Я бы объяснила – как, но мне не хотелось, чтобы о делах Меллинга и Селины поползли сплетни среди слуг. Нужно было как-то избавиться от грума. Мы как раз проезжали мимо пустой длинной аллеи, и я предложила Уайтвуду немного пройтись. Грум поехал дальше, чтобы лошади не остыли. Он должен был захватить нас на обратном пути.

В промерзлой аллее, словно в трубе, свистел ветер. Не удивительно, что здесь не было никого из гуляющих! Я поглубже засунула руки в муфту, Уайтвуд поднял воротник пальто.

– Т-так что вы хотели мне рассказать? – спросил он, слегка стуча зубами от холода.

Я в красках живописала печальную участь несчастных влюбленных. Несомненно, отец Меллинга – этот старый скупой мешок с костями – вышвырнет сына из дома, едва узнав о его долге ростовщику. Или, что еще хуже, женит его на богатой злобной бабе.

– Всем известно, что богатые наследницы поголовно обладают злобным нравом! Судьба Меллинга висит на волоске!

Должно быть, трагическое завывание ветра придало убедительности моим словам, так как сердце Уайтвуда дрогнуло:

– Хорошо. Но мы-то чем можем помочь? Триста фунтов! К сожалению, я не располагаю такой суммой.

– Я тоже. Однако у мисс Виверхэм есть двести фунтов, и лучше не спрашивайте, как мы их добыли! (На самом деле Селина, готовая на все ради любимого человека, заложила свое ожерелье). Надеюсь, Скрупу этого будет достаточно. В крайнем случае, обойдется без процентов. Он и так уже ободрал нашего поэта до нитки!

Уайтвуд задумчиво покачал головой:

– Вы, должно быть, плохо знаете ростовщиков… Да скорее Тесса потечет вспять, чем мистер Скруп проявит сочувствие к должнику!

«Это я-то плохо знаю ростовщиков?!» – хотела вскрикнуть я, но сдержалась.

– Разумеется. И здесь нам понадобится ваша помощь. Предложите Скрупу что-нибудь. Какое-нибудь рискованное дело, на котором он мог бы сорвать хороший куш. О, придумала! Вы ведь недавно вернулись из Цинтры? Так предложите ему партию контрабандного зеленого вина.

Мистер Уайтвуд, как и Меллинг незадолго до него, был явно шокирован моими познаниями по части незаконных махинаций.

– Но зачем?! – едва мог он спросить.

– Затем, что после вас к Скрупу явлюсь я! Я знакома с мистером Тревором, а он давно держит этого типа на прицеле. (Чистая правда. По мнению шефа, Скруп был самым зловонным пузырем, когда-либо отравлявшим своим дыханием задворки Дорсет-стрит). Я пригрожу, что если Скруп не вернет Меллингу расписку, то мы с Тревором спустим на него всех собак. Думаю, в нашем положении порция изящного меткого шантажа будет очень кстати. Накануне выгодной сделки Скруп не захочет привлекать к себе внимание магистрата и согласится. Ручаюсь, что он возьмет эти двести фунтов, даже не поморщившись!

– В вашем плане мне не нравится только одно, – подумав, сказал Уайтвуд. – Вы что, хотите лично навестить этого мерзавца? На такое я никогда не соглашусь!

В этом вопросе Оливер был непоколебим. После долгих споров мы сошлись на компромиссном варианте: вместо меня к Скрупу должен был отправиться Нед Уолтер. Тут как раз появился грум с лошадьми, и Оливер помог мне усесться в коляску. Домой я ехала замерзшая до костей, но довольная, пряча улыбку за полями шляпки. Придуманный нами план мне действительно нравился.

Жаль, конечно, что ему не суждено осуществиться, однако Оливеру это знать не обязательно.

И третьим человеком в нашей команде будет отнюдь не Нед Уолтер.

* * *

Ближе к вечеру, когда солнце скрылось за темными городскими крышами, я оседлала Шайн и украдкой выскользнула из особняка. Хотелось верить, что мне удастся скрыть эту поездку от зоркого взгляда мистера Батлера, но я не очень-то рассчитывала на это. У нашего дворецкого был чрезвычайно острый нюх на сомнительные дела! Впрочем, лорд Фонтерой сейчас далеко, и даже если Батлер донесет ему на меня, он уже не сможет мне помешать. Да и не захочет, наверное.

Миновав продуваемое всеми ветрами открытое пространство набережной, мы с Шайн пересекли Тессу и кривыми переулками добрались до трактира «Черная кружка», где мой старый приятель Деннис любил проводить свободные часы, хвастаясь своими подвигами.

Перед трактиром, как обычно, топтались нищие, бродяги и всякое отребье. Эти люди были не настолько богаты, чтобы зайти внутрь, поэтому ждали снаружи. Ждали разного. Случайной подачки, пьяного в стельку клиента, которого можно обобрать в соседней подворотне, свежих сплетен, крепкой потасовки, которой можно поаплодировать или даже принять в ней участие. Наше с Шайн появление вызвало нехороший ажиотаж среди этой публики.

Только крайне наивный человек оставил бы здесь лошадь без присмотра, поэтому я подозвала мальчишку, выскочившего из задней двери с лоханкой помоев, бросила ему фартинг и попросила позвать Денниса. На мое счастье, приятель появился довольно быстро, пошатываясь и скаля зубы в приветственной улыбке:

– О, смотрите, кто к нам пожаловал! – распахнул он пьяные объятья. – Сама Стрекоза Ночи!

Ни у кого в Кречи я не видела таких белых зубов. Они добавляли Деннисовой физиономии толику хищности. «Подойдите-ка поближе, – словно говорила его ухмылка, – и кое-кто из вас унесет свои уши домой в шляпе!»

Каким-то образом ему удавалось дать понять это без единого слова, просто прислонившись к столбу под навесом трактира. Трое мрачных типов в лохмотьях, алчно поглядывающих на Шайн, предпочли молча сгинуть в ближайшей подворотне.

– Так зачем ты явилась? – спросил Деннис, когда мы удалились от трактира на условно безопасное расстояние. Я размышляла, где мы могли бы спокойно поговорить, но выходило так, что удобнее всего было просто устроиться посреди улицы. Проще найти прохладную воду в аду, чем спокойный уголок в этом бурлящем котле человеческих жизней!

Здешний район мы называли Грачовником. Люди здесь в прямом смысле жили друг у друга на головах. Каждый дом, от подвала до чердака, давал пристанище целому десятку семей: эринцам, приехавшим на заработки, поденщице с детьми, сапожнику, торговцу птицами… Даже крошечный грязный закуток под лестницей обычно бывал занят каким-нибудь бродягой, у которого в жизни не было ни одной близкой души, кроме облезлой псины.

Я прямо как в детство вернулась. Мы с Деннисом шли по улице, благоухающей сточными канавами, где-то невдалеке раздавались бранчливые и веселые голоса, а одно внезапно распахнувшееся окно изрыгнуло на нас поток такого витиеватого сквернословия, что Деннис даже уважительно присвистнул. Шайн настороженно повела головой. Мне хотелось ладонями закрыть ей уши.

– Значит, ты решила пощипать Скрупа? Дельная мысль! Я давно говорил, что пора прищучить этого негодяя!

Я мысленно похвалила себя за верный расчет: очевидно, Деннис еще не успел набраться до полного отупения, но принял на грудь достаточно, чтобы в его крови заиграл дух авантюризма.

– Поможешь? – спросила я.

– Без проблем. Скруп живет на Дорсет-стрит, снимает полдома у трактирщика Уоттона. Пес у трактирщика нормальный, с ним можно поладить. Просто кошмар, сколько собак развелось нынче в городе, да таких злющих, что некоторые дома приходится покидать в страшной спешке! Скруп обычно принимает посетителей внизу. Наверху в спальне стоит картотечный шкаф, где он хранит свои бумажки, с помощью которых вытягивает деньги из разных простаков. Не шкаф, а чисто золотая жила! Некоторые полжизни готовы отдать, чтобы запустить туда лапу!