В тот день поздно вечером – теперь можносказать, что как раз накануне дня убийства Реутовой, – Вере позвонила насотовый Мадо.

Настроение у нее было ужасным, старшаяпродавщица сразу воскликнула:

– Вера, мне очень плохо!

Залейко удивилась звонку. Ее с Гостевой несвязывали никакие отношения, имелось лишь одно общее воспоминание – прозлополучную поездку к Бреко. Но ни Вера, ни Мадлен никогда к нему невозвращались и дружбы не завели. С какой стати старшая продавщица вдруг звонитуволенной подчиненной?

– Очень плохо, – тихо повторилаМадлен, – не с кем поговорить.

– Могу я чем-то помочь? – из чистойвежливости осведомилась Вера.

– Да, – ответила Мадо. – Язнаю, ты умеешь держать язык за зубами, спасибо, никому не рассказала о тойистории. Только тебе и могу сообщить правду, приезжай.

– Куда? – растерялась Вера. –Когда?

– Ко мне, запиши адрес: Пыхов-Церковныйпереулок… Поторопись, пожалуйста! – ажиотированно воскликнула Мадлен.

– В Москве есть такая улица? –удивилась названию Вера.

– Ясное дело, раз я на ней живу, –буркнула Мадо. – Это в самом центре, совсем недалеко от метро«Маяковская». Надо пройти в сторону Садового кольца, потом налево, вперед,направо…

– Извини, никак не получится, –перебила бывшую начальницу Вера.

– Мне очень плохо, – выдохнулаМадо, – помочь некому.

– Я беременна, – пояснилаВера, – срок большой, живот огромный. И вообще, я в клинике нахожусь,корпус заперт.

– Вон оно что… – всхлипнулаМадо. – Прости, не знала.

– Ерунда, – ответила Вера.

– Я умру, – вдруг очень спокойно,буднично заявила Мадлен. – На днях скончаюсь.

– Ты заболела? – насторожиласьВера. – У тебя обнаружили опухоль? Не отчаивайся, медицина идет впередсемимильными шагами, сейчас успешно лечат…

– Меня убьют, – оборвала собеседницуМадо.

– Как? – воскликнула Вера,совершенно не желавшая уточнять способ, которым может воспользоваться киллер,просто именно это слово сорвалось с языка.

– Не знаю, – нервно ответилаМадо. – Отравят, удушат, застрелят… во всяком случае, сумеют лишить жизни.

Вера попыталась успокоить Мадлен. Онасообразила, что старшая продавщица впала в истерику, ее, видимо, вновьнапугали, вот ей крышу и снесло.

– А ты не пробовала в шкафупосидеть? – вспомнила беременная про радикальное психотерапевтическоесредство Мадо.

– Я из него звоню, – вздохнула та.

Вере стало не по себе.

– Попробуй объяснить, кто или что тебянапугало?

Мадлен помолчала и с легкой усмешкой в голосесказала:

– Было крайне наивно полагаться на твойприезд. Спасти меня невозможно, все равно убийца достанет, из-под земли вынет.Вероятно, моя смерть покажется всем самоубийством. Я повешусь, вскрою вены,утоплюсь, отравлюсь, вывалюсь из окна… Очень прошу тебя об одной услуге: еслиузнаешь, что Гостева лишила себя жизни, не верь, меня убили. Обязательно скажиоб этом следователю, который станет заниматься делом.

– Кто тебя убьет? – окончательноперепугалась Вера. – За что? Клиентка оскорбилась? Надеюсь, неКалистратова? Хотя тогда пристрелили бы сразу.

– Нет, не в том дело, – со смешкомответила Мадо. – Знаешь, очень странно: похоронишь прошлое, думаешь, онокрепко завалено могильной плитой, ан нет, вот он, призрак, вылез из гроба,ходит рядом, протягивает к тебе костлявые лапы. Никогда не следует стрелять впривидение из рогатки, потому что оно ответит пушечным залпом!

В ухо Веры полетели частые гудки – Мадоотсоединилась. Представляете состояние беременной женщины? Верочка не зналадомашний номер Мадлен, а на звонок по мобильному старшая продавщица неоткликнулась. Ночь Вера провела в тревоге, утром позвонила в «Лам», узнала, чтоМадлен на месте, обслуживает VIP-клиентку, и успокоилась. И вот сегодня пришлая и сообщила о происшествии в бутике.

– Дай мне адрес Мадлен, – попросилая.

Вера встала из-за стола.

– Записная книжка в палате, скину адресна мобильный эсэмэской.

Я вернулась в машину и стала ждать характерноепопискивание, но сотовый молчал. Спустя полчаса, я решила напомнить Вере осебе, взяла телефон и обнаружила, что он отключен от сети. Сначала яиспугалась: вдруг мой новый аппарат сломался? Но уже через мгновение поняла,что он просто не успел как следует зарядиться.

Только подсоединила шнур к телефону, тотпринялся безостановочно чирикать. Я уставилась на экран и похолодела: чтослучилось дома? Мне звонили восемнадцать раз! А вот и сообщения от Катюши: «Тыгде?», «Все в порядке?», «Ответь, пожалуйста!», «Лампа, отзовись!»,«Немедленно, срочно, не задерживаясь ни секунды, позвони!».

Я принялась тыкать пальцем в кнопки, сердцеколотилось, словно пойманный лев о прутья клетки.

– Алло! – закричала Катюша. –Лампа? Наконец-то!

– Что случилось? – в паникевыдохнула я.

– Ты спала?

Неожиданность вопроса удивила до предела, ябыла готова услышать что угодно, кроме него.

– Ну да, естественно.

– Давно проснулась? – с тревогой затараторилаКатя. – Давление в норме? Голова кружится? Слабость есть? Аппетит?Немедленно отвечай и сообщи адрес! Живей! Почему выключила телефон? Ну не глуполи!

Я растерялась еще больше. Катюша совершенно неистеричный человек, ей не свойственны перепады настроения. Может, онапереутомилась? Подруга слишком много работает, надо спокойно отреагировать наее легкую неадекватность. И я начала рапортовать по пунктам:

– Встала не помню когда, часов… э… околодевяти, давление сто двадцать на восемьдесят, здоровье в порядке, спасибозарядке, аппетит замечательный, бодра, весела. Телефон не выключала, самскончался, забыла его зарядить. Мой адрес по прописке…

– А не ври-ка! – другим, болееделовым тоном перебила меня Катя. – У тебя никогда выше чем девяносто нашестьдесят давление не бывает, и не ешь ничего. Значит, ты не попадала вбольницу?

– Нет, конечно, с какой стати! Совершенноздорова.