что среди зала уже кружилось облако искр, в котором проступали очертания Элари и Фрая. Амафель радостно бросилась к сестре, а Фрай, увидев Элику, замер, не в силах оторвать от неё взгляд. Такой он её никогда не видел. Свободно стоящей, в изящно спадающем платье с широкими рукавами и квадратным вырезом. Ох, этот вырез… Глаз невозможно было оторвать от того, что он приоткрывал частично, давая воображению, или, лучше сказать, воспоминанию, дорисовывать остальное. Принц вспомнил, её мокрую в бассейне и поблагодарил предков за то, что просторная удлинённая рубашка, опускающаяся ниже бёдер, скрывает то, что он сейчас чувствует.

Амафель уже усадила Элари около себя, оставив свободными другие два стула, стоящих рядом. Фрай, взял Элику за руку и подвёл к столу, пододвинув ей стул, а затем, усаживаясь, как бы случайно подвинул свой к ней вплотную. Феи сделали вид, что ничего не заметили, продолжая щебетать.

Эльфы облетали стол, наливая нектар. Девушка чувствовала сбоку тепло, исходящее от принца. Она в смущении ухватилась за кубок и сделала хороший глоток. Предки, да как же она забыла про действие нектара. Ну вот. Теперь ей всё нипочём. Фрай усмехнувшись, тоже отпил из кубка. Сёстры не обращали на них никакого внимания, что-то рассказывая друг другу, и Элика потянулась к блюду, стоящему ближе всего, но рука её столкнулась с рукой принца, который, перехватив её ладонь, сжал и поднёс к губам. От этого поцелуя сердце девушки трепыхнулось, как пойманная птица, а Фрай, выпуская её руку, как бы невзначай провёл большим пальцем по ладони.

Каждое его движение намекало, на что-то тайное между ними и каждый взгляд заставлял краснеть. Он  говорил, подкладывал ей на тарелку то одно, то другое, заставлял поднимать кубок и делать очередной глоток, потчевал её со своей вилки. Элика сидела как в тумане, только сердце сжималось от странного предчувствия, да сладкая волна обдавала жаром. Не помнила она, как эльфы подали первое горячее, затем второе, как наполнялись кубки, сколько она выпила и что съела, о чём говорили феи и что она отвечала. Не помнила ничего. Пришла в себя, когда Фрай уже вёл её в беседку на берегу озера. Вёл, уверенно придерживая за талию.

Войдя в беседку, одним движением создал мягкое ложе и усадил на него Элику. Присел рядом и, притянув к себе, припал к губам. Целовал и не мог нацеловаться. Как будто в жаркий день набрёл на родник со сладкой водой. Щемящие волны пронзали девушку, доходя до самого сердца. Сидела она пошевельнуться боялась. Тогда Фрай сам взял её руки и положил себе на плечи. И тут, как будто кто-то волшебной палочкой взмахнул и исчезла вся стеснительность. Снова её руки погружаются в кудри принца, она прижимается к нему сама, а потом как сговорившись, они освобождают друг друга от одежды. Полетело в угол платье девушки, и Фрай уже без рубашки. Тонкая сорочка Элики и его штаны тоже улетели туда же.

Руки его, то гладят изящные девичьи плечи, то опускаются на грудь, сжимая её, поцелуи покрывают шею Элики, возвращаясь время от времени к губам. Нежные пальчики девушки легко касаются спины принца, а потом ложатся на неё более уверенно, вызывая новую волну поцелуев. Движения Фрая становятся более порывистыми, ему всё труднее сдерживаться, и он слегка ослабляет напор, чтобы волна возбуждения хоть чуть спала. Крепко обняв Элику, он лежит пару минут неподвижно, а потом снова касается её губ. И тут же их снова накрывает морок желания, не давая больше думать и отступать.

Сказал бы кто Элике, что она будет сидя наездницей, то губами, то помогая язычком прокладывать дорожку поцелуев на груди мужчины, не поверила бы. А теперь… Теперь она снова на спине, а Фрай лежит рядом на боку, и его рука скользит к заветному треугольничку, касаясь чувствительных мест и задерживаясь там, где девушка подавалась ему навстречу. Наконец, он добрался до самой чувствительной точки, отчего Элика непроизвольно выгнулась. Тогда, наклонившись, он находит розовый сосок и проводит по нему языком, а затем обхватывает его губами. Волна, накрывшая девушку, длилась вечность и всего один миг одновременно.

Эйфория, пришедшая на смену, заставила её повернуться к партнёру и, обхватив его за шею, нежно поцеловать. По глазам его она поняла, что ждать у него уже нет сил. Тогда девушка сама помогает ему, потянув его на себя, раздвигая бёдра и слегка сгибая ноги в коленях, отчего его глаза радостно вспыхивают и он осторожно пробует войти в неё. Это получается, но по тому, как девушка непроизвольно поморщилась, Фрай понимает, что ей больно и замирает. Однако Элика сама делает движение навстречу ему, не желая больше оттягивать этот момент и принц, мягко коснувшись губ девушки, начинает двигаться.

Элика вздрогнула, как только Фрай проник глубже, но тут же обняла его крепче, показывая, что всё в порядке, и принц не стал больше сдерживаться, да и сил на это у него уже не было. Ему хотелось сейчас только одного сделать её своей. Своей полностью и навсегда. Он двигался, погрузившись в удивительные для него ощущения. Сколько женщин перебывало в его постели, но тут было что-то совсем другое. Сплав страсти, нежности, восхищения, острого желания оберегать и держать. Держать изо всех сил, не отпуская ни на мгновенье. Все эти чувства пеленой обволокли его, заставляя двигаться всё быстрее. И где-то в самом дальнем углу билась мысль, что ей же, наверное, больно, быстрее, быстрее бы, чтобы она уже отдохнула.

Элике действительно было больно, но только самые первые мгновения, а потом… Потом стало происходить что-то странное. Внутри начало подниматься всепоглощающее чувство могущества. Могущества и власти. Ей казалось, что нет того, чего она сейчас не могла бы сделать. Каждое движение Фрая только усиливало это чувство. А когда он издал стон и, закрыв глаза, упал к ней на грудь с улыбкой на лице, она вдруг поняла, что они поднялись над ложем. Их держал такой же вихрь зелёных искр, какой создавали Амафель с Элари. При этом она точно знала, что этот вихрь ей послушен, просто в данную минуту ей хотелось парить, и они парили.

 Фрай всё ещё блаженствовал, не открывая глаз, и Элика тихо опустила их обратно на ложе. Она не отдавала приказ, это получилось само собой. Ей захотелось вернуться, и они вернулись, причём так мягко, что она сама не почувствовала, в какой момент они были уже на ложе. «Я