мне расправиться с врагом, – торжественно проговорила гейда. – Он пойдет и убьет Безымянного нойду. Ему достанутся и плоть врага, и душа его, и все сайво. Кроме одного! Огненного духа, которого нойда добыл последним, я заберу себе. Так, супруг мой?

Волк стоял молча и ждал. Гейда порылась в поясной сумке, достала клок седых волос и поднесла к шевелящемуся волчьему носу. Раздалось сопение – аклут запоминал запах. Потом сорвался с места и одним прыжком исчез во мраке.

Глава 21

Черный щенок

Свет луны, будто копье, бил в узкое окошко-продух братской избы на мерянском подворье. Этот свет раздражал хуже, чем назойливый писк комаров и нестройный храп спящих в той же избе мерян – арбуев и тех, кто пришел поклониться Волозь-Шкаю.

Нойда уже полночи пытался уснуть, но сон не шел. В голову лезли мрачные мысли, одолевало недовольство собой. Не помогала даже теплая сумка – хранительница души, что грела живот. Смутная тревога была сильнее. После встречи с Лютым Зверем она не отпускала…

С купцом Кофой нойда распрощался еще вчера, наотрез отказавшись от награды. Вместе с молодым арбуем они продолжили свой путь в Медвежий Угор и к полудню пришли на мерянское подворье. Там нойда рухнул на лежанку и до ночи проспал как убитый.

И вот пожалуйста – все спят, а он бодрствует. И лунный луч медленно ползет по избе, будто пытается учуять его…

«Ну конечно! – Нойда распахнул глаза. – Меня кто-то ищет!»

Молодой саами резко сел.

«Недаром мне показалось, что правая коса стала короче! Кто-то отхватил у меня клок волос!»

А он так устал, что даже не понял, кто… и наяву или во сне…

Тревога, мучившая нойду, становилась все сильнее и определеннее. Вместе с ней саами ощутил странное желание, которое довольно быстро опознал как насланное.

Его тянуло вон из избы – к воде.

Нойда усмехнулся, бесшумно встал и зашарил в темноте, ища котомку с бубном и шаманской шапкой.

– Ты чего там? – сонно поднял голову с соседней лавки молодой арбуй.

– Ничего, спи…

Сдвинув на затылок шапку-птицу, нойда взял бубен, спустился во двор и, выйдя через заднюю калитку, отправился на берег к чернеющей Волхе.

Огромная мерцающая река несла свои воды на юг, словно звездный Гусиный путь в самом деле решил сойти с неба и растечься по земле…

Нойда скользнул взглядом по темным просторам… И едва поверил своим глазам, когда увидел быстро приближающийся к берегу треугольный плавник.

«Что? Здесь?!»

Он мгновенно узнал этот плавник. И понял, что сейчас будет. Именно так, с разгону выпрыгивая на берег или на лед, в его родных краях косатки охотятся на тюленей. Только сейчас этим тюленем был он сам.

Нойда отбросил бубен и выхватил зачарованный против диких сайво железный нож.

Плавник стремительно приближался. Громкий всплеск – и в туче брызг из воды вырвался черный волк. Увидев бездонную пасть, летящую прямо в лицо, саами пригнулся и кинулся навстречу зверю, целя ножом в левый бок. Черная туша снесла его с ног, над ухом лязгнули зубы. Нож вырвало из руки. Волк, взвизгнув, отскочил, развернулся на месте и пригнулся, вздыбив загривок.

– Во имя Каврая! Да это же аклут, – пробормотал нойда, выпрямляясь.

Острый плавник на волчьей спине никаких сомнений не оставлял.

Об аклутах нойда только слышал, сам же не сталкивался ни разу. Косатка-оборотень – так далеко от берегов Змеева моря?!

«Кому я настолько перешел дорогу?»

Нойда кинул взгляд в сторону лежащего на песке бубна. Сейчас бы воззвать к боевым сайво!

Но аклут, разумеется, не даст ему этого сделать.

