слова Фаика, – говорят, скоро в город прибудут полицейские». Не те ленивые пузаны, равнодушные почти ко всему, кроме хруста истинных денаров, а настоящие – сыскная стража Государства Закона. Туда отбирают фанатичных махдистов и натаскивают их не только на стрельбу или работу дубинками, но и на просеивание Зеркала, на взлом защищённых «коридоров», на прослушивание и прочитывание чужих разговоров. И те люди, с которыми он с Абдулом имели глупость связаться в Мадине, достаточно влиятельны и достаточно упрямы, чтобы натравить стражу на каждого, кто так или иначе станет на их пути. И, кстати, Абдул.

В голове снова всплыли полоски слов из их диалога. В этот раз Абдул поосторожничал и пригласил его в «коридор» – тайное разговорное окошко, которое использовали все, игравшиеся с Законом в прятки. Прочитать разговор в окошке «коридора» сложно, очень сложно, но всё же…

– Я увидел, что за мной бредёт какой-то тип, – рассказывал Абдул, а его слова таяли, едва Салах успевал их дочитать, он включил быстрое самоуничтожение, – слишком прямо заметно. Сразу вспомнил твои слова. Завёл того типа в райончик, где у меня были знакомые, и… В общем, как ты и подозревал. Они хотели выследить нас дома или возле катера. Испугались, что смогли скопировать то, что просили нас доставить. Мы расспросили того типка по-своему, и я понял, что надо теряться немедленно. Отделил блок питания от наладонника, забрал деньги из тайника и залёг на дно. К катеру нашему не ходил – они должны были ждать нас и там.

Читая о том, что произошло с напарником, Салах хмурился. Абдул оказался хитрее его – он-то не развинчивал свой наладонник и не проверял, есть ли за ними хвост. Правда, если бы был…

– А что в Мадине?

– Плохо в Мадине. Для таких, как мы, да и думаю, для всех остальных тоже. Люди из Ордена Верных что-то мутят: убили полоумного дервиша, которого любили слушать зеваки, натравили толпу на несколько лавок назрани и разгромили их церковь. Но, что хуже всего, ловят всех, кто им не нравится. И в первую очередь таких, как мы.

И вот теперь Замиль.

– Мы уезжаем немедленно, – повторил Салах, – пришли нехорошие новости. В этом вилайете нельзя оставаться.

– В Сус? – по лицу девушки блуждала кривая усмешка, голос подрагивал.

– Да, в Сус, – отрезал он.

Замиль хмыкнула, видимо, стараясь, чтобы это было саркастически, но вышло жалобно.

– Наш маршрут становится всё более увлекательным. И что же мы будем делать в Африке? Может, поедем дальше? До Бамако, а то и до самого Котону? Говорят, там для обрядов людей заживо на части разбирают и платят хорошо – продам почку, разбогатею.

– Я бывал в Котону, давно, полгода там провёл. Там не то чтобы так уж плохо. Огромный город, никому до тебя нет дела, много людей и работы, – Салах говорил спокойно, прекрасно отдавая себе отчёт, насколько бесят серьёзные ответы на риторические вопросы, – жаль, далековато. А до Суса рукой подать. Там на время и заляжем.

– Да что мне делать в этой помойке! – взорвалась Замиль. – Мы в Мадине с тобой совсем о другом договорились! Что ты перевезёшь меня…

­– То есть, ты даже сейчас туда хочешь? – перебил её Салах. Теперь уже он нехорошо усмехнулся.

– Да! – Аллах ведает, чего прозвучало больше в голосе Замиль, отчаяния или вызова.

– Я туда не поплыву, – Салах покачал головой, – это глупо. Если они ловят людей на самом Острове, то уж тем более будут следить за теми, кто выходит в море. Да и Стефано едва ли…

– Тогда я обойдусь без тебя, – Замиль хотела выкрикнуть эти слова, но в итоге почти взвизгнула. – У меня есть деньги, а ты не единственный муташаррид в вилайете! Забираю свои вещи и ухожу из этой дыры!

Несмотря на свои слова Замиль не пошевельнулась, только, сложив руки на груди, гневно смотрела на него. Салах возвратил ей взгляд.

– Ты можешь уйти, я тебя никогда не держал, – сказал он, – но сейчас это глупо. Тебя одну быстро найдут. Куда ты пойдёшь? Насколько хватит твоих денег?

Девушка сразу осеклась. Ну да, сколько-то денег она накопила своим шлюховством и Аллах знает как ещё, но вряд ли так уж много. А чем ей сейчас зарабатывать? Где-то проскользнула мысль, а не было бы ему вообще без неё проще? На самом деле, наверное. Отвезти её в Земли Беззакония он всё равно не мог – до катера сейчас не добраться, значит, оплаты не видать, а тогда зачем он вообще с ней возится? Пусть забирает свои вещи и идёт своей дорогой. Но Салах тут же понял, что это плохой вариант – если их и правда ищут, Замиль схватят очень быстро. Вряд ли она много смыслит в том, как укрываться от полиции, как…

– Может, и уйду, – бросила наконец Замиль, хотя слова её прозвучали не очень уверенно. Она повернулась и направилась к столику, на ходу доставая наладонник из сумочки на поясе.

И Салаха вдруг как будто что-то ударило. Всплыл в памяти разговор с Абдулом.

– Дай мне свой наладонник, – сказал он ей, и она повернулась, нахмурившись так, будто что-то недослышала.

– Что?

– Дай мне свой наладонник, – повторил Салах.

У него иногда получалось просить убедительно – годы скитаний по миру и общения с кем только не сказались. Замиль съёжилась и протянула ему устройство. Её рука слегка подрагивала, но Салах не обратил внимания на это.

Его пальцы затанцевали по экрану. Как там ему показывал тот кяфир, у которого он и научился большинству своих трюков… вызов памяти… проклятые китайцы… Ага!

Замиль стояла рядом с ним, выглядя как приговорённая к казни. Её лицо было, наверное, более выразительным, чем всплывавшие на экране картинки и рядки букв. Но всё вместе…. Салах почувствовал, как кровь отливает от его лица.

– Ты говорила с Черным Язаном, – это был не вопрос, – и писала ему на почту. И открывала с ним «коридор».