в одном остановились Вадим со своей девушкой, а другой предназначался для Глеба. И меня. Я поняла, что номера были заказаны заранее, и на моё присутствие Глеб вряд ли рассчитывал, но всё же… Но что мне было делать? Снять себе отдельный номер? Когда мы стояли перед стойкой регистрации, у меня, признаться, возникла такая трусливая мыслишка, но я окинула взглядом холл гостиницы, и поняла, что материально вряд ли потяну даже одну ночь в этом отеле. А Глеб с таким безразличием протянул девушке на ресепшене свою банковскую карту, даже глаз у него не дернулся.

Хотя, чему удивляться? В его портфеле документы на целый завод. Понятно, что человек он не простой. Как сказал мне адмирал, точнее, открыто намекнул: из непростой семьи.

В которой таких, как я, провинциалок с такого же ресепшена, никто не ждет.

Что у нас за женская натура? Мужчина меня только поцеловал, я сама замужем, а всё равно думаю о том, какая у него семья, и насколько бы я туда смогла вписаться. А пока мне протянули руку, сказали: «Пойдем», и я пошла. В гостиничный номер. Надеюсь, мама с папой об этом никогда не узнают.

Оказавшись в номере, один на один, Глеб и задал мне этот вопрос.

— О чем ты переживаешь?

Я неспешно ходила по люксовому двухкомнатному номеру, осматривалась, остановилась у панорамного окна с видом на набережную и Волгу. А когда Глеб спросил, повернулась к нему.

— Переживаю? — Канула головой. — Ни о чем.

— Врешь.

Глеб оставил свой драгоценный портфель на столе, и подошел ко мне. Как-то легко, очень привычно обнял меня, а мне почему-то от этого его действия стало легче дышать. Не понимаю, почему это происходит. Я бесконечно извожу себя тревогами, чувством вины, но когда он оказывается рядом, мне становится хорошо. Пусть ненадолго, но становится. И я понятия не имею, что делать с этим чувством.

Глеб притянул меня к себе ближе, я понимала, что он внимательно вглядывается в мое лицо.

— Ты считаешь, что совершила ошибку, и тебе не стоило ехать со мной, — произнес он.

А я решила, что с его выводами можно согласиться. Даже улыбнуться попыталась, показывая, что он меня поймал. А моя рука словно сама собой поднялась, и легла ему на грудь в районе сердца. «Всего несколько дней», — подумалось мне. — «Несколько дней, и он уедет, все закончится, и никто даже не узнает, что я здесь была. С ним. Все уверены, что я на работе. И до завтрашнего утра у меня есть время».

Вот только вопрос: время на что?

На душе было так тяжело, практически нестерпимо, я пыталась дышать, а Глеб взял и поцеловал меня. И я ответила на его поцелуй. По-настоящему ответила, не как раньше. Моя совесть вдруг решила дать мне поблажку, сама подсказала, что можно притвориться. Поиграть в игру, которую мне навязали. В ту, где я другой человек, другая личность, и никому ничего не должна.

Этот поцелуй не мог закончиться просто так, я прекрасно это осознавала. И не стала спорить, когда мужские руки принялись меня раздевать, нетерпеливо, настойчиво. У меня колотилось сердце от взглядов Глеба на моё тело, от ощущения его рук, от предвкушения того, что вот-вот должно было произойти.

«Это не я», — повторяла я мысленно, зная, что уже завтра чувство вины меня поглотит. — «Это просто игра». Я сама сожру себя изнутри. Но искушение было слишком велико.

Снова поцелуй, на этот раз я сама притянула Глеба к себе, и он с таким жаром мне ответил, что я задохнулась. Моя рука проникла под его футболку, гладила грудь, я чувствовала пальцами короткие, жесткие волоски, и меня трясло от возбуждения. Глеб что-то шептал мне на ухо, кажется, о том, чтобы я не торопилась, что мы все успеем, но я не хотела никаких слов. Он расстегивал мне юбку, а я нетерпеливо повела бедрами, потому что одежда никак не хотела падать на пол.

Никакой романтики между нами не было. Слов, обещаний — они были ни к чему. Не было долгих, нежных прикосновений. Ласки Глеба были смелыми и вызывающими у меня короткие стоны, я цеплялась за него, царапала ногтями его плечи, отвечала на короткие, жаркие поцелуи, и мне самой казалось, что я выгляжу и веду себя, как немного безумная женщина. Изголодавшаяся по мужчине.

В какой-то момент Глеб отпихнул от себя ногой ворох одежды, образовавшийся на полу, подхватил меня одной рукой, приподнимая от пола, и через несколько его больших шагов, мы оказались у подножия широкой кровати. Я приземлилась животом на мягкий матрас, тут же почувствовала его руки, когда он стягивал с меня трусики, развернулась и протянула к нему руки. Мир вокруг меня будто замер, я знаю, что всего на мгновение, когда я смотрела на Глеба. Смотрела, не веря, что делаю всё это, не веря самой себе, насколько хочу это сделать, не веря, что в моей правильной жизни может быть место хоть какому-то мужчине, кроме мужа. Я никогда не допускала даже мысли об этом. А сейчас смотрела на него, на этого другого, и у меня низ живота сводило от желания. Хотелось кричать, хотелось вцепиться в него, хотелось… хотелось всего, чего у меня никогда не будет. Только один сегодняшний день.

До утра.

Глеб опустился на меня, и какую-то короткую секунду тоже смотрел мне в глаза. А потом поцеловал. Очень искусно, без всякой спешки, словно давая мне прочувствовать каждую секунду рядом с ним. Он будто догадался, что я не верю самой себе, что совершаю подобное со своей жизнью. Его язык исследовал мой рот, медленно, очень сладко, я сама обхватила его ногами за талию, и вот он уже во мне, я прервала поцелуй, и сделала глубокий вдох. Пальцы вцепились в атласное покрывало, я каждый его толчок чувствовала где-то глубоко внутри, он отдавался невероятным удовольствием. Наверное, от крайней степени возбуждения до которой я успела дойти. В эту секунду я хотела быть только с ним, он был самым важным человеком на свете. Потому что мог дать то, чего я так ждала, так хотела, и чего так боялась.

Мы с Глебом двигались в унисон, стонали вместе, все было так быстро, остро и жарко, мне казалось, что я