в папском дворце. Наконец, пришла очередь Альфонсо д’Эсте, герцога Феррары, где Лукреция и закончила свои беспокойные дни.

Три брака в жизни, наполненной убийствами, инцестами и постоянными любовниками. Вот ужасающий образ Лукреции и ее окружения, созданный противниками рода Борджиа. Особенно жестокие обвинения в сторону кровавого семейства выдвигал Буркард Страсбургский, церемониймейстер Ватикана. По его данным, 31 октября 1501 года Александр VI и Лукреция совершили своего рода сатанинский шабаш, вошедший в историю как «бал каштанов». Идеологом оргии стал Чезаре Борджиа, который организовал разнузданные танцы нагих потаскух среди подсвечников. В дикой пляске продажные дамы собирали ртом с пола разбросанные повсюду каштаны.

Но если Борджиа воплощали собой плотскую греховность, насилие и жестокие амбиции, то Лукреция стала символом глубокой безнравственности. Ее деяния даже подстегнули лютеранское движение. Говорили, что Лукреция имела полое кольцо, содержащее сильнейший яд собственного приготовления. Жертва такой смеси умирала за одну ночь в страшных муках. Этим кольцом милая женщина отправляла на тот свет своих любовников, одной рукой нежно поглаживая их, а другой – всыпая в бокал смертельный порошок.

Латеранский совет 1516 года признал Родриго Борджиа Антихристом. Один из монахов заявил, что даже лично присутствовал при подписании его договора с сатаной. Обнаружились свидетели, видевшие семь черных обезьян, карауливших в последние часы смертное ложе Родриго. Говорят, он сам приговорил себя к смерти, случайно выпив яд, предназначенный некому кардиналу.

Похоже, так и произошло, потому как его тело страшно почернело и вздулось после агонии и еле-еле втиснулось в гроб.

Венецианский посол Антонио Джустиниани писал: «Я никогда не видел более ужасного и устрашающего тела усопшего. Труп чудовищно перекорежило. Это уже не напоминало человека». До сих пор бесформенное чудище в кроваво-красном плаще шатается по улице Джулиа, безуспешно мечтая обрести покой.

Продолжайте путь по улице Джулиа до дома № 262. Справа окажется небольшая церковь Санта-Мария-дель-Орационе-э-Морте, место собраний братства, занимавшегося захоронением безымянных трупов. В подземельях этого здания до сих пор имеется зал древнего подземного кладбища, «украшенный» костями неизвестных. На фасаде храма мраморная табличка содержит следующую латинскую эпитафию о смерти: «Hodie mihi, cras tibi» («Сегодня к тебе, завтра ко мне»). Табличку держит «старая карга с улицы Джулиа» (по определению из сонета Джузеппе Джоакино Белли). То есть сама Смерть в образе крылатого скелета. Однако не все трупы, найденные братьями, нашли свой приют в подземелье. Один из покойников как-то воспротивился.

«Мертвец», не желавший успокоения

29 июня 1704 года члены т. н. Братства смерти получили весть, что вот уже три дня за стенами ворот Сан-Паоло недвижно лежит труп человека, возможно крестьянина, и никто его не хоронит. Братья отправились в путь для исполнения своего грустного долга. Придя на место, они действительно обнаружили описанного покойника, ничком лежащего на земле. Тело положили в деревянный гроб, взвалили его на плечи и понесли к церкви Санта-Мария-дель-Орационе, чтобы достойно похоронить.

Но ноша оказалась непосильно тяжелой, и, как описывает современный событиям хронист Франческо Валезио, братья решили опустить гроб на землю и чуть перевести дух. Спешить им было некуда, ведь мертвец бы вряд ли пустился наутек. Однако… пока компания могильщиков стояла в тени и спокойно разговаривала, из ящика высунулась рука: покойник задвигался!

Братья, взяв ноги в руки, дали стрекача, вопя от ужаса. Однако, набравшись смелости, они все же решили вернуться и взглянуть поближе на чудо. Выяснилось, что покойник действительно ожил и страшно обрадовался, когда вместо кладбища его понесли в больницу к «отцам благих дел» (Ospizio dei Padri Fatebenefratelli). Там в «разверстые железом уста ему влили живительные снадобья. Множество любопытствующих пришло посмотреть на него».

Итак, вы дошли почти до самого конца улицы Джулиа. Совершенно особая и узнаваемая составляющая этой части улицы – фонтан с огромным маскароном работы неизвестного зодчего. Глаза каменного гиганта смотрят прямо на дворец Фарнезе (Palazzo Farnese). Изо рта красавца по особым случаям вместо воды лилось вино. Так, например, произошло в день сошествия Святого Духа в 1720 году.

Тогда аристократ Марко Антонио Дзондадари был объявлен великим магистром Мальтийского ордена. По такому случаю фонтан Маскарона одаривал народ вином до четырех часов утра.

Мы оказались в самом подходящем месте, чтобы поговорить об одной из удивительнейших тайн Рима – о его имени. Точнее, именах.

Три имени Рима

Одна из легенд гласит, что у Вечного города три имени: одно – общеизвестное, одно – тайное и одно – божественное. С первым именем город стал известен в веках. И хотя часто истоки названия Рима возводят к его основателю Ромулу, вполне возможно, что произошло как раз обратное и истинно «римским» именем мы обязаны второму спасенному волчицей близнецу.

Итальянское «Roma» также могло восходить к понятию «мужество» (Rome) на языке пеласгов. Пеласги, объединившись с троянцами, действительно основали множество городов в Лации. Латины называли город Валентия (Valentia – сила, мужество, крепость). Это было то самое время, когда Эней плыл по водам Тирренского моря, спасаясь из Илиона (Трои). Однако именем «Роме» звали еще и племянницу Энея, а также троянку, поджегшую корабли беглецов и таким образом заставившую их сойти навсегда на берег Тибра. Великую реку Рима также ранее называли Румон или Румен… Кроме того, существует предположение, что в имени Рима не обошлось без богини Румии, защитницы новорожденных, чье святилище находилось близ Руминальской смоковницы, места нахождения корзины с близнецами.

Как бы то ни было, если с общественным именем все запутано, то уж с тайным – и подавно. Сохранять в тайне истинное имя города означало сохранить его от вражьего сглаза. Ведь неприятель мог использовать его и наслать проклятье. Тайное имя знали только самые первосвященники, жрецы, цари и императоры. Они передавали его по наследству своим преемникам.

Разболтавшего тайное имя ждала смерть. Так случилось с трибуном Валерием Сораном, который упомянул городской «шифр» в своем (впоследствии уничтоженном) труде «Эпоптиды» («Раскрытые тайны»).

Теоретики иногда приводят в качестве этого секретного имени АМОР, что само по себе достаточно тривиально, ибо является словом РОМА (лат. Рим), написанным в обратном порядке. В слове АМОР (лат. «любовь») есть явная отсылка к имени богини любви и красоты Венеры, важной вершительнице судеб города. Это предположение о тайном имени АМОР подкрепляется одной из настенных надписей, обнаруженных в Помпеях. В этом «кроссворде» буквы, заполняющие магический квадрат, слова РОМА и АМОР чередуются.

Согласно легенде, на одних из врат Рима был начертан магический палиндром (поскольку само использование этого слова было