почтенные ограничения государственной власти. И то, и другое вполне укладывалось в рамки английской конституционной традиции. Однако Великобритания XVIII века находилась в процессе пересмотра этой конституционной традиции и, как следствие, становилась сравнительно "дальновидной" в своем теплом отношении к парламентскому суверенитету. Хотя прошло много десятилетий, прежде чем избирательное право стало способом представительства народа в Палате общин, эта палата уже теоретически являлась неопосредованным выражением воли народа.

Французская интеллектуальная и политическая элита внимательно следила за событиями в Америке не только потому, что ее страна участвовала в войне за независимость, но и потому, что считала, что американцы открывают новую эпоху, в которой просвещенное мышление и логика могут основательно переделать Старый Свет и дать начало Новому. Но они усвоили не тот урок, который преподали американцы. Хотя воля народа впервые возникает как современный демократический принцип в американском

 

Воля народа не была предметом спора, как это было во Французской революции, и была тесно связана с появлением гражданина как основы национальной политической идентичности. Напротив, она с самого начала была привязана к правам англичан и под влиянием этих прав выработана, приручена и превращена в основу политически стабильного государства.

 

Часть 4. Декларация прав человека и гражданина. Французская революция

 

От Генеральных штатов до казни Короля

 

До 1789 г. король был "сакральным центром" французского общества, а его харизматическая аура легитимировала политическую элиту, фактически управлявшую страной. Мистика монархии постоянно регенерировалась ансамблем мифологических нарративов, ритуальных форм, символических регалий, исторических традиций и сопутствующей аристократии; в результате король придавал французскому народу социальное единство и политическую согласованность, что, в свою очередь, обеспечивало порядок и стабильность. Если в Версале многое определялось политическим, инструментальным расчетом, то харизма монархии психологически и эмоционально связывала простых людей с самой основой их коллективного, космо-логического существования. Хотя, по словам Клиффорда Гирца, "величие создается, а не рождается", мистика монархии покоилась на во многом иррациональном фундаменте. У такого сакрального центра есть только два источника: происхождение из унаследованной традиции и изобретение в результате революции.

Поскольку наиболее яркой чертой Французской революции было полное уничтожение короля как священного центра общества, основная проблема, стоявшая перед теми, кто совершал эту революцию, заключалась в том, как изобрести нечто, способное заменить монархию. Безусловно, были кандидаты "добродетельного народа", "общей воли", нации, "просвещенного разума". К этому списку следует добавить довольно энергичный национализм, проистекающий из общепризнанного мирового предназначения, которое так или иначе вытекало из всего этого. Но здесь было несколько, казалось бы, непреодолимых трудностей. Во-первых, ни одна из этих альтернатив явно не доминировала над другими. Во-вторых, они были в совокупности несовместимы на практике. И, наконец, каждая из них допускала различную интерпретацию, в частности, в отношении того, кому должна быть передана власть и авторитет. Во время Французской революции власть и авторитет, безусловно, были, но по большей части в отсутствие харизматической легитимации. Таким образом, большая часть истории Французской революции стала последовательным экспериментом с политическими формами, в ходе которого были опробованы и признаны несостоятельными альтернативные конструкции нового сакрального центра. В итоге революция уступила своему наименьшему общему знаменателю в виде национализма и стремления к политической стабильности: Наполеон.

Французская революция прошла несколько этапов, каждый из которых вносил свой вклад в объединение трансцендентной социальной цели и государства. Первый открылся началом революции в июне 1789 г., когда третье сословие успешно преобразовало Генеральные штаты в Национальное собрание. Этот этап завершился после того, как Людовик XVI был отправлен на гильотину 21 января 1793 года. Основным вкладом в создание государства в этот период стала разработка и принятие Декларации прав человека и гражданина, которая в итоге стала наиболее прочным и значимым изложением либеральных политических принципов в истории западной цивилизации. Кроме того, значительная часть структуры управления была реформирована в соответствии с просветительскими представлениями об административной стандартизации и эффективности. Однако революционная попытка создать государство, воплощающее в себе принципы, провозглашенные в Декларации прав, потерпела крах, когда ни одна из противоборствующих политических группировок не смогла однозначно принять конституционную монархию. Хотя конституционная монархия была наиболее очевидным компромиссом, но историческое становление абсолютистской королевской власти во Франции, в отличие от ограниченных полномочий английского престола, резко обнажило противоречия между монархией в любой форме и логической основой республиканского государства. В условиях стресса (а стресса было предостаточно) Людовик XVI ответил на эти противоречия простым отказом играть ту роль, которую ему отвели революционеры.

Второй этап открылся обезглавливанием короля и завершился казнью жирондистов 31 октября 1793 года. В этот короткий период депутаты разработали конституцию, в которой, по сути, было воплощено большинство принципов первоначальной Декларации прав. Однако демократическая республика, заложенная в этой конституции, была практически сразу же приостановлена. Несмотря на то, что она так и не была введена в действие, полное и практически безоговорочное одобрение избирательного права мужчин в этой конституции стало важным вкладом в создание современного французского государства. На этом этапе улицы Парижа принадлежали народу, а народ, в свою очередь, был мобилизован лидерами, движимыми как личными амбициями, так и популистскими симпатиями.

Хотя эти лидеры и могли запугивать депутатов Национального конвента, они столкнулись с противоречием, которое не могли разрешить. С одной стороны, их приверженность идеям Руссо не позволяла разработать и создать стабильную структуру управления. Эта неспособность, в свою очередь, вынуждала прибегать к авторитарному террору для поддержания своей власти. С другой стороны, желания жителей Парижа, являясь косвенным выражением общей воли нации, представляли собой неустойчивую почву для возведения даже авторитарного режима. Хотя период, когда парижский народ представлял собой самую мощную революционную силу, был самым хаотичным и жестоким этапом революции, приверженность режима эмоциональному подтверждению политической легитимности и стихийной прямой демократии, тем не менее, стали долговременным вкладом в становление французского государства. Этот этап завершился казнью Робеспьера 28 июля 1794 г. Хотя падение Робеспьера положило начало движению к принципам Просвещения, в дальнейшем до прихода к власти Наполеона в 1799 г. практически ничего важного для становления современного французского государства не произошло. Вполне вероятно, даже вероятно, что большинство тех, кто совершил Французскую революцию, не стали бы ее затевать, если бы знали, чем она обернется. Во-первых, многие из наиболее активных и видных ее участников в свое время отправились бы на гильотину. Поэтому вполне резонно задаться вопросом о причинах революции. По общему мнению, одним из факторов были социальные изменения, связанные с экономическим развитием и, как следствие, ростом коммерческого класса как политической противоположности традиционному земельному дворянству. Однако, как и в Англии, межсословные браки между этими классами, а также облагораживание богатых купцов сгладили противоречия между ними. Гораздо более