и по сей день есть площадь и подъем Грилло (salita del Grillo). Здание дворца украшает изящная средневековая башня. На протяжении XVIII века здесь долгое время жил Онофрио Грилло, известный больше как маркиз Грилло.

О его колоритной личности впоследствии слагались многочисленные бурлескные байки, несомненно обогатившие народное творчество. Благодаря ему и размашистость, и скаредность этого человека приобрели поистине эпические масштабы. Не исключено, что в легенду о разгульном и одновременно прижимистом антисемите маркизе Грилло в некоторой степени вплелись сведения о странных выходках и жадности его дяди Бернардо.

Одна из таких невероятных историй повествует об обыкновении маркиза швырять камешки с высоты башни своего дворца в проходящих по улочке евреев. Но всему есть предел. Иудеи, устав от наглых выходок, подали жалобу папе Пию VII. Тот призвал Онофрио и, игнорируя его отпирательства, приказал прекратить хулиганский камнепад. Аристократ уступил воле понтифика, но, как гласит легенда, пожаловался, что евреи сами первыми бросались в него фруктами. Поэтому запросил и получил добро заменить камешки на плоды. Однако хитрец оставил за собой выбор даров природы. Поэтому вскоре на головы несчастных посыпались… увесистые шишки!

Еще одна байка связана с женитьбой Онофрио.

В первую брачную ночь молодая жена, стыдясь показаться нагой перед маркизом, отправилась в кровать в ночной рубашке и длинном «польском» кафтане, окутывающем ее с груди до пят. Маркиз Грилло при виде столь серьезного обмундирования вначале опешил. Но потом воспрял, воскликнув: «Подожди-ка!» И облачился во все свои лучшие одежды, включая сапоги со шпорами и хлыст. И в таком облачении вступил с молодой женой в брачный бой.

Слева от церкви начинается длинная и величественная улица Джулиа (via Giulia)[66], заложенная Донато Браманте в 1508 году по указу папы Юлия II, замыслившего связать город с Ватиканом. В те годы Рафаэль и Микеланджело уже трудились над украшениями папских покоев и Сикстинской капеллы. Улица должна была положить конец хаотичному сплетению улиц, недостойному подступов к святому престолу и папским владениям. Здесь, на улице Джулиа, в доме № 85 жил Рафаэль.

В замыслах папы также было объединить все разобщенные трибуналы Курии под крышей одного величественного здания. Юлий II, еще недавно назначивший Браманте главным архитектором перестройки Собора св. Петра, избрал своего фаворита для этого срочного предприятия. Тем не менее дворец так и не был завершен. Остатки фундаментов и гигантской рустовки можно обнаружить у дома № 62, в промежутке у переулка Чефало и улицы Брешиани. Из-за причудливой формы эти развалины получили прозвище «софа улицы Джулиа». А по поводу замороженного папского долгостроя существует прелюбопытная история. Слушайте.

В римском жаргоне есть свое обозначение халявы: «a ufo». Это типично римское словечко, постепенно вошедшее и в итальянский язык. Так вот, оно как раз появилось во времена перестройки Собора св. Петра, когда необходимые для строительства материалы освободили от налогообложения. Ящики с таким грузом помечали специальными буквами «А», «U», «F», что означало – «на нужды строительства» (лат. ad usum fabricae).

Гнев апостола

На дворе стоял 1510 год. Уже четыре года назад Браманте смог убедить Юлия II, что необходимо снести старую базилику святого Петра для возведение новой, великолепной. Папа призвал архитектора на беседу и произнес: «По известной причине, Нам (т. е. папе) хотелось бы, чтобы католический мир называл Нас Третьим основателем города. Прямой улице, которая отныне будет носить Наше имя, Джулиа, пришло время подарить достойное убранство в виде Дворца для нужд Правосудия. Мы хотим видеть его величественным и просторным, колоссальной кладки из огромных блоков травертина. Ты, Браманте, будешь его зодчим». Так Браманте пришлось снова ехать в Рим из своего Урбино и приниматься за работу.

Прошли месяцы. И однажды, проходя по площади св. Петра, изумленный архитектор увидел призрака. Это был разгневанный апостол Петр, который не простил мастеру разрушения своего привычного храма и пообещал, что «Рим никогда не отпустит тебя в Урбино». Браманте не на шутку испугался явлению, но папе ничего не рассказал. Однако вознамерился прервать работы по постройке Дворца правосудия и попросил папской аудиенции.

«Ваше святейшество, я очень устал… Смерть моя близка, и я хочу вернуться в Урбино», – сообщил он.

«Да ты в своем уме? Какая из могил может сравниться с базиликой, что ты воздвиг? Обещаю, ты найдешь покой под сенью святого Петра». Но лучше бы он этого не говорил… Бросившись в ноги папе, Браманте подробно описал ему ночную встречу с апостолом. Никакие мольбы, увещевания и угрозы не действовали. В тот же день Браманте решил уехать из Вечного города. Но, взобравшись на коня и попрощавшись с Римом, он почувствовал недомогание и страшный жар. Мастеру пришлось вернуться домой и лечь в постель… с которой он больше не встал.

Папу охватили тягостные мысли, и строительство Дворца правосудия было прекращено. Так фундамент и стены долгое время стояли в запустении, пока частично не были разобраны и включены в новые кварталы города.

* * *

Помимо «софы», обратите внимание слева на Обезьяний переулок (ит. разг. vicolo della Scimia). Сюда некогда выходили тюремные окна с решетками. При желании через них узники могли пообщаться с родными, зовущими их снаружи. До окон заключенным приходилось карабкаться. А поскольку в одном окне умещалось по нескольку лиц, рук и ног, это зрелище напоминало кишащих в клетке обезьян. Отсюда и название проулка.

Пройдя еще несколько метров по улице Джулиа, около дома № 151 вы увидите огромный портал. Это – вход в церковь Санта-Мария-ди-Монсеррато, или Испанскую церковь (Chiesa degli Spagnoli). Внутри с момента переноса из Собора св. Петра (1881) покоятся останки одного из самых противоречивых пап Ватикана – Родриго Борджиа.

Родриго Борджиа, вечное пугало

Как только прах папы Борджиа оказался в этой церкви, призрак Родриго, известного с 1492 года как папа Александр VI, принялся разгуливать по окрестностям. Говорят, он появляется и в наши дни, в кроваво-красном облачении с капюшоном, скрывающим телесное уродство, – вечное наказание за непотребства, учиненные вместе со своими детьми во время пребывания у церковного кормила. На момент избрания на святой престол Родриго уже имел четверых детей от Ваноцци Каттанеи: Чезаре, Джованни, Гоффредо и Лукрецию.

О последней чего только не говорили: и доброго, и злого. Как бы то ни было, с подачи предприимчивого папаши Лукреция трижды была замужем. В 13 лет она вышла за Джованни Сфорца, хотя в одиннадцать успела помолвиться как минимум дважды.

Как только союз со Сфорца распался, был заключен брак с Альфонсо Арагонским, случайно получившим удар ножом на ступеньках Собора св. Петра, а затем задушенным шурином Чезаре