Знать бы, думает она, сколько таких пакетов с едой быстрого приготовления распродают по всему Сань-Эру по подозрительно низким ценам, и все же людям они не по карману. И трупы продолжают гнить где-нибудь в закоулках больших зданий, никем не обнаруженные до тех пор, пока на запах не сбегаются крысы, скопления крыс не привлекает собак, а собачий лай, в свою очередь, – внимание королевской гвардии.

– А в высшее благо веришь? – уточняет Калла. Спасти любимого человека и спасти город как живую, дышащую массу, – разве эти чувства многим отличаются?

Антон пренебрежительно фыркает:

– Определенно нет.

Некоторые победители верят. И пытаются с помощью выигранных денег избавить людей от долгов, оплачивают их счета, строят школы. Обычно продолжается это недолго. Города-близнецы беспорядочны, дремучи, суетливы. Едва выбравшись из долгов, люди сразу же снова вязнут в них. Новые строения поглощают сами себя изнутри, сами работники неутомимо расхищают налево и направо, растаскивают поступающие из центра средства. Калла этого не помнит, но один из победителей на призовые деньги нанял в провинциях целую армию, набрал низкооплачиваемых солдат и неподготовленных земледельцев, готовых притворяться наемниками. Потом попытался штурмовать Сань-Эр, надеясь взять город в осаду, совершить переворот и захватить власть, но потерпел такое феерическое поражение, что его историю в дальнейшем рассказывали на дворцовых приемах за шампанским.

В королевской гвардии Сань-Эра солдат значительно больше, чем в армиях любой из провинций Талиня. Когда мятежный победитель игр предпринял попытку штурма стены Сань-Эра вместе со своими наемниками, ему не удалось даже прорвать оборону. Королевская гвардия справилась с таким противником за считаные минуты.

Калла тянется к пакету с фруктами, стоящему на кухонном столе. Антон даже не пытается упрекнуть ее за то, что хозяйничает в чужой квартире без спроса, поэтому Калла извлекает из пакета персик и кусает его.

Даже если бы мятежники прорвались за стену, переворот был бы невозможен. Кто способен вести боевые действия в таком месте? Города-близнецы строились в расчете на быстрые убийства из засады, а не на войну. Лучшая защита режима Сань-Эра от любых нападок – сам городской ландшафт.

– На тебя не напасешься, – шутливо замечает Антон.

Калла протягивает персик ему. Он не берет – пусть доедает сама. Она снова переводит взгляд на пыльный алтарь.

– Можно вопрос? – начинает она, снова откусывая персик. – Чем тебя так привлекает Отта Авиа?

Антон замирает. Похоже, она застала его врасплох, и теперь отчасти наслаждается потрясением у него на лице. При каждой их встрече на нем новое тело. Глаза другого разреза, нос непривычной длины, волосы то длинные, то короткие, рост заметно меняется или в ту, или в другую сторону. Но как бы ни выглядело тело, набор выражений лица остается неизменным, и Калла не прочь поиграть, коллекционируя их. Она уже видела на его лице самодовольство. Видела зловещее спокойствие, притворное равнодушие. Этого маловато. Антон Макуса носит в себе целую жизнь, полную обмана, и Калле хочется заглянуть в него, узнать, что скрыто внутри. Хочется увидеть предельную, беспримесную неприязнь. Увидеть ярость.

– Тебе Август сказал, – натужно ровным голосом произносит он.

– Я сама ее узнала, – поправляет она. – Мы были знакомы.

– А что сказал Август? – все равно спрашивает Антон.

Она не сводит глаз с его рта, наблюдает, как он с трудом сдерживает зарождающийся оскал.

– Что она была социопаткой… – он стискивает кулаки, – лживой интриганкой и стервой, хоть и приходилась ему сводной сестрой.

Сдержать возмущение Антону не удается. Возбуждение, не сравнимое ни с каким другим, вдруг наполняет ее жилы.

– Он ни за что бы не посмел…

– Не посмел бы, ты прав, – перебивает Калла, разглядывая свои ногти. – Это вообще не его слова. Они мои.

Антон замахивается. Калла лишь вскидывает подбородок, всем видом бросая ему вызов. Он стоит далеко, сразу удар не нанести, но вполне может кинуться к ней. Может сорваться. Вопль сверху все не утихает, доля секунды тянется бесконечно.

Именно в этот миг и взвывает сирена, остановив Антона и разом переключив внимание Каллы, повернувшей голову к окну. Ее глаза широко распахиваются. Этот тонкий вой не спутаешь ни с чем. До сих пор она слышала его всего один раз – немыслимо громкий и до того пронзительный, что было больно ушам.

– Что это такое? – вопит Антон.

Калла вскакивает.

– Паводковая сирена. В Сань-Эре наводнение.

Глава 14

Даже обычное время года для наводнений и то еще не пришло. В последний раз Калла слышала такую сирену, когда еще жила во Дворце Неба. Канал Жуби вышел из берегов, во время внезапного и бурного паводка уровень воды поднялся более чем на пять футов. Хаос творился две недели, а ее родители даже не пожелали обуздать его. Гибло население, закрывались компании, лотки со свежими продуктами тонули, потому что их не успевали перенести в другие здания по улицам, а тем более – втащить тяжелые ящики на четырнадцать лестничных маршей вверх, чтобы воспользоваться путями по крышам.

– Мне надо бежать, – объявляет Калла, бросаясь к дивану в гостиной и хватая с него свой меч. Смысла в ее решении мало, но рисковать она не желает. Закусочная Чами и Илас на нижнем этаже, а вода из канала прибывает быстро. И как бы ее ни заботили жизнь и здоровье бывших фрейлин, за Чами необходимо присмотреть ради безопасности самой Каллы: если Чами понадобится везти в больницу, махинации принцессы с чужим личным номером откроются в два счета.

– Пятьдесят Седьмая, подожди! – кричит ей вслед Антон. – Тут какой-то подвох. Даже месяц наводнений еще не наступил. Это может быть какая-то уловка или…

– Знаю. – Калла цепляет ножны с мечом к поясу. – Мне просто надо кое-что проверить. Попозже я сама тебя найду.

И она уходит, выскальзывает из квартиры, но спешит не вниз по лестнице, а вверх. Под завывания сирены нижние уровни Сань-Эра скоро заполонят толпы цивилов, спасающих свои заведения, перевозящих то, что не удастся перевезти, если улицы на несколько дней подряд окажутся под водой. Калла держится у края лестницы, стараясь не сталкиваться плечами с бесконечным потоком людей, рвущихся вниз, морщится, разминувшись с человеком в хирургической робе, от которого разит кровью. Все орут друг на друга, вопли тонут в вое сирены, но Калла чувствует во всеобщей растерянности оттенок подозрения и предположений, что это, возможно, игроков таким образом выманивают из укрытий, чтобы вспыхнула резня. Если так, план бессмысленный. Если весь Сань-Эр ринется вниз, отыскать в толпе игроков будет гораздо труднее. Но, с другой стороны, Калла понятия не имеет, зачем еще понадобилось включать сирену.

Она вырывается на крышу