– Такого, как ты, я прежде не встречал!

– Таких и нет в твоем мире, – ответил отрок. – Когда на месте этих лесов было море, а прежде – другие леса, здесь бродили звери, непохожие на теперешних. Но даже тогда мы звались древними. Нас звали вечерними тенями, сумеречными волками, лесными пестунами…

– А потом вы породнились с людьми? – наугад спросил нойда.

Мальчик презрительно фыркнул:

– Ты принял меня за оборотня?

И повелительным жестом протянул руку к котомке с бубном:

– Покажи!

Нойда послушно достал бубен. На миг заколебался – бубен не передавали в чужие руки. Однако этого и не понадобилось. Отрок шагнул к нему, склонился, вытянул нос, припал на передние лапы… плавно перетек в зверя. И уже волком принялся обнюхивать натянутую кожу, почти водя по ней мокрым носом. Нойда невольно отметил, как легко подросток менял облик и сущность. Да, отрок не был оборотнем – те, перекидываясь, всегда испытывали страдания и прилагали усилия. Но не был он и человеком…

Сайво в бубне сидели так тихо, что нойде даже стало немного смешно. Свирепые боевые духи, Ялмах-росомаха и Ниаль-песец, поджали хвосты и уши, не смея тихонько заворчать. Вархо тоже затаился, как мышь под веником. Равк перестал ехидничать еще на подходах к Медвежьему Угору, явно опасаясь привлечь внимание Велеса, а теперь и вовсе будто забился за обечайку.

– Ты давно ходишь тропами богов, ведун со Змеева моря, – сказал мальчик, выпрямляясь и возвращая себе человеческий облик. – Ты в ладу с людьми, духами и зверями, это мне нравится… Почему же ты отвязал с плота мою жертву?

Нойда склонился перед мальчиком-волком.

– Ты – удивительный древний зверь, достойный божественных почестей. Но я не стал бы кланяться тебе чужой жизнью.

– А этот толстый, который сейчас топчется на тропе?

– Бедолага просто заплутал. Я надеюсь вывести его из леса.

Губы мальчика вдруг растянулись в жуткой улыбке-оскале, показав длинные волчьи клыки.

– Ты лжешь! Он оскорбил волхвов и был отдан Лютому Зверю. И ты это знаешь!

Нойда аж замер при виде ощеренной пасти, но лишь вновь склонил голову.

– Прошу, не убивай этого человека, – произнес он без страха, с глубоким почтением. – Негоже лишать жизни за несколько бранных слов, сказанных с досады!

Губы мальчика сомкнулись и снова приоткрылись, уже в обычной человеческой улыбке.

– Я никого не убиваю. Жертвы – пища для младших… У моего рода с волхвами завет. Мы никогда не тронем невиновного. Ночные пестуны охраняют и стерегут людей, что к ним добры. Мы всегда так делали. Люди согревали наших младенцев суровыми зимами, а мы охраняли их от опасностей… Знаешь, ведун, есть на свете существа, с какими людям ни за что не справиться…

В тумане вдруг промелькнул образ чего-то исполинского, гладкого, черно-белого, сверкнули зубы-ножи…

Нойда даже испугаться не успел, как видение исчезло. Но он запомнил. Ибо из опыта знал: в подобных встречах не бывает ничего случайного.

– Мы были защитниками, – повторил мальчик, и в его голосе нойда услышал печаль. – Потом мир изменился, нам пришлось уйти за Кромку. Я… кажется, я тогда был еще человеком. Меня называли волчьим пастухом… А моих родичей – Дядьками. Когда время их вышло, я не смог с ними расстаться и тоже ушел. В тот миг, когда мы пересекли Кромку, я стал как они…

– Ты помнишь времена, когда здесь было море, – заметил нойда. – Значит, твой срок жизни – это срок жизни бога…

– Думаешь, я бог? – прищурился мальчик.

– Я слышал, в стародавние времена у зверей были свои боги. Может, ты один из них?

– Нет. Просто мы жили тут всегда, – произнес мальчик. – Когда реки и горы были другими. Когда на месте лесов синели озера. Когда стена льда ползла с севера, толкая перед собой горы камней…

Нойда содрогнулся. Мощью незапамятных тысячелетий повеяло от слов сероволосого мальчишки.

– Люди приходят и уходят, – продолжал тот, – а наше племя живет. Сейчас тут волхвы. Будут и другие… Так чего ты ищешь, ведун?

– Я ищу ответ на один вопрос, – признался нойда. – И надеялся, что найду его в святилище Велеса. Я не знаю, кто ты, но судьба – или воля Велеса – привела меня к тебе. И ты согласился побеседовать со мной, вместо того чтобы просто убить… Это ли не удача? Может быть, я найду ответ у тебя?

– Спрашивай.

Нойда замялся, подбирая слова.

– Случалось ли в твои времена, чтобы боги рождались на земле? Или приходили на землю?

Мальчик склонил голову набок.

– На самом деле ты хочешь спросить о чем-то совсем другом…

Нойда замялся, вспоминая предостережения Каврая и не зная, что́ имеет право сказать.

Сероволосый насмешливо наблюдал за ним.

– Ладно, слушай! Знает ли твой народ, что все нынешние словенские, мерянские и прочие земли, – отрок широко повел руками, – некогда занимало великое царство, где люди поклонялись лишь Солнцу?

– Да, – кивнул нойда.

Он слышал отголоски сказаний о солнечном царстве и у словен, и у вису, а всего чаще – в суровой земле к востоку от Змеева моря, что звалась Бьярмией. Суряне, живущие по берегами реки Виньи, считали себя его последним осколком и очень этим гордились.

Кажется, именно падение этой державы показала ему как-то в видениях Синеокая Седда…

– Царство было сильнейшее на земле, и правили им дети Солнца. Однако Солнцу поклонялись не все. Некоторые народы славили Змея – его брата-близнеца, владыку вод, хаоса, тьмы. Жители этого царства почитали Солнце как единственного благого бога, а Змея понимали как его врага, погубителя, отца скверны. Они гнали всех, кто поклонялся Змею, уничтожали жертвенники, старались сделать так, чтобы даже имя его было забыто. Они звали его разрушителем – и вот однажды Предвечный Змей пришел как разрушитель! Он привел с собой море. Воды наступали с севера и с юга, негде было укрыться от них. Вся земля исчезла под водой. Но последний из сыновей Солнца выстрелил в Змея огненной стрелой. И владыка тьмы был повержен. Воды потопа ушли, явились другие народы, на земле вновь воцарился мир… Что ты сказал?

– Ничего! – поспешно отозвался нойда, издавший невнятный, но очень взволнованный возглас.

Он наконец кое-что понял. В темном лесу догадок, где он блуждал после самой первой встречи с Кавраем, наконец блеснул слабый путеводный огонек.

– И что? – спросил он. – Змей был уничтожен?

– Ха-ха! Ты вроде ведающий, но несешь ерунду! Змей вечен, он никогда не исчезнет. Он сильнее всех земных богов, никто не в силах совладать с ним. Он может заснуть, он может быть изгнан, но исчезнуть – никогда.

– Я так и думал! А скажи, что ты знаешь о детях Змея?

– Я знавал племена, которые так себя называли, – пожал плечами мальчик.

– Нет, я о настоящих детях! О сыновьях и дочерях бога!

– В мои времена на земле рождались лишь дети Солнца… Может быть, дети Змея и до сих пор плодятся в