Луиджи и Клаус еще не восстановились для боя, поэтому вооружились аркебузами и арбалетами и заняли место среди стрелков.

Де Брасье, по своему обыкновению, не пропускать ни одной стычки, без напоминания экипировался в доспехи. Логан, как лейтенант абордажной команды, тоже облачился в латы и развил бешенную деятельность. Щиты по бортам уже подняли, а фальконеты установили на вертлюги. Аркебузиры и арбалетчики выстроились по своим местам.

На мачте взвилось алое серпастое и молоткастое полотнище. В свое время под этим флагом я навел немало ужаса на сарацинских купцов. Пусть суки знают, с кем имеют дело. Може решат, что лучше не связываться.

— Все на местах. Фальконеты — картечь, орудия — ядра… — подбежав ко мне, лаконично доложился шотландец. — Сменные зарядные каморы готовы. Но чехлы еще не сняли и порты по бортам пока не открыли — зальет водой.

— Все так, братец, все так… — похвалил я шотландца и опять поднял подзорную трубу.

Сразу стало ясно, что пираты заметили нас и идут на сближение. Правда с хорошим отставанием по курсу.

Шторм все крепчал, уже стал потрескивать рангоут и мачты. Но «Виктория» все еще великолепно держала остойчивость.

— Восславим господа нашего-о-о!!! — на палубе появился наш капеллан Бромель, напяливший поверх кирасы церковное облачение.

Фламандец чуть ли не на коленях упросил взять его с собой и теперь рьяно взялся духовно окормлять личный состав перед боем. С радостью загнал бы его в трюм, соратников с рутьерских времен у меня уже почти не осталось, но… Но не хочу оскорблять старика. Не заслужил. Не суждено наемникам умирать в домашней постели — судьбу не обманешь.

И первым стал на колени.

После молебна, вдруг резко стал стихать ураган. Тут поневоле поверишь в божественное предзнаменование. Команда разразилась ликующими криками. Да что там, я тоже проникся. Но только на мгновение.

Почему?

Да потому что, тысяча святых угодников, расстояние между нами и пиратами тут же стало неуклонно сокращаться, так как их легкие суденышки сразу получили преимущество в скорости. К тому же, чертов ветер сменил направление и теперь нам пришлось забирать мористей, чтобы совсем не потерять ход. То есть, навстречу гребанным сарацинам!!!

Волнение все никак не хотело утихать, «Виктория» прыгала, как газель с волны на волну, то и дело зарываясь в море по самые борта. О том, чтобы открывать пушечные порты главных батарей даже не стоило думать. Зачерпнем воду — совсем потеряем ход. Для работы оставались только фальконеты, по шесть штук с каждого борта. И по два ретирадных и носовых. К счастью, они у меня со сменными зарядными каморами, то есть, гораздо скорострельней чем орудия. Но совсем не того калибра, чтобы на раз топить сарацинские посудины.

— Через один перезарядить на ядра… — скомандовал я, не отрывая подзорной трубы от глаз. — И этими по команде палить по бортам. И добавьте половину с левой стороны на правую…

— Есть, сир! — Логан бахнул кулаком по кирасе и заревел медведем, дублируя команду.

— Как вы думаете… — де Брасье с флегматичным видом поглаживая свою страхолюдную булаву, задумчиво посмотрел на небо. — Если мы падем в битве с магометанами, нам зачтется это на небесах? Учитывая еще то, что при этом наши тела не будут погребены должным образом, а будут сожраны морскими гадами?

— Idi na нer, debil! — коротко ответил я на русском языке и сунул ему флягу с арманьяком.

— Спасибо, сир, — легист вежливо поклонился. — Я так и думал.

После чего надолго присосался к емкости. Но передал ее не мне, а Логану, наглец эдакий. Скотт в два глотка прикончил содержимое, обескураженно потряс возле уха пустым сосудом и виновато улыбнулся.

Н-да… гребаные алкаши…

Но сценка неожиданно меня развеселила. Черт побери, рано еще себя хоронить, потрепыхаемся всласть.

Головная сарацинская посудина уже сблизилась с нами на четверть лиги. Следом на ней косым уступом как привязанная вторая. Остальные держались в стороне. По классу типичные средиземноморские шебеки с косой парусной оснасткой. На волне держатся плохо, болтает как дерьмо в проруби, но быстрые и юркие. На мачтах зеленые флаги, тяжелого вооружения почти нет, всего лишь пара аркбаллист или несколько жалких пушчонок. На каждой до полусотни штурмовой партии, в качестве которой выступает почти вся команда.

Тактика у них простая, как сатиновые семейные трусы. Засыпят стрелами, прицепятся кошками, а потом постараются притянуться кабестанами. Пока будем отбиваться от одной, с другого борта прицепится вторая. Тут и сказочке конец, любому одиночному купцу этого с головой хватает. Но мы не купцы, мать вас ети…

Чтобы удержать ветер в парусах, пришлось сменить курс. Сарацины подскочили к нам еще на полторы сотни метров. В воздух взмыли десятки стрел, но ветер сносил их в сторону. А вот здоровенная дурища из осадной машины прошла совсем близко.

— Осадите их из ретирадных… — приказал я.

Оба кормовых фальконета разом выплеснули языки пламени. Первый сноп картечи ляпнул по воде прямо перед носом сарацина, а второй попал в цель, правда «Викторию» подняло на волне и свинцовые шарики пронеслись выше, но в непосредственной близости, прямо над головами, так как мавры разом попадали на палубу.

Хотя пыла пиратам это не убавило.

Оторваться никак не удавалось, чертовы магометане шли как привязанные и в точности повторяли все наши маневры. Дистанция порой сокращалась до полусотни метров. Пираты умело не подставлялись под наши фальконеты, а аркебузы и арбалеты никакого толку не давали. Впрочем, и стрелы сарацинов почти в нас не попадали.

Обычное дело. Маневры занимают большее время морского боя. А вот непосредственная схватка всегда очень короткая.

Наконец все эти кошки-мышки мне надоели. Выбрав удобный момент, я скомандовал.

— Принять левее! Еще, вашу мать… Фальконеты товсь!!!

Глава 20

Потеряв ветер обвисли паруса, «Виктория» вильнула влево и стала быстро замедляться. Пиратская шебека резко сократила расстояние и выскочила на параллельный курс с нами курс, практически в паре десятков метров. На ее палубе толпились гурьба неожиданно хорошо экипированных абордажников — практически все в кольчугах, шишаках и при круглых щитах. Из вооружения — короткие копья, топоры и сабли. А у некоторых в руках даже просматривалось что-то вроде длинных ручных кулеврин.

ручные кулеврины (от фр. couleuvre — уж). Русский аналог — пищаль. Представляет собой длинную гладкоствольную трубку с «хвостом» на конце, приблизительно в 1 м длиной, стреляющую свинцовыми пулями

На мостике, отчаянно жестикулируя, отдавал команды рыжебородый толстяк в обернутой вокруг шлема чалме. Видимо — капудан или как там сарацины своего корабельного пахана называют.