– а черт его… Наверное, ничего не снилось, так, прикемарил малость…

Где-то через полчасика Вера затрясла парня за плечи:

– Э-эй! Встава-ай… Ну же!

Ладно – трясла… Так зачем-то еще и стучала… по упавшему – прямо за спиной – забору. И закричала… мужским голосом:

– Господин поручик! Господин поручик! Вы дома ли?

– Дома их благородие, – расторопный Парфен приоткрыл дверь. – Почивать изволят. А вы по его душу, господин унтер-офицер?

Уж в чем, в чем, а в унтер-офицерских кантах Парфен уже разбирался неплохо, сержанта да капрала от рядового солдата отличал вмиг!

– Да не по его… Я до соседа вашего…

– До какого соседа? – дотошно уточнил слуга. – Справа от нас господин Дьяков квартирует, Сергей Иваныч, Павлоградского легкоконного полка капитан… А слева – поручик Переверзев, Орловский пехотный…

Антон потянулся на оттоманке. Все ж таки красивая девушка Вера! И шортики эти ей очень идут… и майка… Впрочем, молодым девчонкам все идет! Но Вера, Верочка… густые светло-русые локоны, серые сияющие глаза, а уж улыбка какая! Ух-х…

– Еще, господин сержант, драгуны бывают, но те – наездами…

– Парфен! Что там такое? Кто пришел?

Молодой человек, наконец, окончательно проснулся и натянул ботфорты. Прикорнул-то по-походному, не раздеваясь…

Накинув камзол, поручик вышел к дверям.

– Орловского пехотного полка сержант Рдеев! – вытянулся стоявший на пороге унтер.

– А, орловцы! – Антон улыбнулся. – И что такое?

– Ваше благородие, послан за господином подпоручиком Переверзевым! Слуга говорит, что не знает, где его господин… – тут сержант понимающе покусал ус и искоса взглянул на Сосновского. – Я так думаю, быть может, по амурным каким делам…

– А, кстати, может бы-ыть! – усмехнувшись, протянул молодой человек. – Слуга-то его, Ерошка, что говорит?

– Так я ж и говорю: отвечает, что не знает. Знает только, что господин его обещался с утра уже быть… А уж и полдень скоро! С обеда-то стрельбы у нас…

– Стрельбы… Понятно… – поручик задумался. – Ты вот что, сержант… Ты у хозяина спроси, господина Ахметова… Может, он чего знает…

– Благодарствую, вашбродь! – снова вытянулся посланник.

– Постой-постой… – вдруг вспомнил Антон. – Ты еще у хозяина, а лучше у слуг… спроси, где здешняя постоялица, танцовщица Гюли-Гюли…

– Ах, вон оно что! То-то я и думаю…

– Все верно думаешь, сержант! Где эта Гюли-Гюли, там рядом и подпоручика искать надобно.

Щелкнув каблуками, унтер еще раз поблагодарил и вышел. Слышно было, как по лестнице гулко застучали каблуки.

Не торопясь пообедав, Антон велел Парфену седлать коня, да поехал в полк, в лагерь, где до позднего вечера занимался с солдатами, да там же, в палатках, и заночевал, вернувшись на постоялый двор лишь к полудню.

Тогда-то и настигла подпоручика весьма невеселая новость: тело подпоручика Переверзева было обнаружено у старой каменоломни, под скалой, со сломанной шеей. Что делал там молодой российский офицер, знал, а, точнее, догадывался, только один Сосновский…

Надо было все прояснить: несчастный ли это случай, или все же дело хуже? Если несчастный подпоручик успел сообщить танцовщице о бусинках, то… Тот тут можно было думать все, что угодно! И получается, что тогда Антон каким-то боком причастен к смерти Игоря Переверзева, а Гюли-Гюли… Софи… не только танцовщица, но еще и турецкая шпионка!

Обо всех подобных подозрениях в обязательном порядке следовало докладывать командующему, что Сосновский и сделал, для чего пришлось ехать в лагерь Санкт-Петербургского драгунского полка. Тридцать верст!

