Эти эмоции Трейвент понял безошибочно. Поцеловал пальцы, а потом и тонкую кисть Шарлинты, выпустил ее из плена своей ладони и поднялся с кровати.

— Одевайся, маленькая, я твой завтрак принесу. Император и правда просил тебя поторопиться.

Принцесса поднялась с кровати, едва дверь спальни закрылась за амаинтом. В ногах ее постели лежало заранее приготовленное домашнее платье с запахом, а рядом на полу стояли теплые комнатные туфельки. Еще в Веллории подобное казалось само собой разумеющимся, об этом каждое утро заботилась горничная. Но такое внимание со стороны амаира не воспринималось, как нечто обыденное. Только вот сама принцесса не имела представления, как в ответ она могла бы позаботиться о женихах. И это почему-то удручало.

Наскоро умывшись, Шарлинта с трудом расчесала, лишенные внимания гребня накануне вечером, спутанные пряди волос. Отражение в зеркале хорошего настроения не прибавляло. Бледная и, несмотря на продолжительный сон, какая-то уставшая, со странным, как будто совсем чужим выражением глаз. Как будто не на один год девушка повзрослела, а минимум на четверть века.

— Лин, идем завтракать.

Трейвент уже накрыл небольшой столик возле окна. Едва Шарлинта почувствовала аромат бульона, как руки начали мелко дрожать от голода. Когда она ела последний раз? Накануне рано утром завтракала с амаирами? Теперь казалось, что это было давным-давно, в прошлой жизни. Когда еще не приходилось сожалеть о том, что не свернула шею, падая с льорха.

Шарлинта отломила кусочек черного хлеба и положила в рот. Потом попыталась зачерпнуть бульон, но трясущимися руками удерживать ложку было непросто, а позвякивание столового прибора о край тонкой фарфоровой миски невыносимо било по нервам и самолюбию.

Ни слова не говоря, Трейвент отобрал злосчастную ложку и начал кормить принцессу, как малого ребенка. Шарлинта попыталась было возразить, но чувство голода победило самолюбие. Так, по крайней мере, столу и одежде не грозил расплесканный бульон. Который закончился почему-то слишком быстро. Трейвент явно поймал ее разочарованный все еще голодный взгляд, брошенный на дно опустевшей посуды.

— Тебе пока не стоит есть много. Давай, через час еще немного, ладно?

Было невозможно возразить, когда просят вот так — мягко, понимающе и с сочувствием.

Но от разочарованного вздоха Шарлинта все же не удержалась.

— Лин, я понимаю, что это неприятно, но все хотят подробно знать, что именно вчера произошло. С твоей точки зрения. С другой — мы все, что смогли, вытащили, — голос амаира посерьезнел.

Шарлинта не стала уточнять, как вытащили, что и у кого. Забыть о произошедшем, как о страшном сне, пока было нельзя. Но можно было хотя бы быстрее отделаться от неприятных расспросов. Поэтому тянуть время принцесса не стала. В гардеробной проворно переоделась, опять же неосознанно почти выбрав штаны и очередную рубашку, заплела привычную косу. В мужской одежде Шарлинте и раньше было удобней, но она не соответствовала статусу и принятым обычаям, поэтому носить ее разрешали только во время отдыха в Чардифе, и то для верховых прогулок, либо у деда. Но даже император не позволял это делать постоянно. Амаиры как будто относились к ее нарядам совершенно безучастно. Либо были слишком воспитанными, чтобы делать замечания по поводу ее манеры одеваться. Хотя других девушек в штанах, Шарлинта в Первом доме не встречала. Принцесса решила поинтересоваться этим вопросом позже и, наверное, у младшенького. Испытывать терпение деда больше положенного не хотелось.

В кабинете помимо амаиров, императора и троих красноволосых амаинтов из четверки советников Рох, находился еще и старый сухонький маг-менталист, которого принцесса не раз встречала во дворце деда.

— Светлого утра, — тихо поприветствовала Лин, потом подошла к императору и поцеловала его в смуглую морщинистую щеку.

— Уже дня, ребенок. Ты слишком долго спишь.

Дед ворчал только для вида, а сам с беспокойством оглядывал всю — от макушки до носков мягких сапожек. Впрочем, пристальным разглядыванием девушки занимался не только император. И если внимание амаиров воспринималось, как что-то естественное, то заинтересованные взгляды Рох и мага скорее смущали.

— Со мной все в порядке. Что вы хотите знать? — произнесла Лин, скрещивая руки на груди, как будто пытаясь защититься от чрезмерного, пусть и участливого любопытства.

— Все хотим знать. По порядку, — ответил Равенель. — Только будет лучше, если ты не расскажешь, а позволишь нам самим посмотреть.

Теперь принцессе стало понятно, зачем императору понадобился маг-менталист. Он сможет показать деду ее воспоминания. Только в них столько ее личных эмоций, чувств, страхов и надежд, что делиться всем этим девушке не хотелось. А некоторых моментов она и вовсе стыдилась.

— Может, все же так расскажу? — тихо спросила девушка, глядя только на Нела и чувствуя себя как никогда уязвимой.

— На Примжит было ментальное воздействие, — с сожалением в голосе, явно собираясь отказать ей в просьбе, ответил старший амаир. — Еще на территории Веллории. Там, где неизвестный маг напал на тебя. Кто-то в сговоре с изгоями планировал переворот в королевстве. Нам нужны все детали, которые сохранились в твоих воспоминаниях.

Шарлинта потерла пальцами виски, потом снова обняла себя руками, на этот раз, спасаясь от странного озноба. Переворот, изгои, маги — как это могло быть связано с ней?

— Вот скажи мне, ребенок, — сварливо добавил дед. — Почему ты, каждый день переписываясь с королевским советником о выделении обязательных наследственных долей вдовам, забыла упомянуть, что на тебя было совершено нападением магом? Почему ты не потрудилась сообщить об этом мне?

Не потрудилась, действительно. Слишком много новых впечатлений, событий и чувств. Только вряд ли деда успокоит подобное оправдание. Проще вообще промолчать. А о попытках хоть как-то изменить законы, можно было и без сарказма отзываться.

Принцесса едва не прикусила в очередной раз губы, пытаясь справиться с внутренней обидой, вдохнула-выдохнула.

— Хорошо, — коротко согласилась она.

Шарлинта устроилась за столом прямо напротив Равенеля. Но смотреть на него сейчас совсем не могла, поэтому закрыла глаза. Он и без того сможет увидеть то, что принцесса хотела бы оставить только для себя.

Лин открыла свое сознание, начиная с момента, как Иола забрала девочек. Только вот ограничивать, до какого именно времени можно просмотреть ее память, девушка не умела. А произошедшее перед сном, было слишком личным.

Ощущение того, что кто-то копается в голове, было далеко от приятных. Шарлинта сжала руки в кулаки так сильно, что ногти больно впились в кожу ладоней, благо под столом этого никто не видел. Большая ладонь Трейвента накрыла один из кулаков, легко разжала его. Мужские пальцы мягко и невесомо поглаживали руку девушки, успокаивая и поддерживая. Принцессу как будто окутала чужая, приятная телу, теплая аура, ободряя, согревая, лаская.