Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Бирюков посмотрел на Арсентия Ефимовича:
— В Ярском вроде живут старики Тумановы…
— Ну как же! — словно обрадовался тот. — Знаю Тумановых, с их сыном, Андреем, на войну вместе призывались. Еще из Ярского с нами уходил на фронт Маркел Чернышев, а из Березовки — отец твой, Игнат Матвеевич, и Викентий Гайдамаков. Военное крещение немец устроил нам в Брянских лесах. Ух, крепко досталось!.. Там где-то Андрей Туманов и потерялся, когда из окружения прорывались. Викентий же Гайдамаков позднее погиб. Этот достойно сложил голову — посмертно был награжден медалью «За отвагу».
— А Женька Туманов — не сын ли Андрея Туманова? — усиливая ударением фамилии, спросил Бирюков.
Арсентий Ефимович задумался. Будто осененный внезапной догадкой, он вдруг повернулся к Анне Трифоновне:
— Слушай, мать! Носы-то… что у Женьки, что у Андрея, как по одному шаблону сделаны, а? И отчество — Андреевич…
Анна Трифоновна пожала плечами:
— Я никогда того Андрея не видела.
— Да?.. — Арсентий Ефимович перевел взгляд на Бирюкова. — В таком разе, Антон Игнатьевич, спроси у своего отца — он подтвердит мои слова. — И внезапно переменил тему. — Я вот, дорогие мои женщины, что думаю насчет Тамары Тиуновой… Ненормальной она стала после смерти Ивана Скорпионыча Глухова…
— При чем Глухов-то? — недоуменно спросила Анна Трифоновна.
— При том, мать, что, когда Скорпионыча выписали из больницы, Тамара лечила его травами…
— Ну и что?..
— Не отравила ли она старика? Ведь Скорпионыч последние годы, как рассказал на суде правду о кухтеринских бриллиантах, находился в контрах с Гайдамачихой, а Гайдамачиха по злости могла подучить Тамару…
Анна Трифоновна махнула рукой:
— Опять увлекся. Гайдамачиха в феврале умерла, а Глухова увезли в больницу через месяц после ее смерти. Как старуха могла предугадать, что Скорпионыч заболеет, и заранее подучить Тамару?
— Ну, может, Тамара, по ошибке, вместо целебной да ядовитую траву Глухову подсуропила…
— Не сочиняй, сказочник!
Примолкшая было Таня сказала свекрови:
— Мама, а это ведь правда, что смерть деда Глухова расстроила Тамару до слез.
— Сердобольная она была. Вот и расстроилась оттого, что не могла вылечить старика, — ответила снохе Анна Трифоновна.
Антон Бирюков хорошо знал березовского старожила Ивана Серапионовича Глухова, прозванного Скорпионы-чем. При расследовании дела о кухтеринских бриллиантах этот самый Глухов был одним из осведомленных свидетелей и помог следствию распутать клубок еще дореволюционного преступления. Но о том, что Иван Серапионович умер, Антону известно не было. Поэтому он спросил:
— Давно Глухова нет в живых?
— Следом за Гайдамачихой похоронили, — ответил Арсентий Ефимович.
— Крепкий старик был. Что с ним случилось?
— С желудком чего-то произошло, на глазах стал таять после похорон Гайдамачихи. В райцентровской больнице сделали операцию. Вроде бы на улучшение здоровье пошло. Только из больницы выписали — вновь захандрил. Тамара с лечебными травами к нему подключилась, и тут он вскорости того… приказал долго жить.
— Племянник Глухова говорил, что из больницы старика выписали в безнадежном состоянии, — сказал Телик. — Когда при операции желудок разрезали, там дело гиблым оказалось.
Арсентий Ефимович глянул на сына:
— Этот племянник, наверно, с нетерпением ждал, когда дядя на тот свет отправится.
— Почему.
— Потому что единственный ведь наследник Скорпионыча был. Как Тамаре Тиуновой от Гайдамачихи, так и ему от дяди приличное богатство надурничку отвалилось.
— По-твоему, всем только наследство и надо? — с упреком спросил Толик.
