Велор ошарашено замер, а потом тихо проговорил.

— Ты не представляешь, как я испугался, когда обернулся и увидел тебя на полу. Я думал, что взял слишком много… Я думал, ты…

— Да по-о-омню, — я по-лисьи хитро улыбнулась. — Элиза, очнись! Элиза не покидай меня! Я не смогу без тебя жить! — передразнила брюнета я и картинно приложила руку ко лбу, изображая обморок.

— Ненормальная, — бросил Велор, смущенно отводя взгляд.

Он облегченно засмеялся, когда я вновь изобразила обморок, и поднялся на ноги, словно в секунду протрезвел.

— Мне нужно расставить все книги, иначе мать меня прикончит, — тяжко вздохнул он. — Поможешь?

Я развела руками: «Куда же мне деться?»

Велор улыбнулся и твердым шагом направился к горке книг. Со вздохом взяв одну, он вернул ее на положенное место и наклонился за следующей, а я, глядя на него, снова невольно провела по волосам, проверяя, не выбились ли непослушные пряди из пучка на затылке.

Следующие несколько дней были относительно спокойными. Я безвылазно сидела в доме и скучала.

О работе в книжном можно было забыть навеки, так мне сказал Велор. Я и сама осознавала: раз Натана каким-то образом вычислила нас, то возвращаться туда было бы сущей глупостью.

Маргарита так и не звонила. Я понимала, раз уж даже моя мама в курсе, то она точно знает о произошедшем. И именно безразличие подруги расстраивало больше всего прочего.

Но, несмотря на грустные мысли и скуку, были и хорошие новости. Я практически пришла в себя и чувствовала значительные улучшения в своем состоянии.

Значительно улучшились и наши отношения с Велором. Мы стали много времени проводить вместе. Мужчина, очевидно, все еще чувствовал себя виноватым и всячески старался угодить мне или поухаживать, правда это получалось у него неважно.

Он весьма неловко и даже грубовато предлагал мне чашку чая или, стоило мне взять какую-нибудь книгу, хотя бы для того чтобы определить: написана она на одном из языков Иппора или же на нашем, как он спешно предлагал перевести и почитать ее мне.

Я же, хлопая ресницами, отказывалась, ведь понимала, такое поведение для брюнета несвойственно и подобно пыткам.

Стоит ли говорить, что каждый раз после моего отказа мужчина облегченно выдыхал?

— Велор, — спросила я как-то вечером, рассматривая по обыкновению корешки книг на полках, в поисках знакомого языка. — А кто такой Бернар?

Мужчина удивленно оторвал взгляд от книги, в которой делал какие-то пометки карандашом.

— Бернар? — переспросил он. — Не буду спрашивать, где ты это услышала, — сощурился он, намекая на мою любовь внимать тому, что говорят окружающие.

Я смущенно заводила глазами из стороны в сторону, а мужчина серебристо посмеялся.

— Бернар — это имя Лео, — просто ответил он и снова уткнулся в книгу.

Я же застыла на месте, раскрыв рот.

— Эээ… Леонарда? — неуклюже помахала я руками, требуя разъяснений. — Нашего Леонарда?!

— Да, — не отрываясь, сухо подтвердил Велор. Я нахмурилась: «Почему нельзя взять и сразу ответить внятно?»

Я подошла и села на диван рядом с креслом, в котором находился мужчина. Покашляла, призывая обратить на меня внимание. Брюнет нехотя перевел на меня взгляд.

— Что? — недовольно протянул он.

Я вновь вытаращила глаза, давая понять, что предыдущие разъяснения меня не устроили.

— Элиза, я занят, — простонал Велор.

Я уже давно отметила, что когда брюнет называл меня Элизой, то он не сердился, а, следовательно, можно было заваливать его вопросами. Поворчит, поворчит да ответит.

Потому я продолжала испытывающее сверлить его взглядом. Наконец, Велор сдался.

— Бернар — это настоящее имя Лео, — ответил он, откинувшись на спинку кресла и прикрыв книгу. — Но оно ему не нравится. Он предпочитает, чтобы его называли Леонардом. Говорит, что это имя больше подходит ему по духу, — насмешливо приподнял бровь Велор.

— Ого… — только и выдавила я. — А Валери, я так понимаю, с этим в корне не согласна?

— Правильно понимаешь, — отозвался мужчина. — Она говорит, что будет называть его тем именем, которое ему при рождении дал наш отец, и никаким другим.

Я вздрогнула, ведь в прошлый раз, когда Велор упомянул отца, он расстроился и замкнулся в себе. Но на этот раз мужчина выглядел весьма расслабленным, и я облегченно выдохнула.

— Бернар, — прикрыла я глаза. — Бернар, — сосредоточенно повторила я, примеряя имя на образ Лео.

Имя на образ ложиться категорически отказывалось. Велор с тщательно скрываемым интересом наблюдал за моими манипуляциями.

— Нет, — решительно подытожила я, открывая глаза. — Имя «Бернар» Леонарду совсем не подходит!

Брюнет усмехнулся и снова раскрыл книгу.

— Только не вздумай сказать это при моей матери, — весело посоветовал он, вновь выделив карандашом в книге целый абзац.

* * *

Мама звонила по нескольку раз на дню. Она тревожилась и настоятельно советовала, чтобы я возвращалась домой, пока снег совсем не утопил дороги. Я выкручивалась, как могла, но с каждым разом матушка становилась все настойчивее и настойчивее.

А погода и впрямь как с ума сошла: снег не прекращался несколько дней подряд. Во дворе уже были внушительные сугробы, и если бы Лео не расчистил узенькую дорожку от парадной лестницы и до ворот, то даже выйти из дома, не утонув при этом по икры в сыром снегу, было бы довольно проблематично.

— Предлагаю собраться всем вместе и отправиться на прогулку, — однажды за обедом с горящими глазами предложила Эдана. — Будет весело! — окинула она возбужденным взглядом свое семейство.

— А это идея, — согласно кивнул, к моему удивлению, Эдмонд. — Хоть как-то развеять скуку, — вперился он в меня взглядом и хитро улыбнулся.

Я же, заметив это, уткнулась в тарелку.

Нины как обычно за столом не было, и у меня закрадывались неприятные подозрения, что так у вампиров заведено: рабов за один стол с хозяевами не садят.

— Отлично! — хлопнула в ладоши Эда. — Велор, Лео, Лиза?

Я пожала плечами.

— Не имею ничего против, — инстинктивно взглянула я на Велора.

Тот согласно кивнул, и уголки его губ едва дрогнули.

— А я, пожалуй, дома останусь, — серьезно промолвил Леонард и спокойно продолжил трапезу.

«Лео останется дома? — удивилась я. — Что-то здесь не вяжется…»

Остальные вели себя, как ни в чем не бывало, и только Валери отложила в сторону свои столовые приборы. Похоже, она была удивлена не меньше меня.