Мы шли – вверх, вверх, вверх… Нам с Джейкобом, жителям равнин – я никогда прежде не бывала выше тысячи футов над уровнем моря – приходилось нелегко, хоть и не настолько, как сразу по прибытии, пока мы еще не успели привыкнуть. Во время одного из нечастых привалов Джейкоб признался, что первые несколько вылазок вымотали их с мистером Уикером до предела.

– Я считал, что в достаточно хорошей форме, – сказал он, – но воздух здесь так разрежен! Даже не представлял себе, что от этого будет настолько тяжелее.

Он говорил по-выштрански, однако на лице Ильиша отразилось недоумение. Прожив в этих местах всю жизнь, горец не находил в свойствах местного воздуха ничего необычного.

Сумев собраться с силами настолько, чтобы подумать, я решила расспросить Ильиша о его семье. Он был несколько моложе сестры, между ним и мной не возникало никаких неловкостей (хотя Дагмира могла поделиться с ним собственными впечатлениями обо мне), и мой смущенный разум рассудил, что с ним завести разговор будет легче. Но к этому времени он ушел вперед – подстрелить какую-нибудь живность, обладавшую годной для продажи шкуркой. Ружье принадлежало нам и было лучшим, чем любое из имевшихся в Друштаневе, а посему пользование им было для Ильиша такой же наградой, как и плата, предложенная Джейкобом.

Наконец Ильиш вернулся с парой кроликов на плече. Мы с Джейкобом остановились передохнуть в удобном месте, где лучи солнца, пробивавшиеся сквозь ветви, согревали воздух, а край скального выступа образовывал неплохую скамью. Собравшись с духом, я заговорила:

– Ильиш, я говорила с твоей сестрой, и она…

– Цыц! – тихо, тревожно прошипел Джейкоб.

Ни разу еще муж не говорил со мной столь категоричным образом. Я умолкла – скорее от неожиданности, чем из послушания – и сразу услышала то же, что и он.

Хлопок крыльев. А за ним, едва успев подумать, что мне просто показалось, я услышала и второй.

Мы поспешили покинуть освещенное солнцем место, столь гостеприимное минуту назад и столь опасное теперь. Высоко над головами скользнула тень. Сквозь ветви я разглядела дракона, парившего в теплом восходящем потоке и продолжавшего оглядывать окрестности. Может, зверь заметил какое-то животное? Нет, до заката было далеко, ни один из горных змеев не должен охотиться в такой час.

Я не осмелилась вынуть блокнот и быстро нацарапать в нем: «связь агрессии с нарушением режима сна?». Однако я задумалась над этим и, даже скорчившись у подножья дерева и стараясь не чувствовать себя одним из кроликов на плече Ильиша, принялась искать способ проверить эту гипотезу.

Джейкоб успел снять с плеча ружье и припал на колено, опустив ствол вниз. Встретившись с ним взглядами, я увидела, что он колеблется. Стоило ли стрелять, чтобы защитить нас, рискуя промахнуться и наверняка навлечь на нас опасность?

Я покачала головой – едва-едва, будто дракон мог услышать, как движется в воздухе моя голова. Из укрытия Джейкобу пришлось бы стрелять почти наугад, а выйти на открытое место, чтобы получше прицелиться, он опасался.

Дракон издал резкий звук, в котором мое чуткое ухо уловило нечто вроде досады. Мгновением позже мы услышали, как возобновившееся хлопанье крыльев затихает вдали, но лишь через несколько долгих минут смогли сдвинуться с места.

– Это не Жагрит Мат, – наконец проговорила я.

Джейкоб шумно выдохнул воздух.

– Да. Вероятно, обычный дракон, – он провел левой рукой по взмокшим от пота волосам. – А я знаю, отчего мы так редко спорим. Я могу заранее предсказать, что ты скажешь, с такой точностью, что начинать спор нет смысла. Мы уже так далеко, что поворачивать назад вряд ли разумно.

Утверждение было довольно спорным, но зачем оспаривать его за Джейкоба, если он сам того не желает?

– Будем продолжать путь и постараемся покинуть территорию этого дракона до заката.

Надежды не оправдались – уйти настолько далеко мы не успели, но Джейкоб, посовещавшись с Ильишем, почел за лучшее остановиться там, где подвернется удобное место для лагеря, а остаток пути проделать утром. Я заставила себя выполнить свою долю работы по обустройству лагеря, но при первой же возможности рухнула ничком и уснула так глубоко, что залетный дракон мог бы отгрызть мне ноги, а я обнаружила бы это только наутро.

На следующий день мы приступили к исследованиям.

В отличие от предыдущего дня, мы не шли вперед без оглядки – теперь мы выбирали путь с осторожностью, одним глазом поглядывая в небо, другим – на землю впереди. Идя со стороны Друштанева, мы двигались сквозь одну из прорех в круге, замеченном мною на карте. Насколько нам было известно, в непосредственной близости драконьих логов не наблюдалось, но как знать, что обнаружим мы внутри круга?

Окрестные земли отличалась дикой красотой – для тех, кому хватило бы духу оценить подлинную дикость природы, а не причесанную и приглаженную ее версию с романтических полотен. Выштрана никогда не нравилась мне так, как в этом походе, но что было тому причиной – пейзажи или мой собственный душевный подъем, расправленные крылья, любимый муж рядом – сказать не берусь. Камень в этих местах был довольно пористым – настолько, что сквозь него доносился негромкий ровный шум протекавших под землей талых вод, и то тут, то там из трещин в скалах струились вниз крохотные водопады. (Разогретая ходьбой, я в кои-то веки радовалась освежающему прикосновению ледяной воды к лицу, хотя от этого неизменно перехватывало дух.)

– Думаю, пещеры здесь есть, – сказал Джейкоб, заглянув в одну из трещин, из которых текла вода, – но они могут оказаться недостаточно просторными для дракона.

Я затянула потуже шнурки ботинок и поправила пряди волос, выбившиеся из-под выштранского платка, которым я повязала голову.

– Чем бы ни объяснялся этот круг, если объяснение действительно существует – оно находится в его центре.

Мы устремились вперед, но вскоре путь нам преградило очередное ущелье, еще более неприступное, чем то, что мы пересекли по пути. Казалось, гора рассечена топором великана: перед нами тянулась глубокая трещина, слишком широкая, чтобы пересечь ее по стволу поваленного дерева, и слишком длинная, чтобы обойти ее.

– Ты бывал здесь раньше? – спросила я Ильиша.

Он покачал головой и склонился над краем ущелья так, что мускулы мои напряглись в инстинктивном порыве оттащить его подальше от края.

– Как вы думаете, что там, на дне?

Вероятнее всего, на дне была все та же куманика, но я не стала говорить об этом вслух. В голосе юноши звенел заразительный задор: видя перед собой крутой склон, он, почти мальчишка, не мог сдержать желания преодолеть это препятствие. То же стремление овладело и мной – разве что я не проявляла такого нетерпения. Отмеченный мной на карте центр круга находился не совсем здесь, но, может, внизу и кроется разгадка? В конце концов, наша карта была неточна, да и сами драконы особой точностью не отличались.

Наш энтузиазм заразил и Джейкоба. Улыбнувшись мне, он сказал: