Никита же врезал по еще одному противнику, используя в качестве оружия свою лиану. Она вытянулась словно копье, врезалась в защиту врага — призрачного буйвола — с такой мощью, что даже немного расплескала скрытую внутри него тьму. Но, как и предсказывал Найто, сила голого Живого дерева не смогла пробить усиленного сородичем эльфа духа. Вот только и Никита еще не закончил.

— Прости… — шепнул парень лежащей в его ладони лиане, а потом ударил по ней серым мечом из стали нежити, заранее протянутым одним из рыцарей смерти.

По лиане тут же пробежала волна дрожи, потом ее рассекло на блеснувшие красным части от столкновения двух чужеродных энергий. И новый толчок Никиты словно удар молнии в итоге все же пронзил призрака.

— И никакого именного оружия не понадобилось, — парень использовал прыжок Шинов через изнанку мира, чтобы перенестись к убитому им призраку. Удар ногой подкинул полупрозрачное тело вверх, и Никите только и оставалось, что прямо на лету выхватить из него пирамиду ключа, а потом закинуть добычу в лиану Живого дерева, восстанавливая все нанесенные серым клинком повреждения.

Теперь он был готов к новому удару.

— Ты не разочаровал меня человек, счет три — один. Ты хотя бы смог его размочить, но посмотрим, насколько ты отстанешь, когда мы закончим, — сказал Найто, и его Цики-Ши-Ноду оборвал существование еще одного призрака. — Четыре — один…

«Хм, — Никита неожиданно осознал, что несмотря на то, что они с эльфом играли с чужими жизнями, его захватило это соревнование. — Стыдно, но ничего не могу с собой поделать».

«Тут нечего стыдиться, — неожиданно поддержала парня Си, хотя он, наоборот, ожидал от древней книги какой-нибудь реплики о деле света и пагубности отвлечения на столь банальные желания. — Помнишь, то исследование о крысах? Так вот там же было и о том, что игры — это часть любого живого существа. В детстве они помогают нам формировать наше сознание…»

«А, я слышал, социализация, — вмешался Никита. — Но как это связано со мной сейчас?»

«Слушал бы меня до конца, не прерывая, узнал бы, — Си немного повысила голос. — Социализация — это лишь малая часть того, что дают игры. Главное, это то, что они формируют сознание. Понимаешь… Останови во дворе детей, которые носятся, галдят и как будто во что-то играют. Останови и попроси назвать правила этой игры, и половина не сможет ничего сказать, а показания другой половины будут так отличаться, что тебе покажется, словно они просто не должны понимать друг друга. Но они при этом понимают и играют. Так работает ваше сознание. Вы сначала что-то делаете, потом осознаете это и потом на основании этого формулируете правила. Игра заложена в природу любого живого существа, без нее мир был бы совсем другим. Как мне кажется, чем-то более глупым и жестоким…»

«Так странно…» — Никита по-новому взглянул на проснувшийся в нем, как оказалось, детский инстинкт.

Впрочем, это удивление не помешало парню действовать точно и расчетливо. Клинок из серой стали снова полоснул по лиане, и зелено-красное копье опять устремилось вперед. Причем парень направил его так, что оно проткнуло не одного призрака, а сразу трех. Они стояли так кучно, что это было совсем не сложно. По крайней мере, пока слуги короля не приспособились к атакам Никиты.

— Четыре — четыре, — парень озвучил новый счет, а потом, подначивая Найто, добавил. — Кстати, тебе не кажется ироничным, что мое оружие зеленого цвета? Кажется, подобная расцветка больше бы подошла эльфам.

Найто ничего не ответил, только скрипнул зубами и опять вырвался на одно очко вперед.

«Кстати, Си, — Никита не стал спешить с ответом на набранные Найто очки, немного сдерживая себя. — Я вот пытался понять, как твоя история про игры связана с крысами. Ведь с них же начался наш разговор… И, кажется, я стал и сам вспоминать ту книгу. Там была глава про то, что крысы взрослеют и развиваются через игры. Причем игры у них — это борьба. Ничего серьезного, никаких ран, просто одна крыса валит другую: кто сверху, тот и победил».

«И ты вспомнил, что слабые крысы перестают играть с сильными, если те никогда не проигрывают? — усмехнулась Си. — Хотя бы тридцать процентов шанса на успех — это то, что нужно, чтобы энтузиазм не пропадал. И вот ты теперь решил, что не следует уж слишком опережать Найто? Чтобы в нем не угас интерес и не пропала вера в себя?»

«И это тоже, — честно признался Никита. — Но главное, когда я осознал, что и почему делаю, и взял под контроль этот игровой энтузиазм, то понял, что лишняя скорость может еще и привести к ошибкам. Меня-то призраки вряд ли достанут, но вот кто-то из их носителей, стоит мне хоть немного промазать, получит не легкую рану, а сразу что-то летальное».

«Орден бы гордился таким мастером, как ты…» — просто ответила древняя книга и замолчала.

Замолчала, чтобы не продолжить, потому что, учитывая все ее воспоминания о свете, каким он был раньше, существовала и альтернатива — что такого последователя, как Никита, просто бы попытались убить, чтобы он не подрывал авторитет живших в то время магистров и их политику. Но это, решила Си, ее ученику знать пока не нужно. Да пусть он и сам хоть сто раз о чем-то подобном догадывается. Но знать наверняка — точно не нужно.

А сражение тем временем продолжалось. Человек и эльф уверенно сдерживали атаки одержимых призраками пленников, у них под ногами росла груда раненных, но освобожденных носителей… И в этот момент на стене появились отряды тех, кто пришел вместе с ними из Черной шахты.

— За мастера! — впереди стройных рядов бледных, но все равно прущих вперед с уверенностью танка пленников шли трое. Крупный пушистый мехведь с огромным двуручным мечом, тощий эльф, сжимающий в одной руке дубинку, а в другой серебряную корону, и окутанный Красным пламенем молодой орк с раздобытым где-то топором.

Никита отметил про себя, что Хвост опять показал себя храбрым воином, и, кажется, он заслужил право следующим получить оружие из серебряного дуба. Только расставаться с лианой, которую он использовал в качестве копья, и превращать ее в новое дерево, парень пока не собирался. Призраков было еще много, да и соревнование с Найто, несмотря на все умные мысли, не хотелось сбрасывать со счетов.

«Ого!» — выдала в этот момент Си, когда вырвавшийся вперед одержимый, выделяющийся среди своих лысой головой с многочисленными шрамами, добрался до одного из пленников и достал его своим усиленным кулаком.

Несчастного дварфа — Никита с сожалением отметил, что это был сам мастер Гоудо — просто размозжило словно от удара огромного молота. И сразу стало понятно, что имел в виду барон, когда говорил, что одержимые призраками очень опасны. Сам-то парень и эльф держали их на расстоянии. Никита так еще и выкидывал призраков из тел, лишая тех части дарованной Королем силы. Но вот у остальных пленников такой возможности не было.

Парень сразу начал мерцать, готовясь перенестись на ту половину поля боя, чтобы проредить щупальцами света ряды носителей призраков и помочь своим союзникам. Но, как он уже рассчитал, переход занимал пять секунд — целая вечность, когда в кулаках врагов оказалась скрыта такая огромная мощь. К счастью, среди пленников нашлись те, кому хватило силы, чтобы выстоять эти мгновения.