Невеселые думы одолевали Шуру периодически. Сегодня жепросто не давали ей покоя. «Вера наверняка постоянный клиент какого-нибудьдорогого салона, – мрачно думала она по пути домой. – Лицо гладкое,ни морщинки, ни прыщика. Зубы белые-белые, хоть зубную пасту рекламировать. Аволосы! Кто бы мог подумать, что Верины волосы могут так выглядеть… Ведь простопакля была, а теперь – грива. Вот что значит хороший парикмахер и дорогиесредства ухода…»

Настроение после таких размышлений ухудшилось настолько, чтоШура поймала себя на желании зайти в ларек и купить бутылку. Тем более что,куда ни глянь, везде пьют. Проходишь мимо беседки, там мужики на троихсоображают: на газетке бутылка, пластиковые стаканчики и пачка сухариков.Поравняешься с автобусной остановкой – на ее лавочке девчонки дуют джин-тоникиз баночек. Детская площадка попадается, так на бортике песочницы мамаши пивопьют. Дети на качелях катаются, а родительницы потягивают «Балтику» с желтымполосатиком.

Решительным шагом Шура направилась к ларьку. Пивко и ей непомешает. Тем более в пакете, который она все это время таскала с собой, лежалсыр «Джил», очень в качестве закуски подходящий.

О том, что денег при ней нет ни копейки, Шура совсем забыла.Хорошо что продавщица была знакомая, отпустила в долг. Сунув литровку в пакет,Шура направилась к своему дому.

У двери остановилась. Приложила ухо к облезлой дерматиновойобивке, прислушалась. В квартире было тихо, это радовало. Значит,старуха-соседка либо спит, либо ушла. В противном случае до ее слуха донесся быворчливый бабкин голос. В отсутствие Шуры с дочерью та всегда расхаживала поквартире (а когда они были дома, сидела в комнате) и разговаривала сама ссобой.

Отперев замок, Шура вошла в прихожую и убедилась –растоптанных тапок, в которых старуха ходила гулять, нет. Как и котомки, чтоеще больше порадовало. Дело в том, что с котомкой бабка отправлялась кплемяннице, у которой оставалась ночевать. Та старуху терпеть не могла, нопривечала, поскольку тетка обещала завещать ей свою комнату.

Шура прошла в кухню, взяла стакан, налила в него пива изалпом выпила. Без сыра! Потом еще один. И еще…

С пива ужасно клонило в сон. Шура хотела было пойти вкомнату, чтобы лечь в кровать, но вставать было так лень, что она простоположила голову на скрещенные руки и закрыла глаза…

Казалось, только смежила веки, но когда разлепила их, заокном уже сгущались сумерки. Шура резко поднялась, протерла глаза. Неужеливечер? Да не ранний, темнеет нынче поздно, а уже приближающийся к полуночи.Часов десять, не меньше! Шура подошла к холодильнику, достала бутылку минералкии сделала пару глотков. Хорошо! Но лучше чаю. Крепкого, сладкого, да еще и вприкуску с тортом.

Шура включила газовую конфорку, над которой стоял чайник, ивернулась за стол. Она еще не пришла в себя до конца, поэтому просто сидела,тупо глядя на руки. Лак на ногтях облупился – надо бы его стереть и нанестиновый, вот только лень шевелиться…

И вдруг – тук-тук-тук!

Удары глухие, по дереву рамы. Потом совсем в инойтональности, уже по стеклу – бум-бум-бум!

«Опять алкаши окна перепутали», – раздраженно подумалаШура, открывая створку.

Сначала она никого не увидела: окно выходило на заросшийкустарником палисадник и ничего, кроме зеленой листвы, в поле зрения непопалось. Но едва глаза привыкли к полумраку, как мелькнуло что-то яркое, то ликрасное, то ли оранжевое, и Шура ощутила на своем горле чьи-то цепкие пальцы.Желая оторвать их, она вцепилась в запястье нападающего и вонзила в кожу своиоблупившиеся ногти.

