– Стас, – услышал он испуганный голос Веры. –Стас, очнись, ты мне руку раздавишь!

Стас тряхнул головой. Оказалось, он сжимает ее ладонь стакой силой, что у Веры побелели кончики пальцев.

– Прости, – сконфуженно произнес он. – Язадумался…

– Понимаю… – Она высвободила руку и подула на нее.

Стас еще раз извинился и поспешил к «Ямахе». Оседлавмотоцикл, приглашающе кивнул Вере. Та забралась на сиденье, нахлобучила наголову шлем и обняла Стаса за талию. К его огромному облегчению, прикосновениене вызвало в душе бури эмоций, а в теле – ненужных трепетаний.

– Держись! – сказал Стас и завел мотор.

Мощный мотоцикл с ревом сорвался с места.

…Вера вцепилась в Стаса и зажмурилась. С годами она сталаотноситься к скорости более опасливо. В молодости сама могла гонять на своей«семерке» как ненормальная, но после того, как пару раз попала в аварии (одна произошлавовсе не по ее вине – ехала в тот момент медленно, а из-за поворота вылетеласпортивная тачка с обдолбанным мажором за рулем и снесла ее машине весь бок), кбыстрой езде охладела. Впоследствии же наняла шофера и за руль садилась очень иочень редко.

– Не гони так, пожалуйста! – прокричалаВера. – Мне страшно!

Стас кивнул и сбавил скорость.

– Так лучше? – спросил он.

– Да, спокойнее…

– Были неприятности на дороге?

Ехали они теперь не очень быстро, и Вера прекрасно слышала,что говорит Стас.

– У кого их не было.

– У меня. Один раз брякнулся с мотика, и то по дурости.А на машинах меня всегда проносило.

– Тут движение не такое интенсивное, как там, где яживу…

– Не скажи, – возразил он. – У нас тоже попятницам и воскресеньям чего только на дорогах не случается. Отец, кстати, двас половиной года назад в такую страшную аварию попал, не приведи господи…

– Пострадал?

– Сам нет, хоть и врезался в дерево. Подушкабезопасности сработала, и он только немного ушибся. Зато пешехода сбил.Насмерть.

– Как? – ужаснулась она.

– Да, Вера, насмерть. Нетрезвый тот был, вылез надорогу, ну и…

– Кошмар!

– Да, это был кошмар. Папа из машины, естественно,сразу выскочил и к пострадавшему, но сделать уже ничего нельзя было – тот наместе скончался.

– И что твой отец сделал?

– А ты как думаешь?

– Вызвал гаишников?

– Нет, Вера, он позвонил своему другу. Андрею СанычуЗабудкину. Тот, узнав, в чем дело, велел скрыться с места происшествия. Отецсделал, как посоветовал адвокат: добравшись до дома, заявил об угоне машины.Злоумышленника нашли уже на следующий день – нашего с тобой общего знакомогоФедю Пронькина.

– Почему именно он?

– Федька у Забудкина в конторе слесарем работал. Бухал,понятное дело, работу прогуливал. Андрей Саныч много раз уволить его собирался,да жалел. На шее у Федьки были мать-инвалид – довел он ее своими пьянками доинсульта, жена и ребенок маленький. И когда Забудкин с отцом стали думать, коговыбрать на роль козла отпущения, кандидатура Пронькина была рассмотрена впервую очередь. Ему сделали предложение, и Федор его принял. После чего егозаключили под стражу, а в скором времени осудили на три года.

– Но я видела его в городе…

– Он недавно вышел. Досрочно. Отец подсуетился, и емуза хорошее поведение срок скостили. Федя же в нашем районе сидел.

– И сколько твой отец заплатил Пронькину за то, чтобытот взял вину на себя?

– Купил его семье квартиру. Они ж мыкались по частным –погорельцы. К тому же все годы отсидки Федька получал передачи. А когда вышел,его сразу взяли в школу сантехником. Понятно, что не бог весть что за работа,но все-таки…

– Неужели забота мэра о никчемном пьянице ненасторожила горожан?

– Отец действовал через Забудкина и свой Фонд поддержкималоимущих семей.

– Выкрутился, значит, Виктор Сергеевич. Как всегда –выкрутился!

– Я отца не осуждаю. Да, он ехал на скорости семьдесяткилометров в час вместо положенных сорока, но даже если бы соблюдал скоростнойрежим, совсем не факт, что смог бы избежать столкновения. А портить репутациюради торжества закона неумно. Любой на месте отца поступил бы так же.

– И ты?

– И я. Да и ты, не сомневаюсь, тоже.

– Нет, Стас, я бы сделала все по-честному. За своигрехи надо уметь отвечать самому.

– Какая ты стала моралистка… – раздраженно бросилон. – А попробуй посмотреть на все с другой стороны! К примеру, семьяПронькина, его мать, жена и ребенок, только выиграла оттого, что их сын, муж,отец сел: и от пьяни, коей Федька стал, отдохнули, и квартиру получили. Правда,мать недолго новой жизнью наслаждалась, вскоре умерла. А вот Федина супруга и егодочь до сих пор в ней живут.

– Только с другим папой.

– Это уже на Дашиной совести. Никто не думал, что онасразу с Федькой разведется и после смерти свекрови в дом нового мужикаприведет.

– А сам-то Федор где живет?

– Они ему комнату снимают. Вполне сносную. Даша даже оталиментов отказалась. Так что все у Федора более-менее нормально.

– Тебе не стыдно так говорить? – возмутиласьВера. – Его же тюрьма инвалидом сделала! Видела я, какой развалиной онстал. Больной старик, а не мужчина в полном расцвете сил. Тридцати с небольшимлет.

– Зато пить перестал! – отрезал Стас. Тут, ксчастью, впереди показался Катин дом, и ему не пришлось менять тему, чтобы непоссориться с Верой. – Почти приехали. Вон, видишь пятиэтажку с краснымиквадратами на торце? В ней Старкова и живет… Вернее, жила.

Он подкатил на мотоцикле к третьему подъезду, заглушилмотор.

– Хорошо, что бабулек на лавке нет, – сказалаВера. – А то принялись бы сейчас пытать нас: к кому пришли да зачем… А такпройдем незамеченными.

– Уж не знаю, как нам это удастся – на двери домофон.

– Магнитного ключа на связке нет?

Стас покачал головой.

– Тогда мы и в квартиру не попадем. По логике Катядолжна была дать Виктору Сергеевичу оба ключа. А иначе как бы он входил?

– Вы к кому, молодые люди? – услышала Вера заспиной.

С тяжелым вздохом она обернулась и увидела перед собоймаленькую, тощенькую старушонку. На ее остром носу громоздились огромные очки,за которыми поблескивали такие пытливые глаза, что не было никакой надежды нато, что бабулька отстанет, если ей не ответить.