Доминик поблагодарил мальчика и миссис Фрезер, быстро оделся и оседлал пони.

– Ты, случайно, не знаешь, где сейчас может находиться Алан Фрезер? – спросил он мальчика.

Тот покачал головой, потом спросил миссис Фрезер, но женщина тоже ничем не могла помочь.

– Тогда, может, ты объяснишь мне, как проехать в Глен-Рейлэк?

– О, конечно! – Джеми кивнул. – Это совсем недалеко.

Через три часа езды Доминик изрядно растерялся – в этих бесконечных пространствах можно было легко заплутать. Однообразие торфяников нарушалось лишь небольшими пятнами озер; вдали, сколько видел глаз, возвышались гряды гор – застывшие серые скалы, прочерченные снежными полосами. Слабый ветерок раздувал жидкие метелки болотной травы, но с трудом пробивался через скопление камышей в узких протоках. Ландшафт не менялся до самого горизонта, где плотной тучей двигалась отара овец, за которой по пятам бежали три сторожевые собаки. Доминик развернул пони и поехал прямо к холмам.

Один пес посмотрел на него, когда он приблизился, затем сел и завилял хвостом, и тут же подъехал пастух, гнавший отару. Невысокий мужчина в матерчатой кепке уверенно сидел на косматом пони. Увидев Доминика, он остановился.

– Добрый день, сэр, – поздоровался Доминик.

– Вы англичанин? – Мужчина поскреб бороду. – Никогда бы не подумал! – В говоре его чувствовался характерный акцент жителя южных равнин.

– Я полагаю, мы оба здесь иностранцы, – усмехнулся Доминик. – А это под нами Глен-Рейлэк?

Пастух посмотрел вниз.

– Нет, Глен-Рейлэк дальше. Вон там.

Доминик проследил за движением его пальца в ту сторону, где лежала голубая долина. Дорога в низине вначале извивалась вдоль реки, затем вместе с ней разветвлялась надвое, разделяя территорию на две половины. Глен-Рейлэк, очевидно, располагался в той, что подальше. Когда Доминик вгляделся в туман, ему показалось, что он увидел красную вспышку и яркий блеск металла. И тут же он понял, что не ошибся – по дороге медленно двигалась колонна солдат.

– А что, – спросил он, – овцы могут побежать им наперерез?

– Если я прикажу собакам, побегут. – Пастух из южной долины сплюнул в вереск. – Но я не собираюсь этого делать.

– О, я думаю, сделаете, – возразил Доминик. – У меня в этом кармане пистолет, заряженный и на взводе. К тому же я очень хороший стрелок.

Мужчина презрительно сплюнул:

– А ну-ка?

Доминик, не задумываясь, вытащил пистолет.

– Не хотите заключить пари? Я расщеплю вон тот самый высокий камыш. Сейчас вы увидите классный выстрел. Ну, что скажете?

Пастух поморщился:

– Да я особо и не спорю!

Эхо выстрела как гром прокатилось над торфяниками: стебель распался, аккуратно рассеченный пополам.

– Ну вот, – сказал Доминик, – прямо сейчас вы дадите команду собакам, и пусть они гонят овец в долину. Если вы не сделаете этого, моя пуля разрежет вас, как тот камыш, от горла до мошонки. У меня нет желания видеть, как солдаты достигнут моста, – как вы, вероятно, заметили, я немного тронутый, а может, сильно контуженный. Я ведь когда-то был солдатом. – Доминик коснулся дулом груди мужчины. – Вообще-то я не против, чтобы вас вообще не стало.

Лицо пастуха позеленело:

– Вы и в самом деле тронутый! Просто сумасшедший!

– Наиправдивейшее утверждение! Ну, приступаем?

Пастух громко свистнул, и собаки мгновенно забежали вперед отары, направляя ее в сторону. Мужчина снова свистнул и направил пони вниз по склону; Доминик следовал за ним по пятам.

Белый поток с кручи потянулся к долине; привычные к путешествиям по крутизне пони ловко спускались по скалам, догоняя блеющих овец. Доминик весело засмеялся. Это напоминало ему верховую охоту с гончими. Одна из собак тявкнула и оглянулась на своего хозяина.

– Так гони! – крикнул ей пастух. – У нас за спиной безумец с пистолетом!

Когда они спустились в долину, действие стало развиваться как по сценарию. Женщины с шалями на голове скучились на небольшом каменном мосту через один из рукавов реки; они стояли, сложив руки на груди, и пели по-гэльски, почти как на празднестве. В центре этой толпы мелькала непокрытая голова Кэтрионы. Солнце поблескивало в ее коротких черных кудрях, и вся она была похожа на синее пламя. Доминик не мог видеть ее лица, но представил, как соленые слезы сбегают по ее щекам, и у него защемило сердце. Это была Кэтриона, которая никогда не боялась смерти.

Правее моста походным маршем двигались солдаты с мушкетами на плечах, красные мундиры выделялись на фоне зеленых холмов, как яркие грозди рябины среди листвы; скатки подпрыгивали на спинах в такт их чеканному шагу. Совсем еще мальчишки, несмышленые юнцы – такие не могут не подчиниться приказу, подумал Доминик. Они будут слишком сконфужены и выбиты из колеи, если позволят женщинам одолеть их.

За отрядом следовал один из помощников шерифа. Рядом с ним на высоком гнедом жеребце в аккуратном черном мундире скакал Джерроу Флетчер с группой констеблей. Заслышав топот приближающегося стада, все они стали недовольно оглядываться по сторонам.

Доминик скакал вслед за пастухом, держа в руке пистолет.

– Остановитесь здесь! – неожиданно приказал он своему спутнику.

Тот потянул узду, и пони сразу уперся в землю всеми четырьмя ногами. Теперь они находились на ровном участке скалы, скрытом за небольшой группой деревьев, поэтому Флетчер мог видеть только овец, но не пастухов, их сопровождающих.

– Пока мы останемся в этом прекрасном маленьком укрытии, – пояснил Доминик. – Отсюда вы должны заставить собак загнать овец на мост и перегородить проход, иначе...

Продолжать угрозу не потребовалось: руки пастуха уже и так заметно дрожали. Он попытался дать сигнал собакам, но свист не получился. Лавина овец вместе с бегущими за ними собаками приближалась к дороге. Через минуту они промчатся через мост и окажутся на другой стороне.

– У меня пересохло в горле, сэр! Я не могу свистеть!

Доминик швырнул пастуху бутылку лучшего солодового виски Алана Фрезера.

– Пейте и свистите, или это будет последнее, что вам отпущено пробовать из спиртного!

Лекарство помогло мгновенно, и пастух издал наконец громкий свист. Собаки замелькали среди овец, и отара встала перед мостом. Овцы хаотически двигались по кругу, а потом весь их поток двинулся к стоявшим в ожидании женщинам.

Кэтриона что-то прокричала и засмеялась, женщины засмеялись вместе с ней. Они сорвали с себя шали и принялись махать ими. Отара повернула назад. Собаки снова ее атаковали, загоняя овец обратно на мост. Так продолжалось до тех пор, пока животные не сбились в плотную массу, застрявшую между двумя берегами; под ними несла свои бурные воды река. В результате пеший отряд не способен был перейти на другой берег вброд, а горстка всадников без сопровождения вряд ли рискнула бы въехать в долину.