ничего не требую от своего сына, господин. Полагаю, гонец с письмом застрял где-то на пути в Талисию. Вы же знаете, как это бывает.

– Мы писали ему семь раз.

– Тогда, уверена, он слишком занят и дела не отпускают его.

– Какие дела?

– Помилуйте, господин, откуда я могу знать? – возмутилась женщина, стараясь не терять самоконтроль. – По-вашему, мы с ним ведём тайную переписку, и я одна знаю, чем он там занимается? – она нервно усмехнулась.

– Вы сами это сказали, – ответил мужчина потяжелевшим голосом.

Селена вспыхнула.

– Да как вы смеете?! Вы обвиняете меня в заговоре?! – она отшатнулась, рисуя на лице выражение праведного гнева. – Я столько лет была верна этому дому, этой семье, и вот что я получаю, когда единственный мой защитник оставил меня! О, я несчастная, за какие грехи мне приходится выслушивать всё это? – она скорбно прижала ладонь к лицу. Ей даже удалось пустить слезу.

Лейс молча наблюдал за её наигранной театральной трагедией, после чего вновь заговорил:

– Слухи о некоем союзе с Талисией просочились в народ. Мятежники, которых мы казнили, все как один упоминали о нём. Что вам об этом известно?

Лицо Селены исказила ярость.

– Я не намерена больше этого терпеть, – прошипела она, после чего развернулась и зашагала к выходу.

– Стоять, – рявкнул Лейс. – Вы уйдёте, когда я прикажу, саеда.

Женщина резко обернулась. Ей очень хотелось плюнуть в лицо ненавистному пасынку каким-нибудь проклятием, но она знала, что ничем хорошим для неё подобное не закончится. Вместо этого она бесцеремонно прошлась по комнате и упала прямо на диван с подушками, устраиваясь на нём поудобнее.

– Я слушаю, почтенный халиф. В чём ещё вы готовы обвинить бедную женщину?

– Ваши истерики, саеда, красноречивее слов, – проговорил Лейс, не скрывая пренебрежения. – Я не имею привычки выдвигать пустых обвинений тем, кто ни в чём не виноват. Из достоверных источников мне стало известно, что ваш сын посещал гарем правителя, где встречался с вами, притом, что никто, кроме моего отца и прислуги, не имел права заходить туда. В связи с этим я повторяю свой вопрос: что вам известно о союзе Эгриси с нашим главным врагом и предателем?

Селена побледнела.

– Кто вам такое сказал? Это всё ложь! Меня и моего сына хотят оклеветать, господин. Он ни в чём не виноват и ничего не знает ни о каком союзе с Талисией! Клянусь вам светлой памятью о моём возлюбленном супруге и вашем доблестном отце, – женщина осенила себя знамением и пробубнила молитву.

Лейс поднялся из-за стола, обошёл его, присел на край и скрестив руки на груди, продолжил:

– Я был бы рад вам верить, но есть ещё кое-что, – он выжидательно буравил женщину взглядом. Той несмотря на мягкие подушки, стало тесно и жёстко. – Насколько мне известно, Кобос приходил не только к вам. Что вы скажете, если я приглашу сюда саеду Диану и задам ей несколько вопросов?

Селена побледнела как мел.

– Не понимаю, почему я должна быть против? – ответила она упавшим голосом. – Делайте с ней, что хотите. Теперь это ваш гарем. Мне нет до этого никакого дела.

– Вот и славно, – на губах мужчины заиграла уничтожающая улыбка. – Уверен, когда я всё выясню, сомнения и недопонимания развеются. Я вполне готов закрыть глаза на ваши встречи с сыном, саеда. Я же не сатрап какой-нибудь, всё могу понять. Но если я узнаю, что вы что-то замышляете за моей спиной, ни вы, ни ваш сын не успеете уйти от ответа. Уверен, мы поняли друг друга.

Окончив свою речь, Лейс резко отпрянул от стола и вернулся к прерванной работе. Он больше не удостаивал женщину взглядом, тогда как Селена просто не находила в себе сил подняться и выйти. Ей всё же удалось не упасть, хоть она и споткнулась разок, вышагивая нетвёрдой походкой в сторону двери. Голова кружилась от бури мыслей и планов, от страха за своё будущее, которым обязан был обеспечить её сын. Она давно бы уже сбежала, как Мессима или превратила в ад жизнь обитателей замка, если бы не была до смерти тщеславной и жадной особой. Она много лет терпела своё унизительное положение, чтобы стать повелительницей Эгриси за счёт Кобоса, а теперь гадкий отпрыск её главной соперницы намеревался спутать все карты. Этого Селена допустить не могла.

Всё то время, пока она шла к себе, женщина крепко сжимала кулак, но не столько от ярости, сколько от желания не потерять то, что удалось стащить с подушки на диване Лейса. Оказавшись у себя в комнате, она вынула из-под половицы мятую пыльную тряпичную куклу и только потом разжала пальцы. На её ладони темнел длинный, тёмный вьющийся волос. Селена победоносно улыбнулась. Обмотав его вокруг шеи куклы и закрепив шнурком, она пробормотала нечто бессвязное на непонятном языке, после чего страшная игрушка на мгновение осветилась красным сиянием. Продолжая зловеще улыбаться, женщина с наслаждением вонзила булавку ей в голову.

ГЛАВА 38 Новые знакомые

– Иди сюда, скорее! – звонко верещала девочка, подпрыгивая на месте от нетерпения. Она уже расставила в стороны руки и беспокойно ожидала, пока годовалый малыш отыщет, наконец, точку опоры и начнёт вышагивать в её сторону на полусогнутых, нетвёрдых ножках.

– Не спеши, Василь, вот так, – поучала его вторая девочка. Она только что перестала удерживать братца, который вознамерился во что бы то ни стало дойти туда, где его очень ждали.

– Ты же мой хороший, – радовалась первая из сестёр, глядя на неуклюжую походку брата. – Давай ещё чуть-чуть!

Василь не дошёл совсем немного. Упав на попу, он немедленно встал на четвереньки и со звонким хохотом ринулся на сестру. Юлия тоже рассмеялась, беря его на руки.

– Сегодня он впервые пошёл, Карина! – радостно вопила она, кружась с малышом и поднимая пыль с земли босыми пятками. – Расскажем маме, когда придёт!

– Ты молодец, Василёк! Такой большой, такой сильный! Защитник.

Девочки щебетали около мальчишки на все лады. Ему же вся эта суета вокруг своей персоны нравилась неимоверно, потому он то и дело принимался заливисто смеяться, утыкаться в грудь сестре или просто лопотать о чём-то своём на одном ему понятном языке. Девочки ещё немного поиграли с братцем, но когда тот, устав от уроков ходьбы, начал капризничать, увели его в дом.

Увлечённые своим занятием, девочки даже не обратили внимания на человека, который сидел чуть поодаль на лавке у дома с противоположной стороны улицы и внимательно наблюдал за игрой. Человек улыбался, изредка утирая скупую слезу. Но то были слёзы радости. Калли была счастлива