ночью, отработав восьмичасовую вахту, никто не сможет спасти её в шторм, скорее только сам утонет. Никто не будет волноваться о её здоровье, никто не будет каждодневно заходить, справляясь о её самочувствии.

Если для Томаса это было обычным делом, то для девушки из аристократии это мечта. Несбыточная мечта. — с грустью подумала девушка, решительно поднимаясь с кресла, отставляя свой бокал.

— Извините. — твёрдо произнесла она. — Я себя дурно чувствую, разрешите удалиться. — и, не слушая удивлённых, даже разочарованных возгласов, Софи двинулась к двери, а затем и в свою комнату.

Такого как Томас я не найду здесь. — крутилась в мозгу мысль. — Здесь даже некем его заменить.

— Она болеет. — заявил седобородый доктор, наведавшийся к чете Кэмпбеллов. — Скорее всего сильное эмоциональное и душевное потрясение по возможной потере брата. Тем более пережить шторм, увидеть множество людских смертей, да ещё и нельзя сбрасывать со счетов возможное переохлаждение. Постельный режим.

Глава 4

— Ты чего такой грустный? — по-дружески вновь хлопнул по плечу Каллидуса Янтарь.

— У меня от твоих хлопков уже спина болит. — угрюмо проворчал тот.

— Ничего-ничего тебе полезно, а-то как глыба льда идёшь, ни с кем не разговариваешь, даже обидно.

— Это тебе-то? — насмешливо скосил глаза в его сторону вампир, шагая за Обелиском по лесной тропинке. Янтарь как-то сразу погрустнел.

— Я же помочь пытаюсь… — серьёзно, чуть обиженно протянул он.

— А где Ятаган? Клялся, что с нами пойдёт, а сам… — перевёл тему Каллидус, наклоняясь, чтобы сорвать спелую ягодку.

— Вы про меня? — послышался сверху знакомый голос. — Кобальт задержал, зануда старый, давно ему пора на покой, а он все никак не может оставить свою любимую историю.

"Настоящий правитель должен знать свое прошлое, чтобы не допускать таких же ошибок в будущем!" — гнусаво протянул маг, ненашутку раздраженный, но сохраняя приподнятое настроение духа.

Каллидус задумчиво положил в рот ягоду, наблюдая за приземлением новоприбывшего.

— Летаешь ты так же как и дерешься. — наконец задумчиво изрёк он, улыбнувшись.

— То бишь прекрасно. — ещё шире просиял Ятаган, его ямочки ослепительно блеснули в сумерках.

— Остряки, — цокнул Янтарь. — Замолкните, мы пришли.

Группа вышла на поляну, преподаватель Сон-Трей встал по её центру, а ребята расположились по краям, образуя круг.

Все к чему-то приготовились.

— Тебе лучше отойти назад, а-то мало ли что может случится. — шутливо попросил Ятаган, но в его глазах плескалось неподдельное беспокойство.

Послушавшись, вампир сделал шаг назад, с интересом разглядывая в общем-то обычную поляну.

Тут как по команде все маги соединили свои руки. Ятаган вышел вперёд и встал рядом с преподавателем. Каллидус отметил, что из всех учеников у них двоих была самая сильная аура.

Неужели это инсолитская магия? — с интересом стал наблюдать за всеми он и не ошибся.

Разом маги затянули низкую мелодию, более походившую на мычание.

Ничего не происходило. После ещё одни, молчавшие ранее, присоединились, но на октаву выше, потом ещё и ещё. Создавалось ощущение многослойного пирога. Музыка вперемешку с витавшей в воздухе магией звенела в ушах вампира. Его придавило силой, исходящей от этих подростков. В то же время Каллид не мог оторвать от них свой взгляд. Он вслушивался в это мычание и ему казалось, что он слышит эхо давно ушедших диких времен. Времен крови и охоты, беспощадных войн и славных воинов. Это была песнь побед и поражений, погребальная песня и песня радости. Это была музыка, звучавшая в душе каждого живого существа, и душа вампира отозвалась ей, потянулась навстречу.

Тут в хор вступил Сон-Трей, высоко пропевая какую-то фразу. Это было звучно, громко и очень красиво. Круг вспыхнул зелёным пламенем, окружив учеников. Непроизвольно вампир отшатнулся, но продолжил смотреть, стараясь не пропустить и не прослушать ни единого звука.

Между тем в зелёном пламени показались силуэты магов. Магов давно умерших, но продолжавших жить в воспоминаниях тех, кто сейчас творил. Особенно выделялась фигура, ярко зелёного цвета, она вышла в центр, встала рядом с Ятаганом и учителем.

Основатель академии.

И тогда уже Ятаган подхватил мелодию, добавляя в неё голосом новый завиток.

Новое заклинание.

Голоса накладывались друг на друга, заставляя душу трепетать, а мысли исчезать из головы.

Зелёный силуэт мага постоял-постоял, а потом вскинул руку, беззвучно что-то прокричав, и на месте круга стали, будто из земли, вырастать деревянные шалаши — первое пристанище, где жил основатель с последователями.

Ятаган напряг голос, усилил его, заметно выбиваясь из общего мычания. Магия ощутимо задрожала, воздух завибрировал, и шалаши оказались в реальности, на земле, вполне осязаемые. Зелёный силуэт мага удалился, песня постепенно начала затихать, а Каллидус понял, что ничего более прекрасного в своей жизни ещё не видел и не слышал. Ему говорили, что маги используют противоестественную силу, но эта была настолько чудесна, что, казалось, будто сама природа благоволила ей.

Это была истинная магия этого народа, магия поколений, магия общей крови.

* * *

— Как прошло посвящение? — вместо приветствия произнесла Игла, устраиваясь за столом в хижине. — Какое у тебя имя?

— Огонь.

— Тебе подходит. — задумчиво хмыкнула женщина.

Повисла долгая пауза, Томас не знал, что сказать, да и не хотел беспокоить её.

Для него эта женщина оставалась загадкой, которую не хотелось разгадывать. Наконец Игла изрекла, решившись:

— Давай я сейчас тебя этому обучу, и у тебя будет время потренироваться перед академией.

— Научите чему?

— Изменять цвет ауры. — таинственно улыбнулась краешком рта та. — Я уже говорила, что тебе опасно демонстрировать всем свой Виридан. Я же покажу, как сделать его слабее, точнее сделать видимость слабины, изменить цвет ауры.

Юноша с сомнением покачал головой. Он сомневался в своих силах, сомневалась в них и Игла.

— Здесь ты тоже должен сконцентрироваться. — начала объяснение женщина. — Вбей в свой мозг мысль, что ты слаб. Ты должен сам поверить в это. На твоей силе изменённая аура не скажется, но других обманет. Главное, ты должен чётко представлять цвет ауры которую хочешь. Например, чтобы у тебя был «Мох». Смотри. — замолчав на секунду, Игла изменила свой «Лес» на «Мох». — Со временем тебе не придётся сильно концентрироваться, достаточно будет лишь пожелать этого.

Удивительно, но у Томаса со второго раза получилось добиться почти идеального оттенка. Юноша неверяще уставился на себя в зеркало, широко распахнув глаза.

Сейчас я чувствую магию. Сильнейшую магию в себе. — мысленно констатировал он, наблюдая за ощущениями в теле. — Меня она переполняет, а я лишь только даю ей выход.

Так неожиданно для себя Томас и сформулировал главное правило колдовства.

С лёгкостью он вернул свой нормальный оттенок. Все это время Игла наблюдала за ним с некоторой