двоим не хватило бы места на его берегах… Он бросал вызов самым могучим духам. Хуже, он убивал даже богов…

Кайе показалось, что последние слова прозвучали завистливо.

– Он хочет биться с тобой?

Гейда скривилась.

– Он бы уничтожил меня, даже не поморщившись. Безымянный ненавидит женщин. Особенно шаманок. Об этом все знают, кроме тебя… Вставай, Кайя, гаси костер!

Больше Кайя вопросов не задавала. Однако, пока она тушила костер и помогала наставнице снимать облачения и укладывать их в короба, та сама принялась один за другим припоминать разные «подвиги» Безымянного нойды.

– …Как-то раз он решил из зависти погубить своего друга, известного ведуна Вархо. Однако не смог к нему подобраться – тот был сильным чародеем. Тогда Безымянный обольстил его жену. А после обманом заставил показать тайное убежище мужа – и отнял жизнь у обоих!

Кайя с ужасом прошептала:

– Что же изуродовало его душу?

– Он таким родился. Еще в юности, живя среди приморских саами, он загубил Бабушку-Рыбу, великую и почитаемую – ни за что, просто чтобы показать свою удаль. Проклятие пало на все племя. С тех пор его также зовут Убийца Бабушки…

«Убийца Бабушки? – мысленно повторила Кайя жутковатое прозвище. – Хотя… Если «бабушка» была вроде зубатки, желавшей в награду жизнь моего первенца… Может, ее убийство было не таким уж плохим делом?»

– …Пытаясь исправить злодеяние, он пожертвовал духам свою невесту, совсем юную деву, – рассказывала Кэрр. – Да только зря – морские боги не простили его… Племя изгнало молодого шамана. Но Безымянный и в чужих землях не унялся! Слыхала от сурян, как в Великом лесу из-за него словенская крепость сгорела… А вот еще! Наняли раз Безымянного угомонить ходячего мертвеца. Тот был воином из народа норегов-мореходов. Потонул с кораблем – и повадился выходить на берег… Так нойда знаешь что сотворил? Девку утопленнику подсунул! Ни в чем не повинную дочку тех, кто его на помощь позвал! На живую приманку поймал мертвеца…

– Что же с той девой стало?

Гейда пожала плечами.

– Никто больше о ней ничего не слыхал…

Закончив с облачениями, Кэрр подняла короб с великой короной и заботливо укутала в рысью шкуру.

– Могучий огненный сайво! – протянула она. – Нелегко пленить такого духа! Безымянный нойда, должно быть, сейчас до полусмерти изможден после тяжелого камлания… Он даже не заметил, что я вырвала у него клок волос…

«А-а! Она прикидывает, как расправиться с ним», – сообразила Кайя.

И впервые в жизни ощутила радость от того, что кому-то скоро придется плохо. Страшной твари, убивающей невинных девушек, жертвующей собственными родичами, не следовало ходить по земле.

– Если я могу помочь тебе в ворожбе, – сказала Кайя, – бери что нужно. Моя кровь…

В воздухе едва заметно потянуло домашней похлебкой.

«Похоже, я так разволновалась, что разбудила оляпку, – подумала Кайя. – Не волнуйся, малыш! Страшный человек далеко!»

Гейда, склонив голову, размышляла. Вдруг глаза ее полыхнули.

– Сражаться – дело мужей! – почти с рычанием вырвалось у нее. – Я знаю, кто выйдет против Безымянного нойды! Только его нужно будет уговорить. Вот тут твоя кровь и понадобится…

* * *

Весь следующий день гейда отсыпалась, а вечером они с Кайей пошли вдвоем на берег моря. В густеющих сумерках развели костер. Когда пламя заплясало на кусках плавника, гейда достала свою баклажку. Сейчас внутри плескалась лютая смесь: сура, кровь Кэрр и кровь Кайи.

– Жаль, не достать собачьей крови, – заметила гейда, отхлебывая. – Он очень любит ее…

Стоило чародейке отведать зелья, как глаза ее заблестели, плечи расправились, и она принялась раздеваться.

