– Да вот надыбал одного старичка, мне его подсказал коллекционер мой, Яков Самуилович. Сейчас поеду встречаться.

Борис Михайлович был невероятно стар, абсолютно лыс и на удивление бодр.

В первый момент, когда Никита увидел его, он даже подумал, что старичок прямо сейчас отдаст концы, таким чахлым и заморенным он выглядел. Сухонький, скрюченный, с запавшими темными глазами, он напоминал маленькую, смертельно больную обезьянку. Но уже в следующее мгновение это впечатление исчезло. Старичок завозился в кресле, прокашлялся и окинул гостя вполне живым и ясным взглядом.

– Это вы мне звонили, молодой человек?

– Совершенно верно, оперуполномоченный Строганов, – представился Никита.

– А по имени-отчеству как прикажете?

– Никита Сергеевич. Но можно просто Никита.

– Благодарю, конечно, но не выношу фамильярности, – поморщил нос Борис Михайлович. – Яков Самуилович сказал, вам нужна консультация? По какому вопросу?

– Мне нужно узнать, кто мог сделать вот эту вещь. – Никита достал из кармана коробочку с камнем.

– Любопытно, – пересаживаясь к секретеру и открывая его крышку, пробормотал Борис Михайлович. – Давненько ничего интересного не видел. – Он подтянул к себе огромную лупу, прикрепленную к стенке секретера, включил яркую настольную лампу и, взяв в руки протянутый Никитой камень, принялся изучать его. – Цепочка, очевидно, сделана давно, плетение и металл…

– Эксперты установили, что это работа конца шестнадцатого – начала семнадцатого века, – вставил Никита.

– Интересно. А вот камешек чистой воды подделка. Хотя и умелая, и… знаете, в Афинах я был однажды в ювелирном магазине, там торговали копиями античных ювелирных изделий, найденных при раскопках. Так вот этот камешек напоминает мне что-то подобное.

– Так и есть. Говорят, что подлинник был очень старинный. Но меня интересует мастер, который мог изготовить эту копию, притом, скорее всего, по фотографии. И так, чтобы ни сам владелец, ни его близкие не сразу подлог заметили.

– Ну, приди вы ко мне лет десять-пятнадцать назад, я бы ответил вам не задумываясь, но сегодня… Увы, иных уж нет, а те далече, – горько вздохнул Борис Михайлович. – Разумеется, эту вещицу мог сделать я, но я ее не делал. Яновский умер два года назад. Натансон давно эмигрировал…

Слушая Бориса Михайловича, Никита пришел к очевидному выводу, что толку от этого визита не будет никакого. Старичок застрял в прошлом веке и о делах сегодняшних имеет весьма смутное представление.

– Благовещенский умер… Вот разве что его сын! – внезапно оживился Борис Михайлович. – В свое время мальчик подавал большие надежды. Конечно, сейчас ювелирное искусство обрело новые формы, эстетику, и, если хочешь преуспеть в наше время, надо гнаться за модой, но ведь и мастерство никто не отменял. Позвоните ему! Сейчас я найду телефон, – доставая из ящика очень ветхую, стянутую черной резинкой записную книжку, обещал Борис Михайлович. – Очень толковый молодой человек. Ну вот. Записывайте.

«Молодому человеку» оказалось не менее пятидесяти лет, и был он владельцем собственной ювелирной фирмы, располагавшейся в современном здании, чистом, ярко освещенном, с надежной охраной.

Никиту Павел Михайлович Благовещенский встретил на проходной лично.

– Так, значит, Борис Михайлович еще жив? Крепкий старик, – ведя Никиту по коридорам, качал головой Благовещенский. – Ну а от меня вам что понадобилось?

– Консультация. Мне надо найти мастера, изготовившего одну копию.

– А зачем? – распахивая дверь кабинета, коротко спросил Благовещенский.

– Мне надо найти заказчика этой вещи.

