Не параной. Просто ответь. Я не знал, что не спишь, написал на удачу.»

«Не знаю. Я почти нигде не была.» – А если быть точнее, вообще нигде не была, кроме захолустий, выбирая самое захолустное для своего существования.

«А где бы хотела побывать? Какое место приходит первым в голову?»

«Лапландия.»

«Интересный выбор.»

«Люблю новый год и всё, что с ним связано. Мечтаю увидеть северное сияние. Вы бывали в тех местах?»

«Тебе не кажется немного нечестным задавать вопросы, желая получить ответы, но не делать того же в ответ?»

«Я ответила про Лапландию.»

«Ты знаешь, о чём я.»

«Я не заставляю вас отвечать.»

«Не куксись. Так и вижу, как нахмурилась. Бывал, но на северное сияние не смотрел, не до него было.»

«Вы что, устроили крутые разборки в Лапландии?» – Мой вопрос был больше иронией, чем попыткой что-то узнать. Так и представила как бандиты друг друга снежками забрасывают и конфетти стреляют.

«Какой же ты всё-таки ребёнок.» – В груди неприятно кольнуло. Вспомнила как Ирбис говорил, что мне нужно повзрослеть. Где он сейчас? Чем занимается? Вспоминает обо мне? Конечно вспоминает. Один раз в год точно, навещая могилу брата. Вздрогнула, вспомнив, что до этой даты совсем немного осталось, несколько недель.

«Я могу вас кое о чём попросить?» – Напечатала, вытирая слёзы со щёк.

«Конечно.»

«Скоро мне потребуется уехать. Одной. Без охраны и сопровождения. Вы сможете отпустить меня?»

Пауза затянулась. Я, не отрываясь, смотрела на уже погасший экран телефона. Чувствовала себя глупо, будто отпрашивалась у мамы на дискотеку. На самом деле моё детство давно закончилось, хотя ребячество никуда не делось. Всегда использовала его, флиртуя с парнями, когда я ещё этим занималась. С Ирбисом флиртовать не пришлось, с ним всё было по-взрослому, никаких застенчивых взглядов и робких поцелуев. Он жрал меня глазами и мысленно трахал. Интересно, он реализовал все свои неудовлетворённые фантазии в ту ночь, сношая в разных позах. Тогда я его ещё не ненавидела за то, что он со мной делает. Ненавидела я себя, за то, что пыталась оправдать его. И до сих пор ненавижу, только теперь нас обоих. Себя особенно, уговаривая сейчас Виктора отпустить меня к Ирбису. Я не собиралась с ним встречаться, хотела просто увидеть, хотя бы издалека, и понять, что чувствую и насколько боюсь.

«Я потребую за это плату.» – Пришёл ответ. Не стала ничего рисовать в воображении, сразу напечатав сообщение.

«Что вы хотите взамен?»

«Немного правды. Мы поговорим о тебе. Никаких конкретных фактов. Но на каждый вопрос я хочу услышать правду.»

«На подобные вопросы я могу ответить без каких-либо условий.»

«Тебе не понравятся мои вопросы.»

«Одно условие. Вы не будете больше спрашивать убивала ли я.»

«На этот вопрос я уже знаю ответ.»

Телефон в руках задрожал. Буквы на экране всё больше расплывались, а внутри расползалась морось. Виктор ведь не мог узнать кто я? Я ничем себя не выдала. А если узнал? Кирилл в опасности, если ещё жив. Либо в опасности я. Зависит от версии, которую Виктор узнал. Такой как он может решить, что я получила по заслугам, а может даже мало, если осталась жива. В их мире жизнь за жизнь. Я замерла, не зная, что делать, только слёзы разбивались об экран, пока он не засветился от входящего вызова. Я нажала на зелёную трубку, и дрожащей рукой поднесла телефон к уху, в котором шумело от напряжения. В голове расходилось токанье давления и мне казалось, что я вот-вот отключусь. Мысль, что Кирилл мог из-за меня пострадать перебила все остальные и практически парализовала, возникшая внутри паника была мне незнакома. Я моментально растворилась в ней, позволяя полностью завладеть, уже ничего не слыша и не чувствуя. Отрезвил меня ледяной поток, хлынувший непонятно откуда. Было холодно и тяжело, от противной мокрой одежды, прилипшей к телу. Сознание возвращалось плавно. Первым, что я увидела, было лицо Шмеля, которого чуть ли не колотило. Он сосредоточенно смотрел мне в глаза, пока до меня доходило, что я не дышу, а надо, и наконец сделала глоток воздуха, неприятно заполнивший лёгкие.

– Он жив? – Спросила, заставив себя.

– Кто? – Шмель не понимал о чём я и это успокаивало. Мне почему-то казалось, что он должен быть в курсе подобных вещей.

– Он. – Вовремя вспомнила, что имя называть нельзя.

Шмель хотел что-то ответить, но со стороны послышался отдалённый голос Виктора. На раковине лежал телефон Шмеля, из которого доносился мат. Мой надзиратель нервно схватил трубку.