Помогая ей избавляться от одежды, Кайя невольно дивилась на старухино нагое тело. Лицо Кэрр было изрезано морщинами. Косы, как у многих нойд, поседели еще в юности. Но тело осталось стройным, крепким и выглядело много моложе лица. Кожу покрывали бесчисленные наколки: обережные узоры, изображения зверей-сайво. «Не так уж она и стара», – отметила про себя Кайя.

Сняв с себя все вплоть до кожаных чуней, Кэрр оставила лишь шаманский пояс на бедрах, увешанный брякающими ракушками.

– Дозволь спросить, акка? – набралась храбрости Кайя. – В детстве ты рассказывала мне сказку про аклута, косатку-оборотня… Это ведь и есть твой морской муж?

– Верно. – Гейда бросила на ученицу острый взгляд. – Мой муж – великий морской сайво и чародей, вождь всех косаток Змеева моря… Да, ты тоже не осталась незамеченной, дева. Он даже спрашивал о тебе… Так вот. Если ты хоть попытаешься…

– И в мыслях не было! – ужаснулась Кайя, гоня из памяти ночное видение: великан под жуткой личиной… горящие точки глаз…

– То-то же, – недобро сказала гейда, распуская косы и откидывая за плечи длинные седые космы. – Стереги костер, пока не вернусь!

Гейда шагнула в сторону моря, но задержалась, на миг обернувшись:

– Собери всю свою смелость, дочь Чайки! Она тебе понадобится.

Легким шагом гейда пересекла полосу песка, вошла в прибой и нырнула в волну.

И не вынырнула.

Кайе пришлось ждать долго. Несколько раз она вставала и принималась бродить по берегу, собирая плавник и подкидывая его в гаснущий костер. Давно стемнело, небо усыпали звезды. Тонкий месяц поднялся над морем, отбрасывая золотистую дорожку прямо к ногам Кайи, будто приглашая прогуляться по волнам…

«Ну нет», – подумала Кайя, кидая в огонь все новые куски дерева.

Пусть будет побольше света! Ведь когда гейда выйдет из моря – она наверняка будет не одна.

«Он тоже приметил тебя, дева… Он даже спрашивал о тебе…»

Еще бы аклуту не приметить ее – он ведь спас ее из майны!

А она так и не сказала об этом гейде…

Кайя так старательно боролась со страхом, что не заметила, когда над водой поднялись два темных силуэта и бесшумно двинулись к берегу.

Она увидела пришедших из моря лишь в тот миг, когда в темноте, прямо за кругом света костра, зажглись два красных глаза.

Кайя вскочила на ноги, хватая шаманскую рубаху гейды и закрываясь ею, словно щитом.

Из темноты донесся смешок.

– Вот умница! Давай ее скорее сюда! Я продрогла до костей!

Кэрр подошла к костру, протянула руки. Ее била крупная дрожь. Кожа гейды посерела от холода, в волосах запутались водоросли. Кайя торопливо помогла ей всунуть руки в рукава и натянуть рубаху на мокрое трясущееся тело.

«Как она выжила в море?» – думала девушка. Но когда она заглянула в лицо гейды – вопросы исчезли. Сейчас Кэрр смотрелась почти ее ровесницей. Глаза сияли, зубы блестели. Сила моря, напитавшая гейду, рвалась наружу невидимыми лучами.

– А твой супруг… – Кайя оглянулась. – Разве он не… Ой…

Не было никакого великана в рыбьей маске. В десятке шагов от костра стоял огромный черный волк. Он был крупнее оленя, глаза багрово мерцали, а на спине, меж лопаток, возвышался острый треугольный плавник.

«Иногда аклут выходит на сушу и охотится в облике черного волка… Бойся, если собаки начинают рычать в сторону моря! Это значит, аклут затаился под водой, подстерегая неосторожных…»

– Мой муж согласен помочь