Не помогло!

Шура захрипела и стала вырываться. Но тут к левой руке – да,вроде бы левой… – присоединилась правая, схватив ее не за шею, а заволосы. И не дернешься!

Пока Шура пыталась высвободиться, в окне показалась нога.Колено, затем ступня в кроссовке «Найк». Кроссовка была размера сорок пятого ичистотой не блистала. Шура еще подумала: «Изгадит мне подоконник!» – но тут жевсе мысли вылетели из головы, потому что бандит (иначе как его назвать?)запрыгнул в окно и вломился в кухню.

– Помогите! – просипела Шура, но ее крик о помощибыл не слышен даже ей самой. – Убивают!

Однако ее никто не убивал. Бандит сграбастал Шуру, повалилна пол, – и все. Больше не предпринимал никаких усилий, только пыхтел ичертыхался. Шура более-менее пришла в себя, открыла глаза и взглянуланападавшему в лицо. К ее глубокому удивлению, лицо оказалось знакомым!

– Олег? – выдавила она. – Отпусти, ты чего..

Когда стало ясно, что к ней ворвался Яшин, она успокоилась.Но Олег почему-то вел себя неадекватно. На просьбу отпустить ответил злобнымвзглядом и агрессивным сдавливанием Шуриного горла. Дышать становилось всетруднее, и Шура умоляюще посмотрела ему в глаза.

– Я убью тебя! – прорычал Олег, усиливаядавление. – Можешь не таращиться жалостливо, все равно тебя убью, потомучто ты… именно ты… угробила Катю!

Шура из последних сил замотала головой.

– Не дергайся лучше, – предупредил Олег. – Чтобыне мучиться.

Но Шура затрепыхалась еще сильнее и смогла-таки вырваться.Правда, не надолго, секунды на две, потом Олег снова ее схватил, но она успелакрикнуть:

– Я не убивала твою Катю! Ты что, с ума сошел?

– Это ты сошла… – Бывший одноклассник придавил ееколеном к полу. – Я видел тебя в кустах! Когда уходил с берега, ты таиласьтам, ждала, когда Катя останется одна… Чтобы убить ее!

– Олег, я искала оброненную связку ключей, только ивсего…

– Врешь!

– Да незачем мне было ее убивать, пойми…

– Ты ей завидовала. Вы все ей завидовали!

– Но это же не повод лишать человека жизни.

Он все еще ей не верил, но Шурины доводы зародили у негосомнения, и хватка Олега стала ослабевать.

– Между прочим, милиция подозревает именно тебя, –осторожно заметила она.

– Знаю, – понуро кивнул Олег. – Я видел, какк моему дому подъезжает милицейский «козелок», и сразу догадался… – Егоглаза стали пустыми и смотрели сквозь Шуру. – Я часть ночи и утро возлеКатиного дома провел… Сидел в теремке на детской площадке, ее ждал, но она всене возвращалась… Меня начали одолевать дурные предчувствия, и я пошел на речку.По пути ругал себя, что оставил Катю одну, а тревога все усиливалась…

– Ты видел ее мертвой?

– Да. Я первый ее нашел. Было еще рано, когда я пришелна берег, часов, наверное, семь, на речке никого… Она лежала в кустах. Я неискал ее, просто зашел в заросли, чтобы отлить, а тут она… Мертвая!

– Почему ты не вызвал милицию?

– Я хотел… Но не обнаружил своего телефона – потерял,наверное… Мобильник у меня дорогой, и надо было поискать, но я мог думатьтолько о том, что Катя умерла… Я брел по берегу, и эти мысли жгли меня, жгли… Яушел далеко-далеко, туда, где во время войны в воду попала бомба. В том местееще воронка есть, помнишь? Там не разрешается купаться – опасно. А я искупался.Разделся догола и нырнул с обрыва. Думал, если не выплыву – плевать… Но, каквидишь, жив…