Возможно, все дело было в тумане. Туман заволакивал всевокруг. Не было ни четких границ, ни ясно выраженной угрозы, и сияющие силуэтыприближались медленно, почти плыли вверх по склону к древним развалинам, неся ссобою туман. Их лица, очертания тел были неясны, размыты так, что казалисьсмутными сияющими пятнами. Возможно, дело было в тумане — а возможно, и нет. Вовсяком случае, Спархок отчего-то не ощущал тревоги.

Дэльфы остановились ярдах в двадцати от остатков стены, исветящийся туман клубился и обвивал их, озаряя ночь холодным бледным сиянием.

Разум Спархока был странно отрешен и беспристрастен, мыслиточны и ясны.

— Добро пожаловать, приятели! — окликнул онпогруженные в туман силуэты.

— Ты с ума сошел? — шепотом вскрикнул Итайн.

— Уничтожь их, Спархок! — прошипелаСефрения. — Используй Беллиом! Сотри их с лица земли!

— Почему бы нам вначале не узнать, что им нужно?

— Как ты можешь быть так спокоен? — изумилсяИтайн.

— Выучка, я полагаю, — пожал плечамиСпархок. — Пандионское обучение развивает чутье. У этих людей нетвраждебных намерений.

— Он прав, Итайн, — поддержал его Вэнион. —Всегда можно почувствовать, когда тебя хотят убить. Эти люди не станутсражаться. Они не боятся нас, но пришли сюда не за тем, чтобы драться с нами.Поглядим, к чему это все приведет, господа. Будьте начеку, но не опережайтесобытий — пока, во всяком случае.

— Анакха! — позвал из тумана один из светящихсясилуэтов.

— Неплохое начало, — пробормотал Вэнион. —Узнай, что им нужно, Спархок.

Спархок кивнул и шагнул ближе к изъеденным временем камнямобвалившейся стены.

— Вы знаете меня? — спросил он по-тамульски.

— Самые горы знают имя Анакхи. Подобного тебе не бывалов мире. — Архаичная речь звучала торжественно и книжно. — Мы не несемтебе зла и пришли с миром.

— Я выслушаю то, что вы хотите мне сказать. —Спархок услышал, как за его спиной Сефрения резко, со свистом втянула в себявоздух.

— Мы предлагаем убежище тебе и спутникам твоим, —сказал из тумана голос дэльфа. — Враги окружили тебя, и великая опасностьгрозит тебе в землях киргаев. Приди в Дэльфиус и вкуси покой и безопасность.

— Щедрое предложение, приятель, — ответилСпархок. — Я и мои друзья вам весьма благодарны. — В его голосезвучало неприкрытое сомнение.

— Нам внятно твое нежелание, Анакха. — Голос изтумана звучал странно, гулко отдаваясь эхом, как будто говоривший находился впустынном длинном коридоре и звук, долетающий из неизмеримого далека,перекатывается и замирает. — Поверь, что мы не желаем зла тебе и спутникамтвоим. Буде придешь ты в Дэльфиус, мы даем зарок охранить тебя. Немногие в семмире решатся по доброй воле противостоять нам.

— Я слыхал об этом, но такая щедрость поневоле вызываетвопрос: почему, приятель? Мы здесь чужие. С какой стати дэльфам небезразличнынаши дела? Что вы надеетесь получить в обмен на свою помощь?

Сияющий силуэт в тумане явно замялся.

— Ты принес в мир Беллиом, Анакха, — к добру илиже к злу, сие тебе неведомо. Воля твоя более тебе не принадлежит, ибо Беллиомпреклоняет ее к собственным устремлениям. Ни ты, ни судьба твоя отныне непринадлежите миру сему. Судьба твоя и предназначение твое суть творениеБеллиома. Говоря истинно, нам безразличны и ты, и спутники твои, ибо дружескуюпомощь нашу предлагаем мы не тебе, но Беллиому, и от Беллиома испросим мы еецену.

— Довольно откровенно, — пробормотал Келтэн.

— Опасность, тебе грозящая, более велика, нежели тыполагаешь, — продолжал сияющий силуэт. — Беллиом есть величайшеесокровище во вселенной, и существа, непостижимые разумом твоим, жаждутзавладеть им. Беллиомом, однако, нельзя обладать помимо его воли. Он самизбирает себе обладателя, и избрал он тебя. В твои руки предался он, и черезслух твой должны мы говорить с ним и предлагать ему нашу мену. —Говоривший помолчал. — Обмысли же то, что услышал от нас, и отбрось подозрения.Успех либо неуспех твой в завершении Беллиомова замысла зависеть будет от того,примешь ли ты нашу помощь или же отвергнешь ее, — а мы истребуем своюплату. О сем еще поговорим мы позднее.

Туман забурлил, сгустился, и сияющие фигуры поблекли ирастаяли в нем. Порыв ветра, ледяного, как зима, и сухого, как пыль, пролетелпо пустыне, и туман затрепетал, забился, крутясь и сплетаясь зыбкими вихрями. Азатем исчез, и с ним исчезли сияющие.

— Не слушай их, Спархок! — звенящим голосомпроговорила Сефрения. — Даже не думай над тем, что он сказал! Это обман!

— Мы не дети, Сефрения, — сказал Вэнион своейвозлюбленной, — и не настолько доверчивы, чтобы принять на веру словачужаков, — тем более дэльфов.

— Ты их не знаешь, Вэнион. Их речи — мед, чтозаманивает в ловушку несторожную муху. Спархок, ты должен был уничтожить их!

— Сефрения, — с тревогой проговорил Вэнион, —в последние сорок лет ты только и делала, что вцеплялась в мою правую руку,мешая мне поднять меч. Отчего это ты вдруг изменилась? Что сделало тебя такойкровожадной?

Она в упор, враждебно взглянула на него.

— Ты не поймешь.

— Это увертка, любовь моя, и ты знаешь меня достаточнохорошо, чтобы понять, что ты не права. Возможно, дэльфы и не были откровенны снами до конца относительно своего предложения, но они не были и враждебны иничем нам не угрожали.

— Э-э… лорд Вэнион, — деликатно вмешалсяУлаф. — Не думаю, чтобы хоть кто-то в мире, будучи в своем уме, сталугрожать Спархоку. Неразумно угрожать человеку, который держит в рукеБеллиом, — и это, полагаю, понимают даже те, кто светится в темноте ипревращает врагов в слизь одним прикосновением.

— Именно это я и имела в виду, Вэнион, —подхватила Сефрения. — Дэльфы побоялись напасть на нас из-за Беллиома. Этоединственное, что может удержать их на расстоянии.

— Но они и так держались на расстоянии и непредставляли для нас опасности. Почему ты хотела, чтобы Спархок убил их?

— Я их презираю! — прошипела она.

— Почему? Что плохого они тебе сделали?

— Они не имеют права на существование!