Первым в кресло ломщика лег Бродник. Он хотел показать, что мастеру можно доверять на собственном примере. Шуан Ури тут же водрузил ему на голову колпак с ворохом проводов, больше всего эта дура напоминала шлем игрока в американский футбол, переделанный под малобюджетный голливудский фантастический фильм. Реквизита, как известно, всегда не хватает. Провода дрожали так сильно, что того и гляди отвалятся, но это не смущало ломщика. Он кружил вокруг Фомы, проверял датчики, заглядывал в экран терминала и снова возвращался к грузному телу, ютящемуся на узком кресле.

Наконец, он остался удовлетворен настройками, и запрыгнул в соседнее рабочее кресло с азартом прожженного геймера. Придвинув к себе разбитую клавиатуру, склеенную липкой зеленой лентой, он погрузился в работу.

Упоительно наблюдать за чужим трудом. В особенности, когда не понимаешь, что происходит.

Пальцы Шуана Ури порхали над клавиатурой с бешеной скоростью. Он был похож на гениального пианиста, с головой погрузившегося в исполняемую музыку. Изредка он одобрительно качал головой или ожесточенно тряс ею.

Фома Бродник неподвижно лежал в кресле. Сквозь шлем были видны широко раскрытые глаза и ехидная ухмылка, приклеившаяся к лицу.

Через полчаса Шуан Ури оторвался от терминала и заявил:

– Дело сделано. Кто следующий?

Следующим был Карен Серое Ухо. Затем Сервин Тулх, Рэм Горюнов, Сэм Крупп и Харп Твердов. Давыдову последним выпала участь ложиться под нож компьютерного хирурга-мозгоправа. Он с легким трепетом лег в кресло, и только когда шлем накрыл голову, ему удалось немного расслабиться. Он успел подумать, что недурственно было бы выпить стаканчик коньячку для храбрости. Потом вспомнил, что все-таки успел пропустить пару кружек пива, и тут же задумался, а не помешает ли это операции, не навредит ли его здоровью. И не успел он предаться панике, как сознание его схлопнулось, словно перегорела лампочка у одинокого ночного фонаря. И в ту же секунду сознание вернулось к нему. Мир вокруг него расцвел всеми цветами радуги, а в голове словно муравейник проснулся. Это было странное ощущение – приятное и тошнотворно-щекотное одновременно. Оно длилось не долго, и, когда он очнулся, осталось только сладковатое послевкусие.

Давыдов выбрался из кресла. Встал. Ноги плохо слушались его. Из всех «донников» он хуже всех перенес операцию. Но вскоре ему удалось собраться и включиться в работу.

Шуан Ури запросил за операцию двенадцать тысяч. Карен Серое Ухо и Фома Бродник включились в дискуссию, и после десяти минут препирательств и актерского торгашества им удалось сбить цену до восьми с половиной тысяч. Расплатились наличкой. На прощание ломщик посоветовал:

– Первое время старайтесь мысленную речь не практиковать. Пусть все встанет на свои места. За анонимность можете не переживать. Если ко мне придут, отрицать ничего не буду. Скажу, что ко мне всякие ходят, хотят картинки разные наколоть. Так что ничего удивительного нет. Советую пока на дно залечь. На пару дней.

«Донники» решили воспользоваться советом ломщика. Правда, отчасти. Выбравшись из «Красного дракона», они отправились на поиски гостиницы. Останавливаться в дорогом пафосном месте – себя не уважать. Швыряться деньгами при возможном в будущем дефиците бюджета – плохая мысль. Швартоваться в дешевых мотелях, где вместе с ночлегом можно получить парочку сопутствующих болезней и кучу нежелательных соседей в виде тараканов, крыс, муравьев и прочей насекомовидной шушеры, тоже исключалось. Остается искать гостиницу среднего класса, желательно на окраине города.

И тут решающее слово сказал Карен Серое Ухо. Он заявил, что знает неплохое место, если его, конечно, не закрыли за давностью лет. Судя по всему, бывший инспектор государственных курортов отлично ориентировался на местности. Очень уж непрост этот Карен Серое Ухо. Совсем непрост. У них вся команда такая непростая подобралась. У каждого за душой большая тайна упрятана. В этом можно было не сомневаться.

Отель назывался «Ферридум» и находился в двух шагах от тату-салона «Красный дракон».

– А не опасно ли вот так прямо под носом у ломщика якорь кидать? – спросил Давыдов.

– Тут искать меньше всего будут. Слишком самоуверенно и нагло выглядит со стороны. Но это самое надежное место.

Спорить с Кареном никто не стал.

Они сняли четыре номера. Каждый обошелся им по тридцать кредитов в сутки. Сумма набежала немаленькая, но за удобства надо платить. К тому же Давыдов не планировал долго отлеживаться. Нельзя упускать инициативу из рук. Надо искать работу, благодаря которой они могли бы легализоваться. Тут либо работа хорошая подвернется, либо надо искать дешевый билет в любое свободное захолустье, где их искать никто не станет. Но Илье претило прятать голову в песок. С того момента как они поднялись на корабль корсаров, он решил для себя, что во что бы то ни стало найдет свое место в этом мире. Угодить в будущее для того, чтобы прозябать на окраине всего самого интересного, это верх идиотизма. Он должен быть в центре всего. Если случится космический ураган, он должен быть его очевидцем. Если взорвется сверхновая, он должен увидеть все своими глазами. Если алиены поднимут восстание и попрут на человеческий сектор космоса, он должен оказаться на передовой.

Но сейчас главное как следует выспаться. Еще ни разу с того момента, как он очнулся в теле короля Имрана, он не спал нормально. Все время ожидал какой-то провокации. Все время в состоянии напряженности. Это изрядно выматывало. И вот теперь можно откинуться на подушки и провалиться в безмятежность. Это ли не цель желанная, уснуть и видеть сны. Прав был старик Гамлет.

Номера оказались очень даже приличные: чистенькие и просторные. Две кровати, мини-бар, балкон для размышлений и галовидение. Есть где разгуляться. Друзья разбрелись по номерам, договорившись встретиться часов в девять вечера.

– Все собираемся в номере у командира, – распорядился Карен Серое Ухо и отправился к себе.

Номера рассчитаны на двух человек. И только Илье не достался напарник. Он впервые остался один с того момента, как загремел на каторгу. И с радостью воспринял это вынужденное одиночество. Добыв из мини-бара бутылку темного пива, он возлег на кровати и с наслаждением выпил ее. После чего закрыл глаза и погрузился в полудремоту.

Вторжение было неожиданным и мощным. Кто-то пытался ворваться в его голову, ломая все преграды и заслоны, которых и так-то было не много.

Давыдов проснулся от дикой боли, скрутивший его разум в тугой жгут. Его пытались отжать изнутри, словно прачка постельное бельё.

Илья скатился с кровати на пол, обхватил ладонями голову, точно пытался спасти его от раскалывания. Глазами он чувствовал пульсацию крови. Это было жуткое ощущение. В висках стучали барабаны. И кто-то настойчиво ковырялся в его голове. Илью корежило и плющило. Он мигом вспотел от прилива жара и тут же словно очутился голым в морозильнике. Он пытался совладать с собой, вернуть контроль, но это не получалось. Он практически не контролировал тело. Кто-то настойчиво влезал в него снаружи. Но как такое возможно? И главное, как справиться с этим?