Солдат удивленно обернулся на них, видимо, что-то услышав.

– Если бы ты не вопил на все это «прекрасное» кафе, – негромко ответила Кэт, – я бы тебе рассказала про свое звание.

Зельц начал злиться.

– Заказывать будешь или только гадости говорить? – спросил он.

– Я говорю правду, – ответила Кэт. – Если тебе это не нравится, то это не моя вина.

Зельц опять промолчал.

– Я буду мороженое, – добавила Кэт. – С малиновым сиропом.

Зельц подозвал официантку и заказал мороженое для Кэт и вафли с сахарной пудрой для себя. Пока не принесли заказ, они молча смотрели на улицу: каждый сердился на другого и не знал, что делать дальше.

– Что новенького на работе? – спросил Зельц.

– Что может быть нового в трамваях? – пожала плечами Кэт. – Все то же! Билеты, пассажиры, остановки – что тут нового?

– Слушай, ты извини, что я так среагировал на тебя у канцелярии, – попросил Зельц. – Просто, сама ж понимаешь, это неожиданно.

– Да, понимаю, – вздохнула Кэт.

Принесли заказ, Кэт стала аккуратно, очень маленькими кусочками есть мороженое.

– Слушай, ну что ты хочешь, чтобы я сделал? – спросил Зельц.

– А ты как думаешь? – спросила Кэт. – Я бы могла тебе сказать, но тут столько народу.

– А я бы, наверное, не смог бы сказать, что бы я хотел, даже если бы здесь никого не было,– сказал Зельц.

– Опять что-то пошлое?

– Ну, не без того, – усмехнулся Зельц.

Кэт облизала ложку и больно стукнула ей Зельца по лбу. Дамы за соседним столиком захихикали.

– Что ты дерешься?!

– А ты зачем пошлишь?

– Я не сказал.

– Ага, ты только имел в виду.

Зельц вздохнул:

– Ладно, давай так: я сделаю то, что ты хочешь, а ты – то, что я хочу?

Кэт залепила ему пощечину, встала и вышла из кафе. Красный, как рак, Зельц остался за столиком один. В кафе все снова заговорили, но он чувствовал, что косятся на него. Он быстро расплатился по счету и пошел к выходу.

– Эй, парень, – окликнул его солдат. – Ты портфель забыл.

– Спасибо, – Зельц забрал портфель и пошел домой. Он был зол на себя, на Кэт и больше всего почему-то на Шнайдера.

Опять стояла противная погода, опять ветер выдувал душу, опять не было видно неба, и опять накрапывал дождик. В трамвае трясло, и лица у всех в пассажиров были, как покойников в морге.

Дома Зельц переоделся в домашний спортивный костюм, выпил горячего чая с бутербродами, прочитал еще пару страниц Эдгара По, развлекся, успокоился и только после этого открыл портфель. Там лежала бомба с подробной инструкцией по применению.

– Я так и думал, – сказал вслух Зельц. – Так и думал. Да, – он закрыл портфель и засунул его в шкаф с вещами. – Ничего другого я и не ожидал.

Он переоделся и вышел из дома. Ближайший таксофон был в булочной, Зельц набрал номер Кэт и сказал:

– Я сделаю все, что ты хочешь. Без всяких условий. Просто сделаю. Хорошо?

– Правда? – Кэт, кажется, удивилась.

– Полная правда. Я… – Зельц поискал, что бы еще сказать, и добавил: – Я люблю тебя.

Кэт промолчала.

– А ты? – спросил Зельц.

– Я не знаю, – ответила Кэт. – Не знаю.

Зельц почувствовал, как в скулы и справа и слева кто-то засунул по шурупу и стал их проворачивать. Он накрыл трубку ладонью и тихо застонал.

– Эй, все нормально? – обеспокоенно спросила Кэт.

Зельц ударил себя кулаком в челюсть, скулы немного отпустило.

– Вполне, – сказал он. – В общем, скажи Шнайдеру, что я согласен.

– Обязательно. Спасибо тебе, Кристоф, я не ожидала, – сказала тепло Кэт. – Ты действительно герой, настоящий, единственный, будь таким всегда, всегда!

– Пока.

Домой Зельц шел, уже не замечая ни ветра, ни дождя, ни туч. Для героев погода не важна, они делают свои подвиги при любой погоде.

Кэт, ты – мерзкая шлюха

– Как наш герой? – насмешливо спросил Шнайдер, когда Кэт повесила трубку. – Готов к подвигам?

– Кажется, – Кэт пожала плечами.

– Любовь творит с нами чудеса, – кивнул Шнайдер.

Он посмотрел внимательно на Кэт. Кажется, чем-то она была недовольна: то ли его поведением, то ли собой, то ли Зельцем. Шнайдер уже два часа сидел у Кэт в ожидании звонка от Зельца и о чем только они не говорили за это время: и о Родине, и о Сталине, и о партизанах, и о газетах, и о кино. Шнайдер уже много лет жил заграницей, и почти ничего не знал о советском искусстве. Кэт пересказала ему в красках «Свинарку и пастуха», «Чапаева» и «Александра Невского, Шнайдер восхищался и говорил, что сразу же после войны обязательно возьмет отпуск и обязательно посмотрит все фильмы. Потом перешли на музыку: Кэт тихо спела «Марш Буденного», особенно Шнайдеру запомнились строчки:

Ведь с нами Ворошилов,

Первый красный офицер,

Сумеем кровь пролить за эсэсэр!

А уж когда в конце прозвучало «Даёшь Варшаву, дай Берлин – и врезались мы в Крым!» – Шнайдер почувствовал, что просто пьянеет от восторга. Он допивал третью кружку кофе с сахаром (когда он вручал Кэт сахар и кофе, она сделала милый короткий книксен, как хорошенькая служаночка, принимающая от хозяина дома ценные продукты для хранения в буфете) и уже подумывал, что он будет делать, если Зельц все-таки не объявится, но в этот момент, наконец, телефон вдруг зазвонил.

И вот теперь, после разговора с герром Зельцем Кэт была недовольна и, кажется, что-то собиралась сказать.

– Доставай рацию, – скомандовал Шнайдер. – Надо отправить шифровку.

– Александр Максимович, помните, я вас спрашивала, зачем вы познакомили меня с Зельцем? – спросила Кэт.

Шнайдер молча посмотрел на нее в ответ. Взгляд его был тверд, как у Медного Всадника. Кэт опустила глаза.

– Дорогая Катя, – сказал Шнайдер. – Ради того, чтобы выиграть войну, я готов на все, даже на смерть. А ты готова?

– На смерть я тоже готова! – сказала Кэт. – Я не говорю о смерти!

– Ради победы я готов на все, – сказал Шнайдер. – На любые действия. Ты мне веришь?

Кэт взглянула в его немигающие глаза цвета стали, и ей стало страшно. Вдруг Шнайдер улыбнулся.

– Кать, я очень тебя люблю, – сказал он ласково. – Но если ты не готова – лучше тебе уехать прямо сейчас.

Кэт закусила губу, она была готова заплакать. Шнайдер закурил, он был сосредоточен и тверд, как хороший хирург перед операцией.

– Я останусь, – сказала, наконец, Кэт.

– Молодец, – улыбнулся Шнайдер. – Давай отправлять шифровку.

Кэт достала из-под кровати чемодан с рацией. Шнайдер написал текст шифровки и подвинул его Кэт:

– Действуем так, – он встал за плечом Кэт. – Мы отправляем шифровку, ждем окончательного согласия из