— Да, хочу. Вы говорили о той любовной истории, с несчастливым завершением. Как звали ту сарацинку?

По лицу португальца пробежала непонятная гримаса.

— Земфира, ваша милость.

После недолгой паузы, я выдавил из себя:

— Я знал ее, дон, Нуньеш.

— Что с ней?!! — португалец с сильным волнением в голосе, схватил меня за руку. — Молю, не молчите!

Было ясно видно, что он все еще любит сирийку.

Но щадить португальца я не собирался.

— Сначала ее живьем замуровали в стену в одном из монастырей Лотарингии.

— Господи! — грозя кулаком небу, закричал португалец. — За что?

— Я до сих пор не знаю за что, дон Нуньеш, — сухо процедил я. — Но знаю, что в монастырь ее определили вы.

— Да… — португалец не отвел от меня своего взгляда. — Это так. Я все вам расскажу. Но что было дальше? Заклинаю Пречистой девой Марией, не молчите!

— По воле случая, я ее спас, — продолжил я. — И тоже полюбил.

— Я понимаю вас, ее нельзя было не полюбить… — прошептал Нуньеш.

— Но все закончилось печально. Когда я устроил встречу Земфире с отцом, ее убил человек, которого выдавали за брата девушки.

— Самир? — быстро поинтересовался дон Нуньеш.

— Да, он. Он тоже не избежал смерти, но, сами понимаете, это совсем слабое утешение. Теперь ваша очередь. Я хочу знать все.

— Хорошо… — португалец криво улыбнулся. — Клянусь, мне нечего скрывать. Мне за многое стыдно в этой жизни, но в этом случае, я виноват лишь только в том, что в тот несчастный день ступил на проклятую землю Магриба…

Нуньеш в очередной раз закашлялся.

— Поспешите, вам осталось недолго.

— Да, конечно, конечно, — португалец закивал. — Клянусь Богородицей, Земфира сама просила меня увезти ее из Магриба, так как ее собирались насильно отдать замуж за этого Самира. Признаюсь, я до последнего противился, но в конце концов согласился, потому что она угрожала наложить на себя руки, а я к тому времени сам без памяти полюбил эту девушку…

Я задумался. Как бы неприятно это не звучало, было похоже, что португалец не врет. Перед лицом смерти люди обычно не отягчают себя ложью. Особенно в нынешние времена, когда вера еще не стала пустым звуком.

— Мы сбежали в Европу, потому что в Магрибе Земфиру обязательно нашли бы и вернули назад отцу… — продолжил рассказ дон Нуньеш. — А по прибытию в Коимбру, я предложил ей свою руку и сердце. Несмотря на то, что мои родные были категорически против. Но… — Нуньеш горько улыбнулся. — Земфира отказалась… Как выяснилось, она не питала ко мне ровно никаких чувств, и я нужен был ей только для достижения своей цели… цели…

Португалец неожиданно запнулся и бессильно уронил голову на грудь.

— Не спи, мать твою! — я ухватил за шиворот Августа и подтолкнул его к Нуньешу. — Сделай что-нибудь…

Медикус склонился на раненым и влил ему в рот какое-то питье. Но португалец так и не пришел в себя. А через несколько минут… скончался.

Окончание истории осталось для меня скрытым навсегда.

Возможно, что так случилось к лучшему. Ни к чему омрачать память о любимом человеке лишними подробностями. Никто в этом мире не идеален. Вообще никто. В том числе и я. А дон Нуньеш… Я его простил. Пусть покоится с миром. За то недолгое время, что я был с ним знаком, португалец показал себя в высшей степени благородным и храбрым кабальеро. А прошлое… прошлое уже в прошлом…

Сарацины упорно не хотели оставлять нас в покое. Шебеки продолжали наскакивать, но волнение моря стихло, и мы спокойно отгоняли их своим главным калибром без опаски набрать воды в пушечные порты.

Уже в сумерках «Виктория» вошла в безопасную бухту. А поутру паруса пиратов исчезли с горизонта.

Глава 21

В бухте пришлось задержаться на сутки — в меру возможности подлатали такелаж и рангоут, которые сильно пострадали во время стычки с пиратами.

За следующий световой день мы обогнули мыс Сан-Висенти, миновали Лагос и к вечеру вошли в порт маленького приморского города Фару, где сразу же стали на капитальный ремонт. Идти на изувеченном корабле к Кадизу было бы полным идиотизмом.

Своих мертвых похоронили на городском кладбище, там же нашел свой последний приют дон Нуньеш. Сначала я хотел организовать доставку тела на родину, но по словам его слуги Нуно, из-за истории с Земфирой, от Луиша отказалась вся родня.

Тогда я оплатил уход за могилой на долгие годы вперед. Увы, это самое больше, что я мог сделать для этого достойного человека.

На ремонт ушли трое суток. И ровно через столько же времени, «Виктория» вошла в порт Кадиза, сделав по пути остановки в Палосе и Сан-Лукаре. Переход прошел благополучно, пиратская эскадра иногда мелькала на горизонте, но напасть уже не решалась. В Кадизе стояли всего сутки: пополнили припасы, а еще я дал оттянуться экипажу, выкупив на ночь целый бордель. Заслужили. Сам оставался на борту, потому что не было настроения развлекаться.

Проход Гибралтара прошел банально и скучно, так как туда пираты не совались. Совсем недавно португальцы прибрали к рукам мавританские города Танжер и Сеуту, расположенные на другом берегу, тем самым почти полностью обезопасив сам пролив.

Дальше последовали Малага, Альмерия, Картахена и Аликанте, города на побережьях Гранады, Мурсии и Валенсии. Переход прошел благополучно, алжирские морские разбойники нас упорно игнорировали, погода тоже миловала, правда половину команды, с какого хрена одолел свирепый понос. Довольно обычное дело по нынешним временам, как сейчас говаривают, солдат больше сидит на толчке чем воюет. Впрочем, и эту напасть мы стоически преодолели. Самогон тройной перегонки настоянный на селитре и черном перце творит чудеса.

А по истечению десяти дней выхода из Кадиза, благополучно бросили якорь в Барселоне, столице королевства Арагон.

Отсюда, прежде чем мы отбудем в Италию, мне предстояло сухопутное путешествие в Жирону, в монастырь Святого Даниэля, в котором находилась моя матушка.

Первым делом озаботился лошадями, так как коники длительные морские путешествия переносят весьма скверно и поэтому мы их с собой не брали.

Себе взял шикарного ронсена, арагонской породы, Логану и де Брасье досталась та же порода, того же испанского происхождения, а пятерка дружинников, которых я взял с собой в сопровождение — получили лошадок попроще, но тоже достаточно справных.

ронсен — рыцарский конь для передвижения. Меньший по размерам, чем дестриэр или курсе и следовательно — более подвижный

Лошади влетели мне в копеечку, особенно если учитывать, что назад с собой их забрать не получится, но не пешком же переть в Жирону — путь-то не особенно близкий. Будем надеяться, что после возвращения их удастся выгодно продать.