«Ха-ха! – развеселился Сказочник. – У тебя богатая фантазия, дружище! Далеко пойдешь!.. Давай, дерзай!»

Адвокат уставился на меловой контур и задумался. Кому было выгодно убрать Самарина? Чутье подсказывало, что убийство бывшего вояки, как ни крути, связано со Сказочником. Неужели, тот восстал из праха?

«Ты бредишь, приятель! – поддел его неугомонный Карл. – Из праха восстают только в Священном Писании. Я не мертвее тебя! Готовься к решающей схватке!»

– Ты мне надоел! – взвился Нечаев. – Я отправлю тебя в преисподнюю, откуда ты явился! Ну, давай, покажись! Выйди на свет!.. Или ты горазд прятаться в моем сознании и тявкать оттуда? Я закрою тебе рот раз и навсегда!

Он замолчал, прислушиваясь к шорохам в доме. Вдруг из-за двери в крохотную спальню выплывет призрак и примет его вызов? Казалось, вонючий воздух этого убогого жилища сгустился и затвердел. Нечаеву стало трудно дышать, сердце тревожно забилось. Он расстегнул куртку, рванул ворот джемпера. Сквозь пелену дурноты ему почудились отчетливые шаги…

* * *

Москва, 1898 год

Искатель наследства потерял счет времени. Сколько прошло дней и ночей его добровольного заточения в склепе? Бог весть! Сон и бодрствование потеряли различия и слились в одну беспорядочную полосу кошмаров.

Стражи, приставленные к узнику пожилым нотариусом, исправно доставляли ему водку и съестное. Молодой человек пил, не ощущая вкуса, ел без аппетита.

Анфиса Матвеевна поведала ему о том, что один заезжий прорицатель предрек ей раннюю смерть. Она успела подготовиться.

– Зачем мне это знать? – шарахался от нее молодой человек.

– Мы с ним стали любовниками, – разоткровенничалась покойница. – Он некрасив, но обаятелен и мудр, как вещий старец. Я отдалась ему в обмен на…

Племянник боялся тетушкиной исповеди и затыкал уши пальцами. Ему казалось, что Анфиса Матвеевна не позволит выйти из склепа тому, кто посвящен в ее фривольные похождения. При жизни она заботилась о своей репутации и держала интимные подробности в строжайшей тайне. Что вдруг заставило ее разговориться?

– Ты хочешь разбогатеть? – улыбалась она темными губами.

– Х-хочу…

Несмотря на принятые меры, юноша продолжал слышать ее опасные речи. Слова красавицы проникали прямо в его голову, минуя уши.

– Прекрати дурачиться, Егорка! – сердилась она. – Не беси меня!

От того, что призрак назвал его по имени, по телу узника прокатилась ледяная дрожь. Он оставил уши в покое и опустил руки.

– Так-то лучше, – усмехнулась Анфиса Матвеевна. – Я считала тебя трусишкой, а ты продержался дольше всех. Молодец! Твое упорство будет вознаграждено. Ты получишь наследство, как было обещано. Если побудешь со мной еще немного…

– С-сколько?..

– Осталось три дня и три ночи… всего три!

– Целых три?! – ужаснулся он. – Пощадите, тетушка! Разве я не доказал вам своей преданности?.. Какой вам прок от денег на том свете? Поделитесь со мной, и я стану молиться за вас до гроба!

– Мне не нужны молитвы, дружок. Я попрошу тебя о другой вещи…

– Какой?

– Я скажу об этом в последнюю ночь. Поклянешься выполнить мою просьбу и вступай в права наследства. Я озолочу тебя!

Она подошла так близко, что племянник мог разглядеть тонкий узор кружев на ее белоснежном, как у новобрачной, платье.

– Нравится? – холодно осведомилась красавица. – Я заказала этот дорогой наряд специально для похорон. Он великолепен! Я была ослепительна и в жизни, и в смерти.

– Да… только что с того? Все истлеет: и платье, и м-мертвое тело.

– Ты не понимаешь, дурачок. Надо уходить красиво, чтобы так же достойно вернуться.

– Вы… надеетесь вернуться, тетушка? – попятился Егор.

– Думаешь, я безумна? Вовсе нет. Иди сюда, я хоть прикоснусь к тебе…

Призрак поманил его пальцем, но молодой человек не сдвинулся с места, бормоча охранительную молитву. Его бессвязное бормотание разгневало Анфису Матвеевну, и она исчезла.

– Ни на кого нельзя положиться… – прозвучало в сумраке склепа и растаяло под почернелыми сводами.

Свеча, которую зажег юноша, чадила. Водка заканчивалась. Егор хлебнул из горлышка и закусил калачом. Еще трое суток сидеть ему здесь, но как он узнает время? Стражи за дверью подскажут? Он дрожал, кутаясь в суконный сюртук. Сырость пробирала до костей, а в душе черти играли на скрипках.

– Продался я за звон золотых, – в отчаянии шептал узник. – Не смог противостоять искушению. Грех мой велик, нет мне прощения…

Разговоры с призраком пугали его и самим своим фактом, и неминуемым возмездием. Ведь он вступил в контакт с потусторонней силой, а сие сурово возбраняется церковью. Не от Бога это, но от лукавого.

Страшные мысли одолевали молодого человека. Но отказаться от заслуженной награды после стольких мучений было бы глупо. Проваливаясь в дрему и беспамятство, Егор получал короткую передышку перед новым кошмаром…

Москва, наше время

Ренат, уплетая на ходу бутерброд, вернулся в гостиную и застал Ларису сидящей на диване в той же позе, в которой он ее оставил. Она уставилась в одну точку и даже не пошевелилась, когда он расставлял на столике тарелки и чашки.

– Есть будешь?

Лариса промолчала.

– Эй, ты где? В склепе?

Она вздрогнула и перевела на него отсутствующий взгляд.

– Как там Анфиса Матвеевна? – с полным ртом осведомился Ренат. – Уже свела с ума племянника? Или в процессе?

– Перестань ерничать…

– Очнулась? Что на этот раз?

Пока она пересказывала ему содержание своих видений, на тарелке остался один бутерброд с сыром и кусочек ветчины. Лариса покосилась на мясо и отвернулась.

– Фу!

– По-моему, очень вкусно.

– Доедай все, – сказала она, поеживаясь. – Бедный парнишка… Ужасную штуку провернула с ним тетка. Закрыли бы тебя в гробнице с покойниками, небось, аппетит бы пропал.

– Он же сам согласился. Ради богатства можно и потерпеть.

Лариса, все еще под впечатлением от «увиденного», пыталась связать прошлое с настоящим.

– Фамилия этого племянника – Колесников? – предположил Ренат.

– Не знаю. Его Егором зовут, а фамилия…

– Вот откуда у него появились деньги на раскрутку! Только какое отношение это имеет к нынешним событиям? С тех пор много воды утекло.

– Некоторые обязательства не имеют срока давности.