— Нет, это моё право должны зафиксировать в соответствии с законом!

Арман заглянул в кабинет: спорщики даже не потрудились закрыть дверь. Сидящий за столом чиновник с самым несчастным видом переводил взгляд с одного на другого и, в конце концов, просто закрыл журнал регистрации.

— Она моя жена! — топнул Брай и потряс папкой.

— Хватит нести этот бред! — выпятил грудь капитан Седрик. — Или ответите за свою ложь на дуэли!

— Я с авантюристами не дерусь! — Брай развернулся к чиновнику и шлёпнул на стол раскрытую папку. — Вот свидетельство. Регистрируйте мой брак с Лилиан дирра-Рохейз!

— Нет, мой! — рядом с его папкой капитан Седрик шлёпнул свою с вложенным аналогичным свидетельством.

Они так увлеклись давлением на потеющего чиновника, что не заметили приближение Армана. Он вытянул из кармана серебряную с золотым тиснением бирку магистра с символом его ордена и протянул между этими двумя.

Брай и Седрик шарахнулись в стороны, первый схватился за сердце, второй — за меч. Но, опознав Армана, оба скрипнули зубами и отступили.

Чиновник обнял журнал регистрации и с ужасом уставился на бирку.

— Вы тоже её муж? — жалобно пролепетал мужчина.

— Жених, — веско произнёс Арман. — Впишите это в реестр. Никто не может жениться на моей невесте, пока помолвка действительна.

Ощущая убийственное намерение, он повернул голову к Седрику. У того нервно дёргалась щека, взгляд был таким… Арману показалось, Седрик сейчас нападёт, но тот, с перекошенным от ярости лицом смяв своё свидетельство о браке, направился к дверям, оставив на столе папку. Арман лишь чуть прикрыл глаза, и документ в руке Седрика вспыхнул, обращаясь в пепел. То же произошло и со свидетельством Брая, благоразумно решившего убираться по стеночке.

У чиновника подрагивала нижняя губа. Арман опустил на него тяжёлый взгляд:

— Что ждёшь? Записывай, что Лилиан дирра-Рохейз моя невеста.

— А-а, — под его полыхнувшим взглядом чиновник распахнул журнал регистрации. Не спросив письменное разрешение опекуна, взялся за перо и, вжимая голову в плечи, испуганно пролепетал. — М-магистр, извините за мою непочтительность, а как вас зовут?

Арман молча перевернул бирку, чтобы этот трясущийся человек переписал его данные для помолвочного контракта.

* * *

Я думала, минимум неделю придётся ходить в ратушу, только чтобы запросить процедуру подтверждения личности, но меня приняли с улыбочками, отказались от взятки, провели в отдельный кабинет для сверения отпечатков пальцев. Даже сомневаться не стали, хотя отпечаток прежней Лилиан был детским и тут можно было поиграть в «похоже-непохоже». Даже бирку удостоверения пообещали выдать прямо сразу — что вообще нонсенс.

Комиссия какая-нибудь у них сегодня, что ли?

Но я была только рада счастливому стечению обстоятельств. Попивая чай со сладостями, ждала, когда гравёр вырежет на серебряной аристократической бирке мои данные и наметит упрощённый герб рода.

Получив бирку, я более не могла списывать весь этот комфорт и скорость на случайное совпадение: герб рода был вырезан слишком хорошо. Даже для аристократки. Тут работы часов на пять, а ждала я всего час.

Но я и бровью не повела, радостно поблагодарила рассыпающегося в комплиментах чиновника и… отправилась в уборную. И пусть прошло триста лет, но в уборных всё так же делали стандартные по размеру окна, в которые легко вылезти.

* * *

После заключения помолвочного контракта Арман подумал — и решил перебраться на каланчу, торчащую из вершины ратуши: оттуда обзор лучше.

Он беспрестанно прохаживался по периметру наблюдательного места, оглядывая все окрестные улицы. И только засмеялся, когда увидел Лилиан, выходящую не через центральный вход, как приличествует леди, и даже не через чёрный, а через окно.

Арман не мог избавиться от улыбки, а сердце его наполнилось странным весельем, когда он соскользнул по башне каланчи на крышу и последовал за Лилиан.

Вмешательство неизвестных сил поломало все планы. Я собиралась пороги ратуши обивать и попутно библиотеки штудировать, возможно, найти наставника для освоения молнии, но теперь… даже намерение заявить права на добрачное имущество матери, оставленное ей после конфискации имущества отца, показалось неразумным: если из ратуши получилось улизнуть незаметно, то второй раз такой номер может не пройти.

Собственно, нельзя гарантировать, что в ратуше мне на хвост не сели: слабовата я пока магически, чтобы мага высокого круга отследить. Так что я крутилась по городу, меняла направления, даже пару раз в магазинах сменила одежду, в том числе и на мужскую. И в съёмное жильё пробралась через крышу соседнего дома, быстро собрала меч, кинжалы, ножи, натянула лёгкую броню, рассовала по карманам и белью деньги.

Можно сбегать, но куда?

Раздражённо фыркнув, я вышла из снятой на две недели квартирки, выбила дверь на противоположной стороне коридора и, проскочив через чужое жилище, выбралась в окно на внутренний двор.

Продолжая путать следы, добралась до центрального рынка: в шумной тесной толпе затеряться намного проще. Я бродила по торговым рядам, лениво присматриваясь к товарам и людям, размышляла.

Потом решила, что углубляться в планирование бессмысленно: я слишком мало знаю, чтобы принять верное решение, исход любого из них, независимо от продуманности, будет зависеть от удачи.

От этого просветления полегчало, я купила четыре корзины, наполнила их пирожками и кульками с мясными шариками на палочках и отдала старшим карманникам (по моим прикидкам рынок делили две банды, и я не обидела ни одну), за что получила возможность ускользнуть с рынка через дыру в стене дома.

С другой стороны в нём располагалась книжная лавка. Я зашла в её сумрачные глубины, желая прикупить пару книг в дорогу. Неопрятный продавец глянул на меня из-за прилавка, скривил обрюзгшее лицо и уткнулся в книгу с тёмным переплётом. Я же пошла вдоль стеллажей, вглядываясь в названия. Двое покупателей тихо разговаривали в дальнем углу у стеллажа с вывеской: «Чувственная литература для ценителей прекрасного».

Нормальной обучающей литературы здесь было маловато, она пряталась среди романов всех мастей, поэзии и философских трудов, так что к ценителям прекрасного я невольно подошла ближе. И заинтересовалась их разговором.

— …курсы. Надеюсь, у него получится.

— Не лучше ли отправить его в орден? У рыцарей больше влияния.

— Рыцари не привязаны к королевству, сегодня они здесь, а через два года могут перебраться в другую страну. Нора не переживёт, если наш сын уедет слишком далеко.

— И водопад, и щит держатся за королевство, не думаю, что они скоро уйдут.

— Но они могут перевести рыцаря в башню в другой стране. К тому же, возможно, вы не слышали, но теперь по приказу его величества с семей, чей ребёнок обучается на стража, не взимают налог, а если после завершения обучения ребёнок поступает на службу стражем, то налог семьи снижается на пять процентов.