— Не всем, однако большие деньги на слабонервных людишек одурманивающе действуют…
Арсентий Ефимович хотел еще что-то добавить, но в это время на крыльце послышался громкий топот, и тотчас в дверях горницы появились два одинаковых подростка, которых Бирюков видел на берегу озера, у дома Гайдамаковой, когда они долго не могли запустить бумажного змея.
— Здрасте… — в один голос, вроде бы растерявшись, проговорили мальчишки.
— Привет лунатикам! — бодро ответил Арсентий Ефимович и с гордостью повернулся к Антону. — Мои внуки-близнецы, Егор да Роман. Космонавтами стать готовятся, хотят на Луну лететь.
— На Луне уже делать нечего, мы теперь на Марс собираемся, — бойко проговорил один из подростков.
Бирюков окинул взглядом мальчишек, как две капли воды похожих друг на друга и одеждой, и внешностью. С улыбкой спросил Арсентия Ефимовича:
— Как вы их различаете?
— Простым способом. Егор!..
— Что? — мигом ответил тот, который «собирался на Марс».
— Видал?.. Этот марсианин Егор, стало быть, другой Роман.
Мальчишка, поддернув джинсы, засмеялся:
— Ошибся, дед. Я — Роман, а другой — Егор.
Арсентий Ефимович нахмурил брови:
— Почему не на свою кличку откликаешься?
— Нарочно, чтобы ты не задавался.
— Ишь ты, «нарочно»!.. Я вот тебя по правде высеку, чтоб на всю жизнь запомнил свое имя и не позорил деда. Кто у тебя дед?..
— Ветеран войны и труда! — отчеканил подросток.
— То-то!.. — Арсентий Ефимович погрозил пальцем. — А ты шутки шуткуешь над ветераном. Чему вас в школе учат?
— Больше не буду.
— Гляди, не то я твои заграничные штаны основательно ремнем выстегаю на заднем месте.
Бирюков доброжелательно посмотрел на мальчишек:
— Ну и как идет подготовка в космонавты?
Нормально! — опять в один голос ответили подростки.
— А это, случайно, не вы чуть не на голову Торчкову посадили летающую тарелку?
Мальчишки коротко переглянулись.
— Нет, — сказал не то Егор, не то Роман. — Мы конструированием летающих тарелок не занимаемся. Мы сейчас разрабатываем конструкцию змея с трещоткой.
— А зеленых человечков рисовать умеете?
— Умеем. У нас полный альбом их нарисован.
— Можно посмотреть?..
Мальчишки разом скрылись за дверью и через несколько секунд ворвались в горницу с ученическим альбомом для рисования. Бирюков с интересом стал рассматривать сделанные цветными карандашами фантастические рисунки, но в них ничего похожего на тех «человечков», что были нарисованы на подоконниках в доме Гайдамаковой, не было.
— Молодцы, — похвалил мальчишек Антон. — Фантазия у вас прекрасно работает. А как успехи в школе?
— Пятый класс закончили, — уклончиво, но в один голос ответили подростки.
— С какими оценками?
Мальчишки переглянулись:
— С нормальными.
Таня строгим взглядом смерила сыновей:
— Сказали бы уж честно: серединка на половинку. Вон сколько трояков нахватали!
— Мы к десятому классу исправимся, — бойко заявил не то Егор, не то Роман.
— К десятому будет поздно, — предупредил Антон.
— Можем со следующего класса взяться за учебу.
— Беритесь, а то не видать вам космонавтики, как своих ушей, — сказал сыновьям Толик.
Анна Трифоновна поднялась из-за стола и повела внуков ужинать на кухню. Бирюков, глядя им вслед, тихо проговорил:
— Славные мальчуганы.
— Сил на них не хватает, — вздохнувши, сказала Таня. — Чем взрослее становятся, тем — неугомонней. Однажды Торчкова чуть не довели до разрыва сердца. Валерьянкой пришлось старика отпаивать.
— В деда удались, — глянув на Арсентия Ефимовича, усмехнулся Толик.
Инюшкин-старший покосился на сына:
— А что дед, у