– Что-то на меня коньяк сильно подействовал… –проговорила она томным голосом, – что-то в жар бросило…

– Это ничего, – засуетился дядя Костя, – этомы сейчас исправим… – и мигом налил ей еще рюмочку.

– Константин! – загремело над ними. – Ты чтоэто себе позволяешь?

Откуда ни возьмись, в комнате возникла та самая красномордаятетка с «халой» на голове, с которой Лола уже успела сцепиться из-за Анинойквартиры.

– Ты с кем это обжимаешься? – орала тетка. –Да ты знаешь, что это за девка?

Лола сделала обиженное лицо и жалостно заморгала. Этоподействовало, потому что дядя Костя, в первый момент отпрянувший от нее,встал, с грохотом отодвинул стул и выпрямился во весь небольшой рост.

– А твое какое дело, с кем я сижу? – твердоспросил он. – Что это ты, Александра, всем покою не даешь, тыкаешь дауказываешь! Тут тебе не комсомольское собрание, сами как-нибудь проживем, без руководства.

– И то верно, – несмело поддержали тетки, –сидели спокойно, а тебе обязательно поорать надо…

– Да я!.. – задохнулась Александра, и физиономияее из просто красной стала малиновой. – Да ты как смеешь?..

– Смею! – дядька приосанился и придвинулся поближек Лоле. – А ты заладила – то выпить не разрешаешь, то с женщиной приятнойпоболтать никак нельзя… А я свободный человек, жена два года как померла, чтохочу теперь, то и делаю!

– Бабник! – выплюнула тетка с «халой». –Бабник и потаскун!

– И вовсе нет, – спокойно ответилдвоюродный, – все ты врешь! Потому что еще с юности на меня глаз положила,а я на Люське женился!

Лоле стало смешно, но Александра почему-то от таких словстала и вовсе лилового цвета, открыла рот и завопила, как пароходная сирена.Лола поняла, что пора ей сматывать удочки, а то как бы в общей драке ненакостыляли по шее и волосы не выдрали. Однако Ленька все не появлялся, дверькухни оставалась плотно закрытой.

Как только Анькина родня покинула кухню, Маркиз проскользнулна освобожденную противником территорию, прикрыл за собой дверь и огляделся.

Кухонька была не слишком просторная, оформленная с некоторойпретензией, но по недостатку средств не слишком роскошно. Скромная мебель издревесно-стружечной плиты была подновлена яркой самоклеющейся пленкой, повсюдуразвешены веселенькие прихватки и рукавички, одна из которых была сделана ввиде уютной жизнерадостной старушки в круглых очках и цветастом переднике.Вообще все здесь было выдержано в оптимистичных желто-оранжевых тонах, чтоплохо вязалось с недавно происшедшей в этих стенах трагедией.

Как напоминание об этой трагедии, на видном месте стояладеревянная подставка с ножами, при виде которой Леня невольно почувствовалозноб. Одного ножа в подставке не хватало.

– Могли бы и убрать куда-нибудь подальше! –пробормотал он, отворачиваясь.

Стараясь не смотреть на комплект ножей, Маркиз продолжилознакомление с кухней.

Стены были оклеены моющимися обоями той же жизнерадостнойрасцветки. В принципе Леня считал, что обои – не самый подходящий материал дляотделки кухни, но в данном случае это несколько облегчало его задачу.

Он встал против одной из стен и мысленно восстановил картинучердака. Тот кирпичный короб, в котором Лена Жукова прятала нож, находился какраз над этой стеной, значит, именно за ней должен был проходить вентиляционныйканал.

И как раз в этом месте на стене висел большой календарь сизображением красивого ярко-зеленого попугая.

«Зеленый желтолобый амазон», – прочитал Маркиз.

Он перевернул страницу и увидел другого попугая, как двекапли воды похожего на Перришона.

Однако отвлекаться было некогда.

Леня снял календарь со стены.

Под ним был прямоугольник более ярких обоев.

Само по себе это было вполне естественно: ведь календарьзащищал обои от выгорания. Но эти обои были не только более яркими. Они явнобыли недавно подклеены, и подклеены немного неровно, узор на них чуть-чуть несовпадал с остальной стеной.

– Опаньки! – удовлетворенно проговорилМаркиз. – Эксперимент подтверждает теорию!

Он протянул руку и с некоторым волнением взял один изанглийских ножей, самый маленький. Острым лезвием он подцепил край обоев ипотянул на себя.

Обои отходили плохо и то и дело рвались, однако через минутуЛене удалось расчистить кусок стены. Под обоями оказалась плохо заштукатуреннаякирпичная кладка.

Из комнаты донесся взрыв голосов – там явно назревалнастоящий скандал.

– Ну, Лола как-нибудь отобьется, – пробормоталМаркиз и принялся тщательно простукивать стену.

В одном месте звук показался ему более глухим, а когда онстукнул посильнее, один кирпич немного сдвинулся с места. Леня слегка расшаталего, подцепил тем же ножом и после нескольких неудачных попыток наконец вытащилиз стены.

В образовавшееся отверстие была видна темная пустота. КакЛеня и ожидал, он пробился в вентиляционный канал.

– И где же драгоценности мадам Петуховой? –проговорил он, посветив в дыру портативным фонариком. – То есть, пардон,мадам Федорчук, в девичестве Нехорошевой?

На первый взгляд в тайнике ничего не было.

– Но ведь Анна сюда залезала, однозначно, –пробормотал Леня, безуспешно пытаясь глубже заглянуть в темный лаз, –кирпич вынимала, обои подклеивала… где же бриллианты?

Поскольку засунуть в проем голову не получалось, Маркизпросунул руку, насколько удалось, и ощупал стенки канала. И на внутреннейстенке обнаружил глубоко закрученный шуруп, к которому был привязан конецпрочной рыболовной лески.

Леня вытащил часть лески наружу и стал понемногу вытягиватьее, как рыболов вытягивает из-подо льда снасть с попавшейся на нее корюшкой.Чувствовалось, что на конце лески подвешен какой-то груз.

– Ловись, рыбка, большая и маленькая, –приговаривал Леня, понемногу выбирая леску. – Только бы не сорвалась, а торыбка там уж больно вкусная…

В комнате явно разгорелся скандал. Это было Маркизу на руку:на кухню пока никто не ломился, и он мог спокойно заниматься «подледным ловом».

Наконец в проеме стены показался небольшой, но довольноувесистый мешочек из черной замши.

– Надеюсь, это именно та рыбка, которую яприкармливал! – с этими словами Леня развязал тесемку и вытряхнулсодержимое мешочка на ладонь.

На какую-то долю секунды ему пришлось зажмуриться – такоеослепительное сияние ударило в глаза.

На его ладони лежало колье в виде веточек из белого золота,полных цветов и ягод, испускающих холодное чистое сияние бриллиантов. Красотабыла такая, что у Маркиза, повидавшего в своей жизни немало уникальныхдрагоценностей, перехватило дыхание. Хотя он и видел имитацию колье, ноподлинник произвел на него гораздо большее впечатление.