Именно там, как сказал один из адъютантов, генерал-аншеф собирался нынче пробыть целый день, после чего ехать к каменоломне – оттуда вот-вот должна была начаться доставка камней для крепости. Конечно, имелись камни и поближе, с них еще летом и начали, а теперь вот добрались и до дальних пределов…

Суворова поручик как раз у старой каменоломни и застал, едва успев нагнать командующего, выехав от драгунского лагеря…

– Ваше высокопревосходительство генерал-аншеф, поручик Шлиссельбургского пехотного полка Сосновский! – выпрыгнув из седла, щелкнул каблуками Антон.

Успел вовремя – Александр Васильевич уже заканчивал обход каменоломни, что-то выговаривая почтительно внимавшему полковнику Афанасьеву, вернее сказать – кригкомиссару. Кругленький, с заметным брюшком, Афанасьев едва поспевал за стремительно-юрким Суворовым. Впрочем, человеком кригкомиссар был дельным – обновленная крепость была почти целиком на его совести…

– Эти камни, я думаю, надобно будет взорвать, ваше высокопревосходительство, а потом по кускам вывезти.

– Надо – взрывай, Николай Анцыферович, – покладисто покивал командующий. – А вот вывезти… Повозки-то у нас пока что заняты! Сам же знаешь… А? Что скажешь, Сосновский?

Вот любил он так, Александр свет-Васильевич – вроде бы и не замечает человека, а потом р-раз – и вот так, в лоб, с вопросом!

Однако Антон тоже не вчера родился и к подобным уловкам был готов вполне.

– Думаю, ваше высокопревосходительство, повозки можно у маркитантов взять!

– Реквизировать?

– Да нет. Взять на время, – улыбнулся поручик. – С самими же маркитантами. Не надо и возчиков искать!

– Нет, Николай Анцыферович. Ты слышал? – Суворов восхищенно присвистнул. – А поручик-то наш – хват. Да еще какой хват-то! А? Как тебе?

– У маркитантов взять можно, да, – почмокав губами, согласно кивнул полковник. – Денька на три, вряд ли более… Однако они оплату попросят! А денег – увы…

– А зачем оплату? – поручик не удержался и хмыкнул. – Просто в городе торговать им разрешить. Ну, тоже временно… Торговцы местные, конечно, против будут…

– Вот уж местных-то торгашей мы спрашивать не будем! – ухмыльнувшись, ответственно заявил Суворов. – А, Николай Анцыферович?

– Тогда так и поступим, – полковник улыбнулся и искоса посмотрел на Антона. – А вы, господин поручик, и в самом деле – хват! Предложение неплохое.

– Ну, тогда едем, хватит уже тут ошиваться! – решительно взмахнув рукой, генерал-аншеф подозвал денщика. – Коня сюда…

Сказал, да вдруг вспомнил:

– Да! Сосновский! Ты ведь, верно, что-то от меня хотел?

* * *

Разведке, как и контрразведке, командующий всегда уделял особое внимание, ничуть не чураясь всяких шпионских дел. Зная сие, Антон и не сомневался, что получит карт-бланш на расследование! А это было ему нужно, очень нужно… и тут не столько было жаль бедного Переверзева, хотя и это тоже, но и… Но и – пуще того! – через расследование это молодой человек намеревался спроворить и личные свои дела, что оказались столь тесно сплетены с делами государственными! Ну, так от этого зависела победа.

Александр Васильевич выслушал поручика внимательно, наедине, и даже задал уточняющие вопросы:

– Так вы считаете, эта ваша Софи – шпионка? Тогда ее надо задержать… под любым предлогом! И допросить. Кто она?

– Танцовщица…

– П-простолюдинка?! Тогда и в средствах можно не стесняться… Что так смотришь? Ах, последить… Ну, последи, последи… Только имей в виду, поручик, от твоих полковых обязанностей никто тебя освобождать не будет! Люди есть? Ах, найдутся… Ты вот что… Мне