Вновь раздалось рычание. У зверя хищно вздернулись брыли, обнажая белые клыки. Рука нойды метнулась к поясу…

«Проклятие! Он меня совсем обезоружил…»

Позади раздалось резкое лязганье, бряканье и нестройный звон.

Нойда оглянулся. Тучка, босой, в нижней рубахе и портах, стоял на косогоре, у калитки подворья. Он ударил в землю жреческим посохом, увешанным кольцами, и запел молитву, зовя Волозь-Шкая.

Кольца вновь громко зазвенели. На створке калитки проступило и засветилось, извиваясь, огненное змеиное тело.

Черный волк громко зарычал. Нойде вдруг почудилось, что над рекой, над Медвежьим Угором, с северной стороны наклонилась огромная ледяная тень с синими звездами-глазами…

Тут же откуда-то сверху вдруг дохнуло жаром. Горячий ветер пронесся над берегом Волхи, и у нойды сразу резко прибыло сил. На облака упал золотистый отсвет. Луна выглянула? Нет! Это наливались светом рога на вершине холма, в святилище Перуна.

Могучее тепло накатывалось волна за волной.

Синие звезды в небе погасли. Ледяная тень на севере медленно, досадливо развеялась.

Шаман быстро подхватил с земли бубен, ударил в него, не отрывая глаз от аклута, и завел длинную протяжную песнь. Заклинание, прогоняющее хищных сайво обратно в море, само прыгнуло на язык.

Арбуй тоже пел, мерно ударяя посохом в землю. Звенели кольца, полыхал огненный змей на калитке. Грозно гудел бубен нойды.

Вождь косаток дыбился и рычал, но будто становился все меньше… «Нет! Не почудилось!» – с ликованием понял нойда.

Черный волк в самом деле уменьшался прямо на глазах! Вот он размером с оленя… с теленка… С большую собаку…

Наконец рычание сменилось жалким повизгиванием. На песке съежился, скуля, черный щенок с маленьким, как у окуня, плавничком на спине. Оставив бубен, нойда шагнул вперед, протянул руку, схватил щенка за горло и поднял в воздух. Визг сменился хрипом…

Подержав оборотня в воздухе, нойда вдруг разжал руку. Щенок упал на землю и припал к ней, не осмеливаясь даже сбежать.

– Ты побежден, – негромко сказал нойда, наклонившись к нему. – А теперь, аклут, иди к тому, кто натравил тебя на меня. Ты знаешь, что делать.

Умолкший Тучка застывшим взглядом смотрел на нойду и щенка. Образ огненного змея на створке калитки медленно угасал. Черный волчонок, поджав хвост и оглядываясь на нойду, потрусил к реке, отплыл от берега, перебирая лапами, и вскоре исчез под водой.

– Брат-жрец, кто это был? – послышался голос ошарашенного арбуя. – Зачем ты отпустил его?

– Кто бы ни был, – отозвался нойда, глядя, как меркнут над Медвежьим Угором золотые рога, – он больше никогда не посмеет вернуться…

* * *

Ночь тянулась бесконечно. Гейда Кэрр даже не пыталась уснуть. Она сидела на поляне у костра, пока от него не остались лишь багровые рдеющие угли. Бродила по лесу, снова возвращалась к кострищу. В веже беспокойно ворочалась Кайя. Наставница отправила ее спать, но девушка тоже бодрствовала.

Как заснешь в такую ночь?!

Наконец гейда внутренним чутьем поняла: аклут возвращается. Она вскочила, поспешно подбросила хвороста на угли. Затем щелкнула пальцами, усыпляя Кайю. Гейда частенько так делала, поскольку творила много такого, чего ученице видеть пока не следовало.

– Где же ты? – прошептала она с нетерпением. – Ты несешь мне сердце врага?

Но нигде не было видно ни великана с черной рыбьей кожей, ни страшного волка с плавником на спине…

Наконец из черничника, окружавшего поляну, послышался жалобный