— Давай, может, сразу с этого и начнем? — Я умоляюще посмотрел на чахлу, признавая про себя, что рассуждает она верно. Но…

— Все будет хорошо! — успокоила меня поганка. Обняла, поцеловала, а потом так же уверенно заявила: — Пойдемте ждать, когда ужин принесут. И тогда действуем по плану…

По плану мне надо было отвлечь охранника, чтобы чахла смогла тихо просочиться в подземелье и найти там своего знакомого. Я пошевелил тушами, они качнулись, мужик ожидаемо полез посмотреть. Я засел за дальними бочками — они были самые высокие. Эслен притаился за дверью, чтобы помочь мне, если одного моего кулака охраннику будет мало. Но все обошлось.

Чахла с темным белобрысым проскользнула за дверь, а светлый остался со мной.

— Ну что, слепок с ключа я снял, — сообщил он мне с довольной ухмылкой. И покрутил перед носом куском сыра, в котором действительно был впечатан след от ключа. И когда успел? Я охранника, может, на минуту отвлек, не дольше, и белобрысый по плану должен был в коридоре прятаться, а не в ключики играть.

— Теперь надо придумать, из чего бы его сделать по-быстрому. — Эслен принялся прогуливаться по кладовой, изучая то мясную косточку, то деревяшки какие-то. Вот на большой деревянной поварешке он и угомонился. Уселся в уголочке и принялся стругать что-то из ее черенка. Похоже, ключ.

А я едва сдерживался, чтобы не начать бегать по кругу или вломиться в то самое подземелье с ноги. Зачем мне ключ, когда я с двух ударов топора эту дверь с петель снесу? Придумали тоже… Двери, ключи… Шатер и спящий орк у входа!

Время тянулось отвратительно медленно! И если бы не Эслен, я бы уже давно был в том подземелье. А так я даже в коридор из кладовой выбежать не успевал.

— Зелененький, не психуй, у них все в порядке. Сядь, фактурная прелесть, не отсвечивай.

На «прелесть» и прочие странные шуточки я уже не обижался. Но в конце концов на «все в порядке» вспылил.

— С чего ты решил? Кто тебе сказал?! Может, они давно в беде и их спасать пора!

— Зелененький! С твоей крошкой пошел мой друг, он убивает как дышит, не задумываясь. И поверь мне, тех, кого он признает «почти илитиири», очень немного. Местные охранники точно не удостоятся. Мужики они, может, и крепкие, но медленные. А нож убивает быстро. Много ножей — еще быстрее.

Я вспомнил, что вся куча оружия, которую мы вытрясли из двух темных, потом куда-то испарилась, и, почти не напрягаясь, догадался, куда именно.

— Как думаешь, бабу вашу Алран того… — не знаю уж, какая болотная хмарь меня за язык дернула. Спросил и сам же на середине заткнулся, вспомнив, как белобрысый злился. Но вот, кольнуло что-то. Баба злая была, конечно, но сдохнуть как еда кровососа — не очень достойная смерть. Не то чтобы она ее не заслужила, смерть в смысле…

— Маинстин? Думаю, развлекаться оставил. Деликатес же, — не очень весело усмехнулся Эслен. — Эльфийская кровь, древняя, смаковать долго будет. Сразу не убьет… А зря, — последние два слова белобрысый процедил непривычно зло. Но я его понимал, конечно. Дурная баба и мстительная. Таких в живых оставлять опасно.

Ка-арис:

Я едва удержалась, чтобы не подбежать сразу, выстоять, дождаться, пока всех заключенных накормят и охранники уйдут есть сами. Все. По правилам один должен был остаться караулить, но, как я и подозревала, эти правила никто не соблюдал. Расслабились.

В основном здесь держали в заключении тех, кого нельзя было перевести в нормальную тюрьму в самой Теспарии. Это был или воспитательно-переубедительный акт, или пауза в ожидании подтверждения преступления и последующей тихой казни… И спасать ни первых, ни вторых желающих не находилось уже очень давно.

Выдержать еще почти полчаса, пока охрана скроется в своем закуточке, оказалось ужасно трудно. Я едва выдержала это испытание.

А потом надо было же еще перебежать поперек коридора так быстро, чтобы меня не заметили из соседних камер. Я вцепилась в прутья решетки и уставилась на сидящего на каменном полу Тха-ариса, всегда ухоженного, идеально одетого, стремившегося соответствовать своему статусу, доставшемуся не по родству, а по счастливому стечению обстоятельств. Он почувствовал мой взгляд лишь спустя почти минуту, а то и дольше, настолько сильно погрузился в свои мысли. Увидев промелькнувшее в его взгляде удивление, а потом радость, я грустно улыбнулась и приложила палец к губам. Но Тха-арис и сам понимал, что надо помалкивать и не привлекать внимания. Подойдя ко мне почти вплотную, он протянул руку и погладил меня по щеке…

Ледяные грани! Как давно уже он не позволял себе ничего подобного. Только в детстве, утешая или успокаивая. А едва я из угловатого подростка превратилась в девушку, все ласковые прикосновения закончились, только вежливое общение с поклонами, реверансами, хорошо хоть не на «вы»!

Так, главное, не расплакаться… Еще успею, потом.

Кривовато улыбнувшись, я принялась изучать наручники, которыми Тха-ариса сковали. Понятно, что для высших драконов они были особенные, блокирующие способность к обороту и к внутренней магии. Но я быстро нашла в них изъян — они не были защищены от воздействия извне.

Все это время мы молчали. Задумчивый взгляд мужчины, стоящего рядом, близко, почти вплотную, не отвлекал, а помогал сосредоточиться, напоминая, что нам надо торопиться.

Что ж… придется рискнуть, второй раз я сюда проникать не собираюсь, да и не получится уже так просто. Или На-арис предупредит мужа, или сам Ра-аброн решит переместить важного узника поближе, или… Да мало ли что может случиться?! Действовать надо было сейчас. И аккуратно.

Я попробовала чуточку разозлиться, совсем капельку… еще капельку… еще… Под внимательным спокойным взглядом в упор разозлиться так, чтобы активировалась магия, у меня не получится. Надо…

— Уходим! — Темный эльф возник у меня за спиной словно из ниоткуда. Нет, понятно, что у меня нет на затылке глаз, но его появление оказалось неожиданностью и для Тха-ариса, который как раз смотрел на противоположную стену коридора, украшенную факелами.

Я ткнула пальцем в наручники, а потом отрицательно помотала головой. Эльф нахмурил белые брови, так странно смотревшиеся на его черном лице, потом прикоснулся к наручникам сам и тут же отдернул руку.

Похоже, сила, рассчитанная на обезмагичивание драконов, вытягивает магию и из древних. Но тогда получается, что они не срабатывают только на меня? А я-то решила, что поняла их секрет и сейчас всех спасу! Но не вышло… Я — бескрылый бесполезный никчемный дракон! От меня никакого проку… Я даже собственного жениха освободить не могу!

Ледяные грани… во мне сразу столько магии заискрило! Я даже испугалась, что не справлюсь и придется меня макать в бочонок с вином, например. Потому что до озера даже Синдр не успеет добежать…

Я злилась на саму себя, от всего сердца, по-настоящему. На свою беспомощность, глупость, трусость… И когда эльф очередной раз прислушался к происходящему в закутке у охраны и сурово посмотрел на меня, намекая, что время истекло, я вцепилась в один из наручей… Мои собственные руки, просунутые через прутья решетки, ударились о них от страшного усилия. Но резкая боль лишь увеличила мою злость. Тха-арис едва успел поймать первый разломанный наруч, не дав ему с грохотом упасть на каменный пол, а я уже разломала второй. И, обессиленная, едва сдерживаясь, чтобы не закричать от жгучей болезненной рези в пальцах и выворачивающей ломоты в костях, повисла на успевшем подхватить меня эльфе.