— Да, некрасиво получилось… — прокомментировал я.

— Успокоился? Сиди здесь, а я пошёл Главе Рода звонить.

Прохор закрылся в кабинете и вышел минут через пятнадцать.

— На, с дедом поговори. — протянул он мне телефон.

— Лёшка, — услышал я голос деда. — Прохор мне всё рассказал, его мнение о том, что с Орловым тебе больше не надо связываться, я поддерживаю. Так что учись, и потихоньку с Прохором тренируйся.

Закончив разговор, я вспомнил про ресторан.

— Я тысячу рублей администратору и официанту пообещал за причиненные неудобства. Сегодня в «Метрополии» в банкомате сниму. Сможешь завтра передать?

— А не жирно им будет? — хмыкнул Прохор, но увидев, что я нахмурился, сказал. — Никаких денег тебе снимать не надо, я завтра с Главой Рода этот вопрос решу, наличку привезут, нечего свои тратить.

— Смотри сам. — кивнул я.

* * *

Уже на подъезде к Ясенево у полковника Орлова запиликал в кармане телефон. Увидев фамилию вызывавшего абонента, граф поморщился, но трубку взял.

— Ванюша, — услышал он ласковый голос князя Пожарского, — ты совсем предупреждений не понимаешь?

— Мих… — попытался ответить Орлов.

— Молчи, Ванюша, и слушай! Твой Род теперь должен моему ещё больше! Можешь что-нибудь сказать.

— Да, Михаил Николаевич. — убито согласился полковник.

— Вот и чудно! А теперь слушай дальше, Ванюша! К Лёшке не вздумай приближаться даже на пушечный выстрел! И этих своих двоих предупреди. Как понял, приём?

— Понял, Михаил Николаевич! — на что в трубке заиграл сигнал отбоя.

Ещё минуту полковник сдерживал себя от того, чтобы не раздавить телефон в руке, но, взяв себя в руки, положил его в карман — винить надо было только себя.

«Да, переборщили мы со Смоловым и Пасеком с этим Камнем…» — подумал граф Орлов и потёр левое ухо.

* * *

Когда я уже собрался в «Метрополию», меня остановил Прохор:

— Присядь-ка на минутку. — он дождался, когда я послушно сяду на диван в гостиной. — Еще раз хочу напомнить тебе о твоем раздражении, выливающимся сам знаешь во что. — он посмотрел на меня серьёзно. — Хоть из дома тебя не выпускай, монстру такую!

— Так это у меня на жандармов аллергия! — улыбнулся я. — Как увижу, сразу руки зудеть начинают. На других эту аллергию пока не замечал.

— Вот и постарайся себя в этих руках держать, Алексей! — мой воспитатель не принял шутливого тона. — Иначе придётся тебе академический отпуск брать и ехать в Смоленское имение, нервы восстанавливать…

— Я понял, Прохор.

— Иди уже, горе луковое!

В «Метрополию», как и в прошлый раз, я поехал на «Волге». Процедура встречи с открыванием двери, приветствиями и моим «спесивым» видом повторилась. Андрей опять был в бильярдной и уже разминался, девушек ещё не было. На мой вопрос о наших красавицах, Долгорукий ответил:

— Будут позже, в спа пошли, на свои эти процедуры.

До появления девушек мы успели сыграть три партии в «сибирку», две из которых я позволил себе выиграть. Андрей горел желанием сравнять счёт, но не успел:

— Добрый вечер, мальчики! — услышали мы голос Инги Юсуповой. — А вот и мы!

Подружки подошли к нам со стороны спортбара, видимо спустились по запасной лестнице. Условия моего дресскода они выполнили — все три были в джинсах, кроссовках и рубашках с длинным рукавом. Одобрительно их осмотрев, я кивнул и сказал с улыбкой:

— Ведь можете, когда хотите!

— Да, мы такие! — гордо выпрямилась Наталья Долгорукая, отчего её рубашка натянулась на груди. — А ещё мы крестиком умеем вышивать!

— И на бильярде очень хотим научится! — это была уже Юсупова.

— Хорошо, девушки, приступим. — продолжал улыбаться я. — Андрей, ты же мне поможешь?

— Куда я денусь… — махнул рукой он.

Следующие пятнадцать минут я объяснял и показывал нашим красавицам основы классической стойки. Они делали вид, что эта информация является для них крайне важной и необходимой. Оживились по-настоящему они только тогда, когда мы перешли к практическим упражнениям. Первой показать, что она усвоила, вызвалась Инга Юсупова. Получилось очень эффектно, но крайне не эффективно. Инга изо всех сил демонстрировала непонимание того, что я от неё хочу, и, в конце концов, просто потребовала поправить её стойку моими руками. Под ухмылки Долгоруких и Шереметьевой я начал исправлять «ошибки» Юсуповой. Через некоторое время мне это удалось, и настал черёд Долгорукой. С ней, в силу природной скромности девушки, пришлось «провозиться» гораздо меньше. Больше всего времени я «потратил» на Аню Шереметьеву, которая «оторвалась» по полной, задавая мне кучу уточняющих вопросов с обязательным «покажи на мне».

Следующим упражнением было простое «ведение» кия с попаданием между двух мелков. Стоило нам с Андреем отвлечься, как мы с ним поняли весь коварный замысел подружек — девушки послушно стояли в стойках, «водили» киями, стараясь попасть между мелков, но вот верхние пуговки на их рубашках были расстёгнуты практически до «неприличного» уровня. Особенно это было заметно у Шереметьевой — казалось, что её грудь вот-вот выскочит наружу. Мы с Андреем замерли и растерялись, очень уж были неожиданны метаморфозы.

— Молодцы, девушки! — наконец сказал я и сглотнул. — Так и стойте! Следите за тем, чтобы мелки не вывались… Тьфу! Чтобы мелки не задевались!

— Хорошо, тренер! — дружно сказали подружки.

Хватило их ещё минут на пять, после чего они распрямились и начали потягиваться, комментируя это тем, что у них с непривычки заболели спины. Пуговки при этом девушки так и не застёгивали.

— Андрей! — обратился я к нему громко. — А не кажется ли тебе, что наши красавицы тренируются где-то помимо вашего клуба? Очень уж синхронно у них всё получается?

— Да, Алексей, мне тоже так показалось! — кивнул он.

Подружки переглянулись и за всех ответила Шереметьева:

— Готовились, грешны! Но разве вам не понравилось?

Мы с Андреем переглянулись и я ответил:

— Конечно, понравилось.

Тут бесцеремонно влезла Юсупова:

— Алексей, когда следующая тренировка?

— На следующей неделе вас устроит? — улыбнулся я.

— Да! — опять дружно ответили подружки.

Дома я был уже в одиннадцатом часу вечера и, отчитавшись Прохору об отсутствии инцидентов, пошёл к Алексии.

— Лёш, давай в пятницу на эту выставку художественную сходим, а потом в «Приют», на танцульки?

— Давай, Лесь.

* * *

В кабинете высокопоставленного чиновника, у стены, вытянувшись и боясь пошевелиться, стояли три офицера Отдельного корпуса жандармов, в форме и со всеми полагающимися к ношению наградами, — полковник граф Орлов, ротмистр Смолов и штаб-ротмистр Пасек. Попали они на эту аудиенцию после трёхчасового ожидания в приёмной.