— Я все еще девственница, — это был последний аргумент. Последний бастион, который еще не пал. — И если я перестану ей быть, то никогда не буду настаивать, чтобы ко мне обращались как к нэнни.

— Ну и хорошо, — ахтыбаораниха выдохнула с облегчением. — Ты же понимаешь, что ни один из них не возьмет тебя замуж? Уж лучше выбрать кого-нибудь равного. Как ты относишься, например, к кучеру? Вполне себе симпатичный.

— А как же свет, который отличает меня от рабыни?

— Магический свет вызывает лишь интерес господ, но никак не желание вести под венец. А кучер может. Я уже не раз замечала, как Витал на тебя смотрит.

— И как Витал на меня смотрит? — Вася нахмурилась. Кучер был единственным человеком, кто знал, что именно она находилась в карете герцога после Забега, да и сегодня видел, что под шлемом скрывается никто иной как «нимфа» — эту легенду Василиса не спешила развеивать.

— Стоит тебе попасться ему на глаза, как он замирает. Не доносит ложку до рта, или так и стоит, задрав вилы с клоком сена.

— Спасибо, Мари. Я пригляжусь к кучеру.

«Обязательно пригляжусь. А то как-то странно все это».

— Да, он добрый малый!

Василиса потопала по лестнице вверх. Подруга развернулась и пошла в обратную сторону.

— А костюм утки обязательно принеси. Вдруг пригодится! — Вася свесилась через перила. Улыбающаяся подруга тут же показала свое лицо.

— А здорово ты ввалилась на кухню в костюме божественной охотницы. У всех челюсти так и расхлопнулись. Небось, до сих пор гадают, кто же прячется за забралом. Я ведь так и не открылась в прошлом году, что золотой наряд мой.

* * *

— Говорят, ты все же выбрала костюм утки? — Хосефина села на кровать и положила между собой и Василисой сверток, перевязанный серой лентой. Ей не понравилось настроение подопечной: та вся сникла, руки устало свешены между острых коленок, золотая ткань юбки смялась и оголила ноги чуть ли не до бедер. — «Панталоны закатала или надела свои бесстыжие трусы? — нэн пытливо осмотрела фигуру Василисы. — А ведь девочка похудела. Почему я раньше не замечала?»

— Да. Мне в самый раз.

— Ну и правильно. Нечего ходить в костюме охотницы. Марисоль гораздо ниже тебя, поэтому на ней смотрелось не так вызывающе.

— Так вы знали?

— А кто, ты думаешь, помогал ей с золотой краской для лат? Хотите или нет, вы все выдаете себя, прибегая ко мне то за кружевом, то за лентой. Одна ты так и не пришла.

— Теперь вам ни в жизнь не догадаться, кто скрывается под этим невзрачным платьем, — Вася грустно улыбнулась, развязывая ленты свертка. Чепец с глупыми круглыми глазами, на сильно выступающем «козырьке» нарисованный нос, а на лице сетка, украшенная редкими перьями, отчего шея у утки (или все же у гусыни?) получалась непропорционально длинной.

— Кто надо, всегда догадается, — закончила разговор экономка, тяжело поднимаясь с кровати. Последние часы перед балом давались ей нелегко. Ответственность, капризы гостей, излишняя требовательность матушки хозяина, бестолковость слуг. Учи их, учи, а все равно где-нибудь да подведут.

— А кому надо? Кучеру? Эльфийскому принцу? Или, может, Аравай-абе? Он говорил, что может пристроить меня в свой гарем. Чем не карьера? От рабыни герцога до любовницы гоблина.

— Почему кучеру? — нэн остановилась, выделив из всего списка кандидатов только Витала. Ее глаза тревожно блестели. — Ты с ним поосторожней. Он вроде и тихий, но очень опасный. Наш кучер — оборотень и у милорда вроде телохранителя. Если ему кто не по нраву, в бешенстве может и разорвать.

— Говорят, он посматривает на меня, — тут уже не до шуток. Быть убитой оборотнем из-за косого взгляда на его хозяина — последнее дело.

— Ох, час от часу не легче.

— А он какой оборотень? Настоящий? Или типа дракона?

— Нет, драконы у нас только из благородных родов. Этот же двухметровый волк. Я видела, как он обернулся в момент атаки. Тогда я только-только заступила на службу в замке, а тут контрабандисты…

— Это их черепа на склоне горы?

— Их. Жутко было на ту кровавую бойню смотреть. Сначала я испугалась за герцога, потом уже за тех несчастных, кому Витал с хозяином головы поотрывали. Я тогда на башне Молчания пряталась.

— Это которая самая высокая?

— Она. Все остальные сам дракон в ярости порушил. Если бы не Аль-лель, который прибежал за мной, эту бы та же участь постигла. Потом, конечно, все отстроили…

Впечатленная рассказом, Василиса поклялась себе, что при оборотне будет вести себя милой девочкой. Мало ли что в голове у волка.

«И никаких красных чепчиков!»

* * *

Костюм утки пригодился, когда Василиса пробиралась на половину герцога. То ли он заранее обеспокоился, то ли его половину охраняла магия, но до двери Вася добралась без приключений и окликов: «Стой! Куда? Не положено!», которые ждала за каждым поворотом.

Вошла в просторную комнату и сразу вспомнила, как ее отсюда выпроваживали, так и не взяв клятву на крови.

— Проходи в спальню, — герцог отделился от темной стены. Он, судя по всему, с самого начала стоял здесь и смотрел, как Вася стягивает чепец утки и сплевывает прилепившееся к губе перышко.

Она затравленно оглянулась.

— Сразу в спальню?

— Там я оставил твои коробки.

Если бы не голос, она никогда не признала бы лорда Ракона: лицо прятала маска, оставляя незакрытыми только губы. На них и сосредоточила свой взгляд Василиса. Невесть откуда взявшееся томление навевало мысли, которые ни за что не допустила бы добропорядочная нэнни.

Постель оказалась разобрана. Нет, белье не было смято, словно на нем провели ночь. Простыни выглядели свежезастелеными и пахли горными травами — нежно и терпко. Точно их хозяин вознамерился соблазнить ту, что прятала тело за нелепым костюмом утки.

— Раздевайся.

— Что, прямо сейчас? — Вася сглотнула, но все же потянулась к ленте, которая туго обхватывала шею.

— Ты хочешь надеть платье поверх нелепого костюма утки? — Василиса была уверена, что под маской герцог задрал бровь. Уголки его губ смяла усмешка.

— Вы не выйдете?

— Тебе понадобится помощь: ты не сможешь застегнуть платье. Я уже посмотрел, на нем не менее ста пуговиц и все в основном на спине, — он подошел к самой большой коробке и вытянул уголок прозрачной ткани, расшитой нежными цветами.

— Лютики? — узнала родовой рисунок Хариимов Василиса.

— Лютики.

Другие две коробки явили атласные туфли и венок из тех же лютиков, к которому была прикреплена накидка — вроде и прозрачная, но наверняка не позволяющая рассмотреть ту, что за ней прячется.