– Ясно. Давайте посмотрим. Но не обещаю, что смогу помочь. Если изделие достаточно сложное или виден яркий авторский почерк это одно, а если рядовая копия, тут уж извините.

Никита достал коробочку с камнем.

– Любопытная вещица. Цепочка подлинная? – разглядывая камень, поинтересовался Благовещенский.

– Да. Копию, скорее всего, делали по фотографии.

– Гм… Ну что ж. Если говорить о моих сотрудниках… Нина Николаевна, пригласите ко мне Сашу Марусина, – попросил он по громкой связи секретаршу. – Если эту работу выполнил не он, помочь вам не смогу. В городе много мастерских и частников, всех я, к сожалению, не знаю. А есть еще шанс, что вещь могли сделать в другом городе.

– Добрый день, Павел Михайлович, вызывали?

– Проходи, Саша. Присаживайся. Такой вопрос, не ты, случаем, делал эту вещь? – Благовещенский положил на середину стола камень.

– А что случилось? – поинтересовался Саша, не торопясь разглядывать вещь, чем фактически признался в ее изготовлении.

– Полицию интересует заказчик этой вещи, – правильно понял вопрос сотрудника Благовещенский.

– Послушайте, Александр?..

– Евгеньевич, – робко ответил мастер.

Молодой, лет тридцати пяти, худой и длинный, как стропила, с жидкими, прилизанными волосами.

– Евгеньевич. Так вот, у нас нет к вам никаких претензий, но нам очень нужно найти заказчика этой вещи. Помогите, пожалуйста, – проникновенно попросил Никита.

– Я не знаю этого человека, ему рекомендовали меня какие-то общие знакомые, – то и дело посматривая на Благовещенского, приступил к рассказу Александр Евгеньевич. – Мы и виделись с ним, собственно, всего два раза, когда он обсуждал заказ и потом, когда я его передавал.

– Когда это было и при каких обстоятельствах?

– Он позвонил месяца полтора-два назад. Предложил работу, сказал надо изготовить для жены кулон, материал мой. Я согласился встретиться.

– А где вы встречались?

– У меня. Я живу один. Он приехал, привез фотографии, сказал, жена была у друзей за границей, увидела там у кого-то вот такую вот подвеску и теперь житья ему не дает. Надо сделать максимально точную копию. Мне это показалось странным. Вещь была явно старинной, очень, но совершенно не декоративной. Просто булыжник. Я предложил сделать что-то поинтереснее, можно даже копию какого-то известного украшения, но он не соглашался. Ну нет так и нет. Хозяин – барин. Я сделал. Позвонил ему. Он приехал, забрал. Второй раз он очень спешил, даже не раздевался. Вошел, посмотрел работу. Отдал деньги, и все.

– Ясно. А как его звали?

– Егор, кажется? А может, Вадим? У меня, знаете ли, плохая память на имена, – жалко улыбнулся мастер.

– Хорошо. А связывались вы с ним как?

– По телефону. Он мне позвонил, потом еще звонил, спрашивал, как идет работа, а потом я ему сообщил, что все готово. Но я его номер стер, когда мы рассчитались. Не люблю телефон захламлять ненужной информацией.

– Чудно, – сдерживая раздражение, проговорил Никита. – Ну а как он выглядит, вы запомнили?

– Разумеется. А как же. Хотите, нарисую?

– Конечно, хочу, – вздохнул Никита, понимая, что имеет дело с человеком-чудаком.

С карандашного наброска на Никиту смотрел Олег Демченко, двоюродный брат покойного Овечкина. Бинго!

Никита не помчался в отделение. Он зашел в «Теремок», навернул борща, закусил блинчиками и в прекрасном настроении двинулся на службу. Демченко от него теперь деться было некуда.

– Никита, ты где пропадаешь? – встретил его с порога Митька Крупенин. – Тут у тебя труп Демченко. Он же у тебя в числе подозреваемых проходил?

– Кого? – Никита так и шлепнулся на стул. В горле поднялась изжога.

– Олега Демченко, родственника Овечкина. Дежурная группа уже