Шура легонько коснулась его плеча и попросила:

– Отпусти меня, а?

Он убрал колено с ее груди и разжал пальцы, все ещеобхватывавшие ее шею.

– Спасибо, – поблагодарила Шура, хотя самой так ихотелось влепить Яшину затрещину. Из-за него у нее теперь все тело будет всиняках. – Хочешь чаю или еще чего?

– Я б выпил… – сдавленно проговорил он.

– У меня нет ничего. Но если хочешь, сбегаю.

– Щаз, размечталась, – грубо оборвал ееОлег. – Думаешь выбраться из дома, чтоб ментам позвонить? Не на тогонапала, курица!

– Никуда я звонить не собираюсь, – заверила егоШура. Она на самом деле хотела сбегать за водкой. Только и всего! А о звонке вмилицию просто не подумала.

– Болтай, болтай…

– Да нет, правда. Я верю, что не ты убил Катю, –сказала она, а про себя подумала: мое счастье, что Олег не знает о том, ктоименно навел на него ментов.

– Я не убивал! Я же любил ее! Как я мог? – Яшинобхватил голову ручищами и стал раскачиваться из стороны в сторону.

– Но она-то тебя нет.

– И что с того? Тебя Стас тоже никогда не любил. Новедь ты не убиваешь его, правильно?

Шура не нашла, что ответить на это. Аргумент был железный.

– Ты хочешь, чтоб он был счастлив, с тобой или без тебя, –продолжал Олег. – Лучше, конечно, с тобой, но коль он не хочет, что жподелаешь? Так ведь? Хотя ты все равно надеешься, что когда-нибудь он прозреети поймет: так, как ты, его никто любить не будет, ты именно тот человек,который ему нужен…

– Ты обо мне сейчас или о себе?

– О нас, безответно влюбленных… – Он поднял на нееглаза. – Только сейчас я понял, сколько между нами общего.

Шура промолчала. Иметь что-то общее с Олегом Яшиным ей нехотелось, но она вынуждена была признать его правоту. И добавить от себя: «Мыне просто безответно влюбленные! Мы – два идиота, втрескавшиеся в тех, ктоникогда не оценит нас. Я – в принца. Ты – в принцессу. Я – дочка горничной. Ты– сын садовника. Такие находят свое счастье с принцами и принцессами только вкино…»

– Я не убивал Катю, – прошептал Олег.

– Но вы ведь ругались! Тогда ночью…

– Да, было дело. Вернее, ругалась она. Вывалила на менякучи дерьма! А я… я по привычке не реагировал. И еще уговаривал ее. Всю жизньтолько тем и занимаюсь, что уговариваю ее замуж за меня выйти…

– Я слышала, что ты говорил о каком-то миллионе.

– Я знал, что Виктору Сергеевичу должны были отстегнутьименно столько. И подумал: раз он мертв, то никто не узнает, что лимон взял я.Если б не Катя, ни за что не позарился бы на чужое, но мне так хотелось еедобиться… Да только я ей и с миллионом не нужен был… Так она говорила. Вернее,орала… А я терпел… Из последних сил терпел!

– И ты не бил ее?

– Я? Катю? Никогда!

– Даже пощечины не дал?

– Я б не посмел на нее замахнуться! А почему тыспрашиваешь?

– Подумала, что ты мог ее ударить, не рассчитав силы…

– И убить? Нет, Шура, я ее не трогал. Когда раздалсясигнал телефона – я знаю, это твой сотовый затрезвонил, – Катя оттолкнуламеня и прошипела: «Убирайся, не хочу, чтобы меня видели с таким придурком, какты». И я ушел! Не мог больше выдерживать ее оскорблений…

– А она?

– Она осталась. Уселась на дерево, достала телефон истала набирать чей-то номер.

– Кому звонила, не знаешь?

– Откуда мне знать? Она не доложила…

– Может, имя назвала? Например, сказала – привет,Сережа, Вася или там Коля.

– Я только слышал, как она сказала: «Это опять я…»Наверное, Кочету звонила, кому ж еще? Ее пьяные выходки, кроме меня, только онтерпел. Виктор Сергеевич, если видел ее в состоянии нестояния, даже на порог непускал. Он терпеть не мог пьяных, а тем более женщин. И курить ей запрещал! Аеще требовал, чтоб она вела себя как леди. Но какая из Катьки леди? Короче,напряжно ей с Виктором Сергеевичем было, но терпела… Он же ее спонсировал. Нето что Петька Кочетов. Тот хоть и при бабках, но жадный, сволочь. Только намотель да выпивку со жрачкой раскошеливался. Однако Катя все равно его при себедержала, надеялась, что он на ней женится. А когда узнала, что он себе другуюневесту нашел, расстроилась. Плакала даже! Хотя не позволяла себе этогоникогда, говорила, от слез женщины быстрее стареют… – Олег говорил, незамечая, что и по его лицу сейчас струятся слезы. Но их он почему-то не утирал.Только тер и тер свой покрасневший нос… – А потом она вдруг успокоилась! Исделала вид, что все прекрасно. Будто ее совсем не задел поступок Кочетова. Ноя понял, почему она себя так ведет…

– И почему?

– Затаилась перед ударом. Катя была бабой злопамятной.И мстительной. Как пить дать, решила изгадить Петьке всю малину.

– Как образом?

– Да мало ли… Она могла заснять свои с ним игрища навидео и отправить его невесте, чтоб та полюбовалась на то, как ее женихразвлекается.

– Подумаешь, всего лишь мелкая пакость.

– Не скажи, – возразил Олег. – У Кочетованевеста – девочка-ромашка. Вся чистая, романтичная, с идеалами… Молодая-глупаяопять же! Такие, если оскорбляются, то раз и навсегда. А Петька ужепригласительные на свадьбу разослал. Теплоход заказал. Ну и так далее…

– А что, если это он ее? – подумала вслух Шура.

– Кто?

– Петр Кочетов, – уточнила она и тут же пожалела освоих словах.

– А ведь верно! – вскричал Олег и сжалкулаки. – Больше Катиной смерти желать было некому, только Петьке!

– Олег, успокойся, я глупость ляпнула, не подумавши….

– Нет, точно он! – Яшин заметался по кухне, хватаяразные предметы: скалку, пустую коньячную бутылку, графин для воды, пока емупод руку не попался нож для резки мяса. – Я убью его! – прорычалОлег, сжав рукоятку.

– Не вздумай! Если Петр виноват в Катиной смерти, тоего милиция поймает.

– Милиция… – фыркнул Яшин. – Да Кочетовоткупится, и вместо него за решеткой окажется какой-нибудь Федя Пронькин илидругой алкаш!

– Но тебя же посадят…

– А мне плевать!

И, оттолкнув вставшую у него на пути Шуру, Яшин выскочил изквартиры.

Вера поставила разрядившуюся трубку радиотелефона на базу ис облегчением выдохнула:

– Я – все!

– Отлично, – откликнулся Стас. – Ятоже! – И бросил мобильный на диван.

У него была такая привычка, – поговорив, швырятьсотовый куда попало. Из-за нее он был вынужден покупать себе новые аппараты нереже раза в полгода – не всегда телефоны мягко